Пирс Энтони - Нэк Меч Страница 37

Вот в чем причина таинственных убийств! Призраки чуть было им не овладели. Нэк с трудом поднялся и, то и дело падая, заковылял к реке, скатился вниз с берега и упал в черную воду. Мгновенно пробравшийся под одежду холод речной воды очистил его сознание, и он снова приобрел способность различать окружающее.

Этот лес переполнен смертью, что верно, то верно. Призрачной смертью. Невидимой и беспощадной, прилетающей на крыльях легкого ночного ветерка и наполняющей человеческую душу одним — жаждой убийства. Прозрачная, смешанная с воздухом смерть, которая не оставляет ни следов на земле, ни шрамов на теле. Лес вел свою охоту. На людей. И теперь Нэк, осознав, что это такое, понял также и другое — спастись от этого невозможно. Человек должен дышать! Физическое потрясение, холод или внезапный звук могут избавить человека от наваждения, но лишь на время; он и сейчас чувствовал уже, как коварный аромат прокрадывается в его тело через ноздри, просачивается в легкие, а оттуда в мозг — восприятие происходящего быстро менялось, реальность замещалась без видимых усилий чередующимися друг с другом образами…

Ни булавой, ни мечом с этим не справиться! Только безоружный человек, причем в одиночку, может надеяться уцелеть в этом кошмаре. Но кто согласится войти в этот лес один и без оружия?

Нэк бросил взгляд на свой тускло поблескивающий в лунном свете металлофон. Очертания инструмента постепенно расплывались, он снова превращался в оружие — в меч. Но то был меч-призрак; прежнего меча Нэка больше не существовало. Но меч-призрак тоже несет с собой смерть и ничего больше — стоит Нэку забыть об этом хоть на мгновение, и он погиб.

Неожиданно Нэк почувствовал себя страшно одиноким. Никогда еще он не ощущал себя настолько слабым и беспомощным.

Нэк вытащил из-за пояса деревянный молоточек и ударил им по мечу, пытаясь на ощупь и по звуку найти пластины металлофона. Ему больше ничего не оставалось, это было последним, что еще могло удержать его сознание на плаву, не дать ему погрузиться в пучину кошмарной лжи. Стоя по пояс в воде, которая представлялась ему сейчас горячей густой кровью, Нэк принялся подбирать мелодию, отыскивая ноту за нотой — каждая из которых, такая чистая и драгоценная, отодвигала прочь мелькание видений. Через короткое время мелодия сложилась, нота следовала за нотой, каждая на своем месте, определяющая и направляющая в сторону истины окружающий мир. Это был марш; удар молоточка соответствовал удару ноги о землю, и так раз за разом. Нэк повторял отрывок снова и снова, устремляя звуки марша к равнодушным небесам.

И он начал петь:

Ты должен пройти этот гибельный путь,Ты должен пройти его сам!И никто не пройдет за тебя…

Ритм толкнул Нэка вперед, вынес его из воды, придавая уверенность и силу.

Нам нужно пройти этот гибельный путь…

От массы леса отделились две тени — женская и мужская — и двинулись к нему навстречу… но музыка толчком осадила их. Подобно шеренгам воинов, выплески нот отбрасывали назад желание напасть и разрушить, смешивали фигуры толпящихся вокруг призрачных недругов и гнали их прочь…

А Нэк все пел и пел, может быть, самую лучшую песню во всей своей жизни:

Мы должны пройти его самиИ никто не пройдет за нас…

Две тени начали нерешительно ему подтягивать:

Мы должны пройти его сами…

Наполняясь небывалой уверенностью, Нэк перешел к новому куплету, и, печатая шаг, зашагал вниз по тропинке. Вода с него текла ручьями. Остальные последовали за ним.

И пускай только тот, кому не везет,Пропоет несчастливую песню!

Призрак-эхо полностью с ним согласился, и они запели дальше вместе, еще громче:

Тот, кому не везет,Все поет о несчастье.Мне вчера не везло,Но я верю, везти будет завтра!

Исполненный чувством победы, Нэк пел еще и еще, подстегивая песню, вкладывая в нее свежие силы, бросая новые куплеты в атаку, после того как старые теряли свою власть над вьющимися вокруг головы призраками леса. Вниз и вниз по тропинке, сквозь темную чащу, разгоняя незаметно прокрадывающийся в тело дух уверенным пением и звоном металлических пластин, увлекая пленников леса прочь с их гибельного пути.

Но все кончается. С удивлением Нэк обнаружил, что не может больше петь — его голос охрип. Он маршировал по тропинке и пел несколько часов подряд. Тил и Вара шли за ним следом и без конца трясли головами, силясь прогнать остатки ночных кошмаров.

Наступил рассвет.

Глава пятнадцатая

— От этой дружины лучше держаться подальше, — заметил Тил. — Пускай они думают, что мы погибли в лесу, так будет вернее. Если бандиты узнают, что мы сумели выбраться, нас наверняка убьют, чтобы сохранить тайну. Днем мы отоспимся в лесу.

— В лесу-убийце? — нервно спросила Вара, которой эта перспектива была явно не по душе.

— Днем здесь безопасно. Дальше мы пойдем ночью.

— Ночью! — Нэк не мог поверить своим ушам. — Но мы чуть было не убили друг друга! Призраки…

— Ты сумел нас спасти, — прервал его Тил. — Ты укротил духов при помощи своего оружия и вывел нас из леса. Но наша победа не окончательна до тех пор, пока мы не узнаем, в чем здесь причина и зачем дружина приносит в жертву путников, не подозревающих, что их ждет в лесу. Сами-то они наверняка все знали; не стоит думать, что эти люди настолько глупы, чтобы прожить столько времени здесь и не выведать причину всех смертей. Лично я никогда от врага не бегу… и никогда не оставляю возможного неприятеля за спиной.

Тил был прав. Враг, которым пренебрегают, опасен вдвойне.

— Это цветы, — сказал Нэк. — Они распускаются ночью.

Тил снял с пояса свое оружие.

— Ты держи палки, — сказал он Варе. — А ты, Нэк, меч.

Сразу поняв, что собирается сделать Тил, Нэк неуклюже зажал в своей клешне рукоятку меча.

Два Оружия прошествовал к ближайшему вьюну, сорвал со стебля и пальцами раскрыл бутон одного из его цветков. Открытый бутон он поднес к носу и глубоко потянул воздух.

— Запах слабый, не такой, как ночью.

Тил вобрал в легкие воздух еще раз, глубже. Потом еще.

Что-то в нем изменилось. Глаза Тила расширились, потом сузились. Его руки начали лихорадочно шарить по телу, нащупывая оружие.

Потом Два Оружия усмехнулся и бросил цветок на землю.

— Это оно! Я вдохнул его запах — но пока еще способен соображать. Ко мне сейчас лучше не подходите…

И Нэк и Вара понимали, что Тил имеет в виду. Короткое по времени, ослабленное дневным светом воздействие цветка не способно оказать на человека, знающего, что его ожидает, существенное влияние. То же самое можно, например, сказать про единственную выпитую унцию алкоголя. Но вдыхать мощный аромат тысяч одновременно распустившихся соцветий в пике их мощи в течение всей ночи — это совсем другое дело.

— Не думаю, что нам стоит оставаться здесь на ночь, — эти цветы разжигают наши потаенные желания…

Да. В особенности те, которые касаются вопросов кровной мести, — того, что стояло между ними.

Тил сбежал к реке и опустил в воду голову. Обратно он вернулся с мокрой головой, но торжествующий.

— Тайна леса раскрыта!

— Ночью нам все равно придется дышать, — ответил Нэк, передавая меч Тилу. — Один раз нам удалось прорваться, но было бы глупостью рисковать снова.

Тил некоторое время молчал.

— Да. Ведь только что я понимал, что со мной происходит, но мне было все равно. Будь мой меч со мной…

— Прошлой ночью то же самое творилось со мной, — сказал Нэк. — И все что мне оставалось, это петь.

— Эти цветы — страшное оружие, — продолжал Тил. — Один бутон способен уничтожить целую дружину. Но если кто-нибудь узнает об этих растениях, их станут выращивать всюду. Мы должны сохранить свое открытие в тайне.

Вара сильно потерла глаза. Позади у них была бессонная ночь, и скоро могли появиться бандиты. Тил был скорее всего прав: дружина, владеющая этим лесом, гораздо больше заинтересована в сохранении его тайны, чем в ее раскрытии. Известия об очередных смертях будут на руку бандитам; дурная слава леса заставит остальные дружины обходить здешние богатые охотничьи угодья стороной. В жертву здесь приносились никому неизвестные странники. Пора было найти укромное место и хорошенько выспаться.

Тил кивнул:

— Остановимся около реки — это даст нам возможность легко уйти от нападения. Выставлять часового не будем, ляжем спать все вместе и поспим до темноты, а в случае чего удерем вплавь.

Бандиты были или чересчур уверены в себе или чересчур осторожны — до самого вечера Тила, Вару и Нэка так никто и не потревожил. Отдохнувшие после сна, до наступления сумерек и начала цветения вьюнов они поспешили выйти к опушке леса. Не встретив по дороге ни одного дружинника, что было в общем понятно.