Год 2077-й - Юрий Симоненко Страница 38

Часом спустя, разъезд, осмотрев заброшенное село Таврическое и проезжаясь по расположенному рядом Новостепнянскому хутору, обнаружил обжитой двор, где в доме прятались молодая баба и две девчонки. Причём одна из девчонок оказалась беременной. Осмотр двора и допрос бабы с детьми показал, что это были каннибалы, и что обнаруженные в лесу трое выродков представляли мужскую половину этой самой семейки; что девчонку тринадцати лет обрюхатил её родной отец, а его сынок был активным мужеложцем и использовал как девку порванного гранатой сопляка с косами; и что ушли они из дому «на охоту», чтобы пополнить мясом загадочных велосипедистов семейные запасы и разжиться их имуществом.

— А чем твой муж Мыкола вооружён? — спросил тогда Родослав дикарку, нарочито мягким тоном, от которого та подобралась, побледнела, видимо, сообразив, что лучше не врать этому плечистому, налысо обритому, с грозным знаком молнии на правом виске человеку в строгой серой одежде. — Как он собрался убивать этих чужаков?

— Так это… Винтовка у него есть, снайперская… эс-вэ-дэ называется… — отвечала напуганная баба. — Может это… борщика вам налить, ребятки дорогие?.. — («ребятки дорогие» никак не отреагировали на предложение) — А может это?.. — она положила руки себе на ляжки и повела вверх, приподнимая и без того короткий халатик.

— Нет, — отрезал Родослав.

— Может тогда, девчата мои вас приласкают? Машка, подойди сюда! — Машка подошла и принялась неумело строить бойцам глазки. Девчонка была в коротком мешковатом сарафане и босая.

— Нет, — снова отрезал Родослав.

— Чего же вы, ребятки от нас хотите? Мы вам всё честно рассказали… Мы люди простые… — глаза бабы стали наливаться слезами. Она уже поняла…

Обычно бойцы «Молнии» не чурались поиметь дикарских баб, коих за усердие даже отпускали на волю, а иногда и одаривали сухпайком в качестве благодарности за ласку, но этих, после увиденного (Родослав с Доброгневом спускались в ле́дник, и обнаружили там куски мяса, которые сразу определили как человечину), не захотел никто. О трупах в лесу дикаркам, конечно же, никто не рассказывал. Поэтому эта блядская троица, наверняка знавшая о нравах солдат Рейха (слухи в Диких землях распространяются на удивление быстро), похоже, и решила откупиться от них передком. Но не получилось. Всю троицу просто вывели во двор и расстреляли из арбалетов.

Из дома каннибалов взяли только один обрез да десяток патронов к нему, который по жребию достался Огневеду. Родослав от жребия отказался, — ему не хотелось владеть вещью, которая прежде принадлежала людоедам, да и был у него обрез, нарезной, из трёхлинейки Мосина.

Через час, когда уже начинало темнеть, прискакал Велибор со своими бойцами, и оба разъезда — все десять разведчиков — встали на постой в одном из более-менее сохранившихся домов в Таврическом.

Глава седьмая. Объект

8 июня 2077 года, бывшая Россия, Кубанская область, Новороссийский район, посёлок Верхнебаканский, вторая половина дня

— От оно как! — присвистнув, прокомментировал открывшийся с железнодорожного переезда вид Иван Кувалда. Осторожно почесав зудевшее плечо, — рана уже затянулась и теперь сильно чесалась, — Кувалда принялся заворачивать самокрутку.

Поросшая тонкими молодыми деревцами двухпутная железнодорожная линия здесь заканчивалась. Дальше, в направлении бывшей станции, метрах в двадцати от переезда, рельсы понемногу плавились, растекались и исчезали в гладком, слегка вогнутом к центру, поросшем мелкой густой травкой округлом поле, в центре которого — где когда-то стояло здание вокзала — голубым зеркалом блестело озеро.

Верхнебаканский давно уже не фонил. Пятьдесят восемь лет назад, когда по станции Тоннельная был нанесён удар, уровень радиации здесь был такой, что в первый месяц после удара желающему пройтись по посёлку лучше было сразу вставить в задницу урановый стержень и никуда не ходить. На месте, где была станция, образовалась воронка глубиной в полсотни и диаметром в полторы сотни метров, превратившаяся впоследствии в озеро. Стоявшие возле станции дома попросту сдуло взрывной волной вместе со скудным слоем грунта и оплавило обнажённый камень. Домá, что стояли подальше, повалило, но фундаменты остались, а те, что на дальних от станции окраинах — просто выгорели, остались одни чёрные от копоти стены. Корпуса цементных заводов устояли, и теперь стоят, только трубы посносило, — при Союзе крепко строили. Сейчас Верхнебаканский, как и большинство посёлков, станиц и деревень необъятной страны, что когда-то называлась Россией, представлял собой покрытый руинами участок Пустоши, и лишь округлое озеро свидетельствовало о том, что данный ПГТ не просто заброшен, а сподобился персонального точечного удара (ну, надо же было затруднить грядущим поколениям «русских варваров» доступ к удобному порту на Чёрном море; сам порт, а заодно и город, что вокруг порта, на всякий случай тоже разбомбили).

— Красиво… — добавил махновец Лёха Длинный. — Прям как по циркулю!

В отряде Кувалды было девять человек, — все опытные искатели. Пятеро из Свободного: сам командир, Витёк, Стас, Камрад и Сёрега Хмурый; и четверо из Махновки: Длинный, Коля Че и братья Ваган, он же Вагон, и Армен, прозванный Армяном. Ехали на «конях педальных» по трассе А-146 «Екатеринодар — Верхнебаканский», ближе к Верхнебаканскому заставленной убитыми электромагнитным импульсом ржавыми машинами. К переезду от трассы вела зигзагообразная, поросшая редкими кустами терновника дорога — начало улицы Улагáя (бывшей Ленина). За переездом дорога упиралась в невысокую бетонную террасу, по которой от несуществующей теперь станции Тоннельная к цемзаводу «Первомайский» тянулась железнодорожная ветка; вправо начиналась Заводская улица, а Улагáя резко сворачивала влево вдоль террасы и через сотню метров растворялась в травянистом поле. Там дальше до Войны был ещё один переезд, через те самые рельсы, что тянулись к цемзаводу, но теперь там было поле.

Им — туда, через поле, мимо озера, к порталам Большого новороссийского тоннеля.

— Отсюда, если что, добро можно будет возить по железке в Нижнюю Баканку, — практично заметил Вагон, осмотревшись по сторонам.

— Ага, вагонами!