Холод южного ветра (СИ) - Вадим Валерьевич Булаев Страница 4

Для особо непонятливых в каждом занюханном секторе всегда болталась парочка серьёзных крейсеров, готовых при необходимости точечно поставить раком расходившихся недовольных. Могли, наверное, и в радиоактивную пыль стереть, вплоть до морей и океанов. Возможности имеются. Однако в подобные крайности вроде бы пока никто не впадал. Те, кто бунтует, тоже знают про летающие крепости над головой…

— Конкретно в нашем случае, — продолжал Бо, — мы присутствуем при локальном конфликте двух стран — Розении и Нанды. Причина войны — экономическая. Месторождения редкоземельных металлов, расположенные в районе нашего маяка. По всеобщему договору с Федерацией статус маяка нейтрален, однако всегда найдётся идиот с ружьём, мечтающий отомстить зажравшимся гостям. Потому и эвакуируемся. Вечером прибудет челнок. Грузим в него блоки, пожитки, и на орбиту. Пусть без нас разбираются. Если что и испортят — им границы извне закроют и такой счёт выкатят, что аборигены только ахнут. Всё понятно?

— Так точно! — стоять на руках и носках ботинок надоело всем.

— Встать, — с нескрываемым сожалением вздохнул сержант. — Наряд! Оружие в оружейку. Охрану периметра поручим автоматике. Она, в отличие от вас, соображать умеет. Остальным — слушать господина инженера.

Невнятный человек, облизывая губы от скуки, бросил:

— Идите за мной…

* * *

С погрузкой еле успели. Железных коробок неподъёмного веса, продолговатых цилиндров непонятного нам назначения и прочих сумок с наваленными в них деталями и деталюшками, оказалось настолько много, что упрели все. По ощущениям — маяк разобрали, до винтика, причём дважды.

Носили тяжести молча, без обычных для молодых и здоровых парней сальных шуточек, заковыристых подколок. Будто неживые.

Объяснения этому я не нашёл, как ни размышлял, перенося очередную, бьющую острыми углами по ногам, ерундовину. Мрачно было. В головах, в душах. Нехорошо.

Одно успокаивало — исхитрился незаметно брюки сменить и полотенцем собственное произведение на полу вытереть. Выбросив вонючую тряпку в мусорник, вздохнул с облегчением. Увидел бы сержант — сгноил.

Успокаивало, но не бодрило.

Может, во всеобщей подавленности был виноват Бо, сосредоточенно проверявший каждую единицу груза, сверявший её со списком и непривычно переставший подбадривать подчинённых грозным порыкиванием.

Или гражданский, бесцветным голосом бормотавший при виде очередного солдатика: «Это возьми. Это. Вон из того угла…» В его словах отсутствовали паника со страхом, а вот уныния имелось в избытке.

Происходящее более всего напоминало начало похорон: все трутся у гроба без особой цели, все печальные.

Главное, нам никто ничего не объяснял.

Непонятный мне Дон Чжоу, рядовой из второго отделения, улучив момент, шёпотом спросил:

— Ты что-нибудь знаешь?

— О чём?

— О войне?

— Нет.

— О-хо-хо… — протянул он так, будто предвидел мой ответ чуть ли не с момента рождения.

Вот как у него это получается — скрестить обычных выдох и философию? Кто знает… Мутный субъект. Весь в себе. В кости не играет, ест исключительно по расписанию, говорит редко, невпопад. В личное время любит уединиться и в небо смотреть. День, ночь — ему без разницы. Уставится буркалами вверх, упрётся затылком в какую-нибудь стену и замирает истуканом.

Поначалу взвод, включая сержанта, напрягался от таких странностей, потом ничего, привыкли.

Общался я с ним мало, как, впрочем, и остальные. Всех это устраивало. Он не лез в наши забавы, мы не мешали Чжоу созерцать небеса.

Дон потопал вверх по лестнице за очередной порцией тяжестей, оставив меня в раздражённом недоумении. Зачем спрашивал? Я отдельного доступа к инфе не имею. Чин не тот. Для нагнетания? И без него внутри будто кошки скребут. Лучше бы помалкивал, как остальные, и ждал разъяснений от начальства.

Настроение стало дерьмовей некуда.

… Закончив с укладкой барахла Федерации на одну из двух самоходных электроплатформ, установленных Бо строго посреди плаца, получили пять минут перерыва. Разбрестись нам никто не дал, осчастливив очередным построением и новой порцией указаний. Правильно. Стояние на месте — тоже отдых. Кто не согласен — может побегать по кругу для улучшения рассудочной деятельности.

— С основной частью справились, — говорил сержант, привычно скрестив руки за спиной. — Переходим к погрузке вооружения. Первое отделение — к складам боеприпасов, второе освобождает оружейные хранилища.

Среди соседей послышались довольные смешки. Конечно, повезло им. Оружия у нас — слёзы. Немного автоматических винтовок, несколько переносных гранатомётных комплексов. Более ничего. Федерация пожмотилась на нечто посущественнее. Импульсные автоматы, силовая защита воина, напичканная противоминными детекторами обувь остались там, в глубине космоса. Мы — заштатные. Сидим тут для приличия, выполняем функции сторожей и имитируем присутствие сил Федерации в политических целях, потому что в военных играх от взвода толку ноль. Навались на маяк местные — долго не продержимся. В тонкую лепёшку раскатают, задавят числом и артиллерией.

Наша защита — договора и соглашения о нейтралитете, дипломаты в костюмах и инструкции с общим смыслом «никуда не влезать, ни во что не соваться, в любой непонятной ситуации слушаться сержанта или требовать консула».

Ну и кой нам приличная экипировка? Раритетами обойдёмся. Вся имеющаяся стрелковка с хранения, списанная. Самый молодой образчик наверняка ещё старты с планет застал, а то и первые марсоходы.

Мир Гео-22, технологические ограничения во всём. Так что нечего аборигенов соблазнять сверхточными штуками, размахивая ими перед отсталыми рожами. Проще надо быть. У всех вокруг пулевое — охрана маяка не лучше, с М-35 побегает. Даже если украдут единицу-другую — пусть подавятся. Секретов в ней не больше, чем в ношеных носках.

Патронов же в расположении — завались. Полный каземат. Тоже списанные, но вполне пригодные для стрельбы. Бо их не жалел, точно зная, что со следующей сменой припрут ещё. Шмаляли мы по мишеням через день, до головной боли и глухоты. Горы гильз потом убирали с огневого рубежа, утилизатор аж захлёбывался. Однако один чёрт, не расстреляли и сотой части имеющихся запасов.

Теперь носи их…

— Вит! — окрик сержанта заставил подтянуться, проорать: «Я». — Ты идёшь со мной!

В бок толкнули. Не зло, недовольно. Отделение лишается рабочей пары рук, но не лишается объёма работы. Понимаю. И не слишком радуюсь предстоящей прогулке. С коллективом всегда лучше. Можно затеряться в сортир и немного побездельничать в порядке очереди, можно выкроить маленькую групповую передышку. На виду у начальства — другое. Там не зафилонишь.

Ноги сами вынесли меня из строя. Бо, посчитав перерыв оконченным, открыл складские двери, раздал последние указания и, никак не комментируя свои действия, направился в центр управления. Технолог устало засеменил следом,