Виталий Обедин - Виталий Обедин Слотеры. Песнь крови. Страница 39

Кровь!.. Не мешало бы перевязаться, пока я не истек ею и не распростерся на полу рядом с незадачливым взломщиком. Мысль подействовала отрезвляюще: прежде чем приступить к детальному осмотру тела «вурдалака», следовало позаботиться о себе.

Я выпрямился и вышел из спальни.

Уже спускаясь по лестнице на первый этаж, к апартаментам доктора Шу, я вдруг замер на полушаге, осененный. В голове будто щелкнуло, и два, казалось бы, совершенно разных кусочка головоломки сложились один с другим.

— Спасибо, Мэйс! — негромко рассмеявшись, пробормотал я, — Благодаря тебе визит в Квартал Склепов на эту ночь отменяется.

У меня появился повод посетить другое, более приятное место.

Глава XVI

ПУТЕВОДНЫЕ КАПЛИ

Последние сутки выдались на редкость насыщенными. В них спрессовалось достаточно действий и событий, чтобы кому другому хватило на недельку. Ночью схватка с Ренегатом на погосте Блистательного и Проклятого. Утром утомительный разговор с разлюбезным дядюшкой и его воинствующим посетителем. Днем бессодержательная беседа с Треверсами… если так можно назвать наш вялый конфликт на пороге особняка Пустышки. А к вечеру — пляска с кинжалами в собственных апартаментах.

Что и говорить, занятный денек выдался.

Теперь вот на город вновь опустилась ночь, однако, вместо того чтобы вздремнуть хотя бы полчасика, я опять на ногах и опять в дороге.

Подбивая в голове скромные итоги охоты на Ренегата, превратившейся в полноценное расследование, я отмеривал размашистые шаги по ночному Уру, машинально теребя пальцами тугую, пахнущую травами повязку на левой руке. Доктор Шу наложил ее буквально час назад.

Почтенный бакалавр медицины встретил меня на пороге своих комнат во всеоружии — облаченный в рабочее платье, пахнущее карболкой, и с загодя разложенными на столе инструментами. Он даже успел разжечь маленький тигель, чтобы нагреть воды. У доктора Шу рациональный склад ума — из шума на втором этаже сосед сделал абсолютно верные выводы. Выражение бескрайней обреченности лежало на округлом лице мессира Тавика, однако держался он подчеркнуто вежливо.

— Вам надо беречь себя, лорд Слотер, — сетовал Шу. — Вы, безусловно, мой самый частый клиент, но ваш образ жизни меня тревожит. Он определенно вреден для здоровья.

— Полноте, доктор, — отвечал я. — Одним своим соседством я отвадил от вас столько пациентов, что должен это как-то компенсировать.

Бакалавр только хмыкал, сноровисто работая иголкой. А поработать пришлось изрядно — на неглубокие, но многочисленные порезы, оставленные кинжалом иберрийца, потребовалось наложить, по меньшей мере, три дюжины швов.

Должен заметить, я всегда больше доверяю игле и нитке, нежели различным medicae acktus (лечебным заклинаниям), каковые имеют свойство подло аукаться в самый неподходящий момент. Мне приходилось видеть солдат, у которых после использования заживляющих чар начинался процесс кристаллизации крови, приводивший к ужасной и мучительной смерти. А однажды довелось наблюдать, как человек, прогуливавшийся по улице, вдруг упал на мостовую и в течение пары минут истек кровью. Старые раны, некогда затянутые при помощи волшбы, внезапно открылись — все разом, среагировав на какой-то сторонний магический раздражитель.

Этого оказалось достаточно, чтобы раз и навсегда сделать правильный выбор: игла, нить, козья печень и много красного вина для восстановления крови.

К тому времени как доктор Шу закончил промывать раны и орудовать иглой, я с трудом сдерживался, чтобы не разругаться. Рука пылала, словно ее погрузили в кипящую смолу. Доктор предложил, было, маковый настой, чтобы притупить боль, но я отказался. Мозги в этом случае, чего доброго, тоже притупятся, а в ближайшее время голова мне нужна будет ясная.

Оставив доктору указание не вызывать стражу до утра и ничего не предпринимать по поводу трупа в моих апартаментах, а также (по возможности) успокоить вдову Маркес, я покинул дом на Аракан-Тизис.

Из-за рассказов о злодеяниях страшного Ренегата улицы Блистательного и Проклятого ночь от ночи делались все более пустынными и тихими. Город выглядел так, будто по нему прокатилось моровое поветрие. Мне, впрочем, еще повезло — случайно подвернулся экипаж, возница которого спешил поставить лошадь в конюшню, да, на свою беду, наткнулся на Выродка.

Несколько серебряных флоринов не улучшили настроения извозчика. Он гнал всю дорогу, спеша отделаться от щедрого, но неудобного клиента и убраться с улиц. Я не протестовал, а посему меньше чем через полчаса оказался у дверей «Шелковой девочки». Тихоня Реджис нашелся там же, где всегда, и в той же позе, что всегда: темный угол, вытянутые вдоль скамьи ноги, скрещенные на груди руки и внимательный взгляд исподлобья.

— Доброй ночи, Реджис, — не стал я нарушать наш ритуал.

— Все ночи одинаковы, Сет, — без особого энтузиазма откликнулся Тихоня.

— Кажется, тебе пора менять реплику. Последние ночи несколько… нетипичны для Ура. Добираясь сюда, я не увидел на улицах ни одной шлюхи. Представляешь?

Шутка ему едва ли понравилась, но Реджис вежливо улыбнулся. Как всегда.

— О. Это серьезный симптом, Сет.

— Я хочу увидеть Ли-Ши.

Тихоня слегка пожал плечами:

— Едва ли получится сегодня. Она занедужила. Сказала, что никого не хочет видеть.

О причине недуга прекрасной анчинки я вполне мог догадаться. Покидая ее после истории с пророком-унитарианцем, я, невзирая на протесты и попытки помешать, перерыл комнату Ли-Ши и забрал с собой все пузырьки с некрой, какие нашел. На хозяйку «Шелковой девочки» это произвело жуткое впечатление и вызвало не менее жуткую реакцию. Яростно крича и ругаясь, путая анчинские слова с уранийскими, она кидалась на меня точно дикая кошка, всерьез норовя выцарапать глаза. Пришлось завернуть ее в одеяло и прикрутить простынями к кровати.

Если с тех пор моя оюнэ не успела раздобыть новую порцию вампирского елея, то сейчас должна жестоко страдать от его отсутствия. Все наркоманы страдают, не получив порцию своей дряни в срок. Судя по тому, что я услышал от Реджиса, не успела.

Некру и раньше-то было непросто сыскать — уж больно «горячий» товар! — а после «подвигов» Ренегата тем более. Из-за охоты, открытой на безумного носферату всеми подряд — городской стражей, Кварталом Склепов, Древней кровью, братством экзекуторов, — любая незаконная деятельность, связанная с вампирами, приостановлена от греха подальше. На дно должны были лечь все: продавцы, производители, доноры. Кому хочется попасть под горячую руку?

— Хочешь сказать, ее «никого» распространяется и на меня?

Я вперил в Реджиса угрюмый взгляд, давящий, словно гранитный валун.

— Я всего лишь передаю ее слова, Сет. Дословно они звучали так: «Никого не хочу видеть», — нарочито медленно, разделяя слова паузами, произнес вышибала «Шелковой девочки».

Я устал за день. И в первую очередь как раз оттого, что с начала охоты за Ренегатом все — решительно все! — норовят сказать мне слово поперек. Приняв вызывающую позу — ноги расставлены, руки уперты в бока, — я брякнул напрямик:

— Надеюсь, это не значит, что ты намерен помешать мне подняться к хозяйке?

— Мне казалось, мы друзья, Сет, — помолчав, проговорил Тихоня, — Друзья не ведут разговоры в таком тоне.

— Значит, это момент испытания нашей дружбы, Реджис ап Бейкон.

Лицо вампира приняло напряженное и мрачное выражение.

Затем черты его разгладились, как у человека, который принял тяжелое, но единственно верное решение. Поза носферату изменилась, он расправил плечи и положил руки на стол так, чтобы иметь возможность в любое мгновение оттолкнуться и прыгнуть.

— Тогда попробуй, Сет.

Я понял, что перегибаю палку, рискуя устроить драку с другом не на жизнь, но насмерть, и отступил:

— Извини. Извини, старина. Я просто немного раздражен. Ты же знаешь, я никогда не причиню ей вреда. И не хотел бы причинять его тебе.

Реджис настороженно кивнул.

— Но я должен задать ей несколько вопросов.

— Сет, я не понимаю. Эта твоя охота. Кровь мессии!.. Ли-Ши не может иметь отношения к Ренегату. Поверь, я бы почувствовал!

— Не к нему, Реджис. — Я положил на стол пузырек из-под некры и катнул его в сторону вышибалы: — К этому.

Тихоня не притронулся к стекляшке, но ноздри его раздулись. Я слышал, будто вампиры тоже используют некру — только на свой лад. Для них она что-то вроде сильного афродизиака.

— Давно она сидит на елее?

Тихоня молчал.

— Реджис!

— Не меньше полугода, — неохотно произнес он, — Это, сколько знаю я. Возможно дольше.

— Ты имеешь к этому отношение?

— Нет. Я даже пытался заставить ее отказаться от крови, но Ли-Ши упряма.

— Ли-Ши — наркоманка! — резко сказал я, — К упрямству это не имеет никакого отношения. Ты знаешь, кто поставлял ей некру?