Год 2077-й - Юрий Симоненко Страница 37

там же, в саду, тщательно пережёвывая пищу, с горечью вспоминая события прошедшего дня. Не напорись они с Шавой на тех выродков, сейчас бы вместе сидели на базе в Кущёвке, жевали пшёнку с салом, потом выкурили бы по трубке крепкого самосада, потравили анекдоты и байки… а теперь… «Эх, Шава, Шава, хороший ты был мужик. Ни за хрен собачий сгинул из-за поганого выродка…» — в мыслях обращался к погибшему товарищу Железный.

Не любитель спиртного Железный помянул Шаву кружкой узвара и трубкой табака, собрал остатки снеди в выходной мешок и приторочил его к «коню педальному», которого загнал в дом, и там же раскатал спальник.

Шаву он обязательно помянет и чаркой, когда вернётся в Свободный и передаст в Комитет доклад Молотова. Железный всем расскажет о том, как Шава ушёл, забрав с собой троих выродков. Сыновья будут гордиться отцом.

Тремя часами ранее, в километре к западу от хутора Исаевский

— Ша-варш… Что это ещё за имя такое неславянское? — спросил, ни к кому не обращаясь, командир разъезда сержант Родослав, глядя на крест с грубо вырезанным именем на свежей могиле.

— Это армянское, кажется, — сказал капрал Доброгнев, второй чин в разъезде.

— Кровищи много, — отметил сержант, повернувшись к капралу. — Тут не один этот чурка лёг. Осмотрите лес!

Доброгнев сделал знак рукой стоявшим чуть в стороне Огневеду и Благояру, и те разошлись осматривать местность.

— Сержант, здесь следы! — через минуту сообщил Благояр. — Туда кого-то тащили… — рядовой указал рукой направление.

— Пойдём, посмотрим! — сказал Родослав Доброгневу. — Огневед! — окрикнул он отошедшего метров на пятнадцать в другую сторону рядового. — Что там у тебя?

— Пока ничего, сержант! — отозвался рядовой.

— Давай сюда!

— Есть!

Тела троих выродков нашли быстро, по следам крови. Волоча их, Железный не пытался скрыть следы и тела не прятал. Оттащил и бросил, без всякой эстетики, как попало.

— Пацану с косами больше всех досталось, — отметил Доброгнев, перевернув иссечённое осколками тело Васьки.

— У этого осколочных нет, — сообщил Благояр, перевернув труп Петьки на спину и раскинув руки и ноги в стороны. — Одиночным в грудь, навылет, точно в сердце.

— А эти двое — мутанты, — указал арбалетом на тела Мыколы и Петьки Родослав.

— И, похоже, родственники… — добавил Доброгнев, пошевелив носком ботинка сначала безмозглую голову Мыколы, а потом Петькину, так, чтобы лица обоих, и отца, и сына, смотрели вверх. — Глянь, командир, какое сходство!

Взрыв гранаты разъезд сержанта Родослава услышал за шесть километров. Они были в хуторе Красном и собирались двигаться к Цукеровой Балке и дальше — вдоль трассы М-4, к Ростову. Третий день их звено патрулировало Кущёвский район, пора было возвращаться в Новый Город, откуда утром им навстречу уже выехал сменный разъезд, — об этом им сообщили по рации. Они должны были встретить смену в Степнянском. Но грохнуло, и планы поменялись. Родослав доложил о взрыве в центр и получил приказ: установить точное место взрыва и выяснить обстоятельства.

Прошло две недели, как перестали поступать доклады со «Сварога», и командование Рейха всерьёз беспокоилось. Потому и усилили патрулирование на екатеринодарском направлении, куда «Сварог» отправился для выполнения какого-то секретного задания, подробностей которого никто в «Молнии» толком не знал. Десять конных разъездов теперь постоянно находились в южном секторе Диких земель, осматривали заброшенные хуторá и сёла, заодно отстреливая попадавшихся там дикарей. Дикарей сначала допрашивали касательно обстановки в районе, где те жили, а потом стреляли. Солдаты Рейха уже пару лет как перестали брать дикарей в плен и формировать из них партии для отправки в концентрационный трудовой лагерь, который теперь был под завязку заполнен всякими цыганами, таджиками и хачами. Дикарей просто истребляли, не давая им селиться близко к Ростову. Прежде ширина условной санитарной полосы не превышала двадцати пяти — тридцати километров от окраин города-призрака, дальше дикарей не трогали, а теперь вот взялись чистить и дальше. Причём именно в сторону Екатеринодара. На донецком и волгоградском направлениях число патрулей не увеличивали.

Сюда они приехали через Исаевский. На Т-образной развилке обнаружили следы от велосипедов, тянувшиеся с примыкавшей дороги на Тауруп справа и через сотню метров, на следующей Т-образной развилке, уводившие влево, к Таврическому. Место, где сидел в засаде Мыкола, и стреляные гильзы нашли сразу. Направление стрельбы было очевидным; оставалось только проехаться по дороге в сторону Таурупа и поискать следы крови, каковые быстро обнаружились. Там же, в семи метрах от дороги, в лесу, под полувековым дубом нашлась могила с крестом. Ствол дуба был заметно посечён осколками, а рядом с могилой виднелись обильные следы крови и кучка мозгов.

— Да, — произнёс Родослав, глядя на лица мертвецов, — родственники. Нужно найти их семейное гнёздышко и допросить оставшихся. Эти-то нам уже ничего не расскажут… — он развернулся и пошёл к дороге.

Кони на дороге тихо фыркали и перетаптывались, дожидаясь своих наездников. За конями присматривал ефрейтор Светояр, радист разъезда.

— Что там, командир? — спросил он Родослава, едва тот показался среди деревьев. — Нашли кого?

— Нашли, — ответил Родослав. — Троих, которые хача этого… — он кивнул в сторону могилы, — завалили. Разворачивай рацию!

Передав командиру и подошедшим товарищам поводья, радист принялся доставать из перемётных сумок провода, гарнитуру и 40-метровую лучевую антенну…

…Из центра приказали дождаться подкрепления в Таврическом, там же заночевать и с утра нагнать велосипедиста (в том, что это именно один велосипедист у Родослава сомнений не было, — следы это ясно подтверждали). Его, Родослава, разъезд должен был идти по следу, а второй, сержанта Велибора, двигаться параллельно и, по возможности, опередить чужака.