Андрей Буревой - Драконоборец империи Страница 4

Успокаивало лишь то, что я не один такой. Других парней, добившихся от Кейтлин согласия потанцевать с ними, тоже плющило не на шутку. И, зачастую, куда как сильнее нежели меня… Да что там говорить — если никто из них не рискнул пригласить на танец Чёрную Розу Империи более чем дважды за вечер. Тогда как я составлял ей пару на порядок чаще… Да и то, так мало, лишь потому, что бальным этикетом ограничено число совместных танцев дамы с одним и тем же кавалером — не более двух кругов из трёх.

В общем, всё шло просто замечательно. До поры до времени…

Мы с Карлом на некоторое время оставили дам, отправившись, как это принято говорить в благородном обществе — помочь своим друзьям. И медленно, но неуклонно, расшаркиваясь и здороваясь чуть ли не со всеми встречными и поперечными, продвигались через толпу к своей цели — расположенной в дальнем коридоре с правой стороны зала, когда баронет вдруг заметил с отчётливым недовольством: — А этих-то кто пригласил?..

— Ты о ком? — покрутив головой по сторонам, спросил я у него.

— Да вон, — лёгким кивком указал он в сторону какой-то компании, продвигающейся от входа. — Клив ди Браенс, граф Канупэ и Ралленберри, со своим извечным приятелем — Ральфом ди Марсио, виконтом Жалье, и подпевалами явился…

— И что с ними не так? — бросив на них мельком взгляд и не приметив ничего занимательного — аристократы как аристократы, поинтересовался я.

— Да вечно от них одни проблемы, — поморщился Карл, продолжая продвижение дальше. И принялся на ходу меня просвещать: — Ди Браенс… тот — жуткий доставала, совершенно не умеющий вести себя с дамами и при этом упорно считающий, что все они сходят по нему с ума… Никак до графа не доходит, хотя ему уже не раз и не два пытались втолковать эту очевидную истину, что его успехи на любовном фронте основаны не на том, что он такой вот неотразимый ловелас, а проистекают исключительно из богатства его семьи… Владеющей почти двумя третями железных рудников из имеющихся в Империи. А ди Марсио… Известный картёжник, извечный бузотёр и записной бретёр. Лучший фехтовальщик столицы, а может и всей Империи… С полсотни дуэлей на его счету и пока — ни одной проигранной. С Кливом дружит с детства… А в последнее время они и вовсе — не разлей вода. Наверное оттого, что граф всегда своего проигравшегося в пух и прах приятеля деньгами выручает… Да и явно весело им вместе… Один — достаёт приглянувшихся дам — чаще всего из впервые выбравшихся в свет красоток-провинциалок, совсем наивных и невинных, буквально навязывая им свою персону в качестве кавалера на вечер, да сходу, без тени стеснения, начиная посвящать их в свои планы на совместную ночь. А другой… Другой — охотно прикрывает дружка, подначивая на смертельную дуэль не имеющих против него и тени шанса парней — заступников девушек. Если таковые конечно обнаруживаются и предпринимают попытки оградить своих спутниц от откровенных домогательств со стороны Клива…

— Так может нам надо побыстрей делать свои дела и возвращаться? — малость обеспокоенно вопросил я, после того как бросил взгляд назад, на Кейтлин и остальных наших красавиц-леди. Они, конечно, отнюдь не провинциалки и не впервые вышли в свет, но… но мимо них очень трудно пройти, не привязавшись, какому-либо мужчине, даже не считающему себя ловеласом. Я бы вот так точно не смог.

— Что? — обернулся Карл. А когда догнал, о чём я толкую, успокаивающе махнул рукой: — А, нет, не надо. К Кейтлин они и близко не подойдут. Она ещё пару лет назад максимально доходчиво донесла до одного графа мысль, что не хочет видеть ни его, ни исходящих от него подарков… Выставив однажды докучающего ей Клива за дверь! Балкона на четвёртом этаже особняка! Ди Браенс, говорят, тогда мало того, что грохнулся неслабо — чудо что вообще остался жив, а не свернул себе шею, так ещё полночи выбивался из зарослей вьющихся туанских роз, в которые угодил! — И коротко хохотнул: — Кейт в гневе, знаешь ли, внушает! И рисковать своей шкурой не хочет никто!

— Да, когда она сердится, приближаться к ней действительно крайне опасно для жизни! — рассмеявшись, согласился я. И успокоенный словами Карла, двинулся дальше — за ним. А спустя ещё с десяток шагов и думать забыл об этих дружках-приятелях — графе Канупэ и Ралленберри и виконте Жалье.

Сделали мы с Карлом свои дела — идём обратно. Без помех миновали не слишком оживлённый длинный коридор, вышли в зал. И, замедлив шаг, принялись пробираться вдоль стены к своей компании, лавируя меж снующих туда-сюда слуг, больших и малых компаний благородных сэров и леди, одиноких персон, слоняющихся в поисках приключений, да двух рядов тонких рельефных колонн, поддерживающих протяжённый внутренний балкон. Под ним ведь толпился весь праздный, не танцующий люд, а основная, открытая часть зала была на откуп кружащимся под музыку парам отдана, и просто так ходить по ней было нельзя.

И я ещё подумал, расшаркиваясь с никак не заканчивающимися знакомцами и знакомыми Карла и уклоняясь от новой колонны, возникшей на пути, что было бы неплохо подняться на него… На балкон этот. Разумеется, не на ту её небольшую, отдельную часть, где музыканты сидят, а на другую — что подковой охватывает зал. Оттуда наверняка открывается захватывающий вид…

«Вернёмся — обязательно зазову-приглашу Кейтлин полюбоваться сверху на бал! — тотчас же решил я, усмотрев в этом прекрасную возможность настроить свою невесту на романтический лад и немного пообщаться с ней накоротке. — Нужно только заблаговременно спровадить куда-нибудь Мэджери, а то она как пить дать увяжется за нами… Что будет совсем некстати…»

Но хорошенько проработать возникший план, который, возможно, позволит возвратить наши сильно пошатнувшиеся, благодаря одному рогатому поганцу и его вызывающему подарочку, отношения с Кейтлин к прежним — более доверительным, у меня не вышло. Отвлекли…

— Ба, какие люди! — радостно вскричал парень лет так двадцати пяти — двадцати семи, возглавлявший пробирающуюся нам навстречу немалую компанию.

— Ты прав, Клив — какие люди… — с некоторым, как мне показалось, умилением, поддержал его другой — долговязый, длиннорукий и с виду весьма крепкий физически молодой мужчина.

— Вам чего надо? — едва заметно поморщившись, с вызовом осведомился Карл. Обойдясь при этом без полагающихся по этикету приветствий в адрес как этих двоих, преградивших нам путь, так и остальных из их компании стоящих чуть позади, хотя там имелись и две девушки. Ну и мне никого не представил… Хотя в том и не имелось особой нужды — я уже опознал стоящих перед нами.

— От вас, баронет, абсолютно ничего, — немедля заверил его ди Браенс.

— Тогда с дороги! — нетерпеливо бросил Карл. И перед ним расступились… Чтоб, пропустив его, сомкнуть ряды передо мной.

— А ты, Стайни, погоди… — проникновенно попросил меня граф, резво преграждая своей грузной тушей путь. И, слащаво заулыбавшись, дурашливо выдал: — Дай нам хоть полюбоваться немного на эдакую знаменитость! На самого жениха Чёрной Розы Империи!

И вся их компашка громко заржала. Непонятно с чего. Тут желчью от зависти исходить надо, а не смеяться… Но я не стал акцентировать на этом своё внимание, а лишь педантично поправил своего визави, явно преднамеренно допустившего ошибку в обращении:

— Вообще-то, для вас, граф, исключительно — ди Стайни.

Высказался, в общем, коротко и по существу, без излишних пустословий. Ведь опускать в обращении ко мне благородную приставку к фамилии, или приставку — сэр, перед именем, ди Браенс не имеет ровным счётом никакого права. Потому как я ему такого дозволения не давал. И знакомства со мной до получения мною рыцарского пояса он не водил, чтоб в личном общении продолжать обращаться ко мне по-простому, как это делают те же Кейтлин и Мэджери, или мои кельмские друзья…

— Ах да, извини, конечно же — ди Стайни! — моментально повинился всплеснувший ручками граф. И мне ничего не оставалось, как после крохотной паузы коротко кивнуть, в знак принятия прозвучавших извинений. Да рассмотреть, наконец, хорошенько этого ди Браенса… вырядившегося в обильно украшенный кружевами костюм из тёмного с синевой бархата пухлого русоволосого парня… с несколько одутловатым и раскрасневшимся лицом, неестественным блеском глаз и сузившимися до размеров булавочной головки зрачками. Не иначе — закинувшегося какой-то дурью…

Граф же, заметив мой изучающий взгляд, неожиданно подмигнул мне. И, чуть склонившись вперёд, спросил заговорщическим тоном: — А не поделишься ли с нами секретом, ди Стайни, во что семейству ди Мэнс обошлось твоё посвящение в рыцари?..

На что я только криво усмехнулся. Ибо нисколько не зацепила меня эта очевидная подначка. Вот если бы рыцарский пояс действительно достался мне по чьему-то ходатайству, тогда — да, другой разговор, а так… Стыдиться абсолютно нечего.