Владимир Корн - Энстадская бездна Страница 38

— Эвин Раззерсвиль, — представил тот, важно кивнув. — Капитан и владелец 'Ланкудры', - после чего посмотрел в окно, где виднелся его корабль.

Я едва не усмехнулся: видел его корабль по дороге сюда, и именно за ним скрылась из вида леди Гармелинта после разговора с Рианелем Брендосом.

'Ланкудра' немногим больше моего 'Небесного странника', а произнес он все так, как будто у него не одномачтовый кораблик а, по крайней мере, та же 'Счастливая монашка'. Да и корабль его правильнее будет 'лохудрой' назвать, а не 'Ланкудрой', настолько он выглядит запущенным, словно борода его владельца.

— Так услышу я, наконец, подробности, капитан Раззерсвиль?

Сказал несколько раздражённо: пропал корабль, вместе с ним множество людей, в том числе и мой друг Адеберт Кеннет, а они тут голову себе ломают: чтобы им такое выпить, чтобы голова не раскалывалась?

Владелец 'Лохудры' мое раздражение не увидел, или сделал вид, что не заметил.

— А что, собственно, рассказывать? — начал он. — Мы шли с острова Дюгонь, это…

Я нетерпеливо махнул рукой: знаю, где находится Дюгонь, к востоку от острова Неистовых Ветров, в пределах прямой видимости. И на карте можно разобрать, и сам Адеберт рассказывал. В пределах, но не настолько, чтобы можно было разглядеть подробности.

— Труба у меня хорошая, — поделился Раззерсвиль, — работы Древних.

Как будто это заявление могло придать ему вес.

Тут мне следовало бы придать лицу слегка завистливое выражение, но я не стал.

— Вы продолжайте, продолжайте.

— Так вот, — действительно продолжил он, в очередной раз не обратив внимания на мое к нему отношение, — через нее-то я и увидел, как рухнул на землю 'Мантельский удалец'.

— Как рухнул?! — ужаснулся я.

— С высоты, — перед тем как ответить, Раззерсвиль опорожнил стакан, примерно на четверть наполненный ромом, после чего взглянул на Ника Солетта довольно пренебрежительно. Благо, что тот его взгляд не увидел.

— Так почему же вы не поспешили им на помощь? Возможно, на 'Удальце' кто-то остался жив.

— Я что, Сорингер, по-вашему, самоубийца? Проклятое место, — и Раззерсвиль всем своим видом изобразил, что дураков необходимо искать в другом месте.

Затем, помолчав, добавил:

— Вообще-то живые должны остаться, высота была не слишком большой — корабль Кеннета даже паруса не полностью распустил, только кливер, стаксель и грот. А вы что, капитан Сорингер, решили на выручку податься? — Раззерсвиль смотрел на меня немного насмешливо. — Так вон за тем столом, — указал он направление движением головы, — сам господин Жануавье сидит. Еще вчера сюда прибыл, как раз для этой цели. По сути, в том, что случилось, есть часть и его вины, а ему сейчас скандалы не нужны, он в губернаторы метит.

И я внимательно, но в тоже время стараясь быть не назойливым, посмотрел на этого господина. Кристофер Жануавье выглядел значительно представительнее нынешнего губернатора Лабиуса Клейна. Прежде всего, его манерами, несколько даже величавыми. Но это для публики, политика — такая вещь, в которой важны любые мелочи.

Лицо с широко расставленными серыми глазами, хрящеватый, с горбинкой нос. Тщательно ухоженная бородка, плавно переходящая в бакенбарды. Выглядел он почти как чистокровный уроженец с материка. Но только почти:

подводили его рот — губы казались несколько полноватыми и смугловатая кожа. Хотя чего тут удивительного: в нем обязательно должна быть толика крови паури. Ведь это именно он дальний потомок того самого художника, участника кругосветной экспедиции Иоахима Габстела, который и дал названия этим островам. Когда-то его предок отказался возвращаться на родину, и остался на архипелаге. Кстати, из-за любви к прекрасной паурянке.

Невольно я взглянул на навигатора Брендоса. Тот сидел за столиком возле окна и рассказывал девушкам что-то веселое, причем веселье его не было наигранным. Николь, пересевшая к тому времени к ним — наш разговор показался ей скучноватым, смеялась. Ниала же просто смотрела на него и улыбалась. Боюсь, она не понимала из его речи ни слова, и не потому, что не знала язык. Когда смотрят такими влюбленными глазами как у нее, вряд ли что-нибудь слышат, кроме музыки самого голоса.

— Ник, — пихнул я локтем в бок о чем-то задумавшегося Ника. — Ты-то что обо всем этом думаешь?

Тот пожал плечами.

— Знаешь, Люк, был бы хоть малейший шанс их спасти… Так нет, сам полет Кеннета на остров полное безрассудство. Постой, Сорингер, неужели ты собираешься туда лететь?

'Вероятно, мне стоило бы поучиться скрывать мысли'.

И еще подумал о том, что нельзя принимать такие решения, не поговорив с командой. Стоит мне только громогласно заявить: 'Я отправляюсь на спасение 'Мантельского удальца', а затем выяснится, что команда против, то попаду в весьма глупое положение.

'Нет, такого случиться не должно. У меня на 'Страннике' собрались прекрасные люди. Разве что Аднер может воспротивиться. Что ж, оставлю его вместе с девушками в Банглу'.

— Старина, подумай хорошенько, — голос Солетта звучал настойчиво. — Шансов у тебя нет никаких. Ты что, думаешь… — он обвел зал руками — здесь это не обсуждалось? Пойми, даже если тебе не дорога твоя собственная жизнь, ты погубишь свой корабль и людей на нем.

Он почему-то посмотрел на Николь. Я молчал. Говорить было не о чем, риск действительно велик. Но я принял для себя решение, от которого не отступлюсь. Прежде всего, из-за самого Адеберта Кеннета. По большому счету, только его я и могу считать своим настоящим другом.

С острова Неистовых ветров, иначе как по воздуху, не выбраться. Коралловое море, все больше мельчая к югу, на границе с материком Альмендой и морем-то назвать уже нельзя. Сплошные кораллы, торчащие из-под воды каменистые мели и лишенные растительности атоллы. Там ни о каких лодках не может быть и речи, даже если они понаделают их из останков своего корабля. Кроме того, шквальные ветра и шторма делают путь морем еще опаснее.

Правильно выразился капитан 'Ланкудры': 'Место там проклятое'.

'Я застану их живыми, — размышлял я. — Сам остров почти сплошь состоит из высоченных гор, но на одном из его оконечностей, той, что на карте выглядит как клешня омара, есть поросшей зеленью клочок земли. Рассказывали, есть там и источник пресной воды, так что погибнуть от жажды им не суждено. Море не даст им умереть с голоду, ну а досок для постройки хижин после гибели 'Мантельского удальца' будет у них достаточно. Но дальше-то что? И будут они сидеть и ждать, ждать непонятно чего'.

— Меня тебя не переубедить, Сорингер, — заключил Ник, после того, как выговорившись, умолк, так и не услышав от меня ни слова. — Но, по крайней мере, послушайся моего совета: поторгуйся с Жануавье, чтобы он поднял награду за спасение. Хотя она и без того хороша, чего уж.

'Поговорить с ним придется в любом случае, — подумал я, поднимаясь на ноги. — Награда не помещает, золото — хороший стимул для моих людей ввязаться в это дело. Кроме того, если мы возьмем на борт команду 'Мантельского удальца', то не сможем захватить еще и таинственные установки Древних, за которыми они и отправился на этот проклятый остров'…

— Господин Жануавье?..

— Присаживайтесь, капитан Сорингер, присаживайтесь, — гостеприимно указал рукой на свободный стул кандидат в губернаторы и потомок художника, давшего названия этим Островам. Правда, как выяснилось, здесь ими мало кто пользуется. То, что он знает мое имя, меня нисколько не удивило. В конце концов, мне же его известно.

— Признаться, Сорингер, я все ждал, когда же вы, наконец, ко мне подойдете.

И снова я не удивился, ведь помимо имени, вероятно, обо мне ему рассказали и другие вещи, так что ему было из чего сделать вывод.

Вблизи Кристофер Жануавье выглядел значительно старше, чем на расстоянии, прежде всего из-за мешков под глазами и уставшего взгляда.

— Итак, капитан Сорингер, вы приняли решение отправиться на остров, чтобы спасти людей.

Вот тут и настало время мне удивиться: голос Жануавье в конце фразы заметно дрогнул. 'Он что, так страстно желает занять губернаторское кресло? Но тот же Адеберт Кеннет мне рассказывал, что оно и так ему почти гарантированно. Ныне действующий не так давно пережил крупный скандал, что-то связанное с присвоением крупной суммы денег, ему не принадлежащих, и его едва удалось замять. Но на своем посту Лабиусу Клейну уже не удержаться. Или же есть какая-то иная причина?' Как выяснилось, есть.

— Вместе с Досвиром, на этот проклятый остров отправился один молодой парень, совсем еще юноша.

Так, Жануавье, совсем не кажется любителем мальчиков, у них манеры другие. Хотя кто его знает, политики умеют скрывать все, что угодно, в том числе и собственные слабости. Об одной мне известно: этот господин тщательно скрывает от всех свое увлечение — он любит помалевать кистью по холсту. Казалось бы, увлечение совсем безобидное: изображает Жануавье не нагих дев в раскованных позах — местные красоты, а они действительно того стоят.