Владимир Стрельников - Переярок Страница 4

— Ты давай, ложись, — я уложил ее в кровать, задернул занавески. От стакана вина захмелеет, но не будет пьяной, вроде бы. Вообще то, я с алкаголем вообще в никаких отношениях не состою. Маме же пообещал вообще не пить, вот и не пью. Вино делал, чтобы пацанам было, что на свой день рождения поставить. Так у меня оно еще когда будет, дожить сначала надо.

Закрывая дверь, окинул Сайорку восхищенным взлядом. До чего все–таки красивая девушка моя одноклассница! Мда, а ведь школа, по крайней мере, здесь, у нас точно кончилась!

Через полчаса возле дома Сайоры, к моему огромному удивлению, остановилась целая кавалькада машин. Среди которых был черный «мерин» нашего раиса. Не понял я, ведь Сайора звонила своему дяде? Он ее что, сдал?

Один из микроавтобусов сдал задом к дувалу, и через высокий забор перемахнул шустрый парень. Впрочем, буквально через минуту он перелез обратно. Ну да, Сайора закрыла двери на ключ, а что калитка, что ворота хоть и из дерева, но сделаны очень серьезно.

Парень подошел к раису, и что–то негромко сказал. Салиев взвыл, схватившись руками за голову. Окружающие его люди стояли молча.

Мимо моего двора проехал старый милицейский уазик и «нексия» прокуратуры. Остановились возле машины раиса, из уазика вылезло наше милицейское начальство, а из «нексии» молоденький узбек в цивильном. Подошли к раису, поздоровались.

— Вот так. Вот тебе и дядя, Сайора. Похоже, сдал он тебя. — Девушка просила дядю приехать сюда, и вызвать милицию. А тот, видимо, решил не рисковать. В принципе, его и понять можно, старший брат мертв, его жена и сын мертвы, племянница, которая убила сына раиса в бегах. Видимо, он решил не помогать, а извлечь из этого максимальную выгоду. Хотя, я же не знаю, что именно он сказал раису и ментам, так что пока не буду возводить напраслину на человека. Вот куплю сегодня пару новых симок, пару стареньких мобильников, Сайора позвонит и спросит.

— Леша, а что случилось? — сзади ко мне подошла Алсу с дочкой.

— Доброе утро, Алсу Расимовна. Привет, киз (девочка), — поздоровался я с ними. Поглядел на толпу возле ворот дома Шакировых, пожал плечами. — Не знаю, что–то случилось. Близко подходить неохота, не дай бог что–то серьезное.

— Да–да, — пробормотала моя соседка, и прошла немного подальше.

Через три часа в проулке было не протолкнуться. Наверное, половина поселка собралась, гул стоял от голосов. Близко к распахнутым воротам не подходили, там сейчас уже с десяток наших, поселковых милиционеров шарахались. Что–то писали, перетаскивали вещи туда–сюда, короче, по моему разумению, делали все, чтобы запутать следствие.

Тела погибших вывезли практически сразу, сыночка и его дружков на машине раиса, погибших из семьи Шакировых на машинах «скорой помощи», древних, дребезжащих «рафиках».

В общем, постояв еще с полчаса, переговорив со знакомыми парнями, я зашел в дом, и поднялся наверх, постучав в комнату с девушкой.

— Сайора, открой, это я, — негромким шепотом позвал я. Изнутри скрежетнул ключ в старом замке, и дверь открылась.

— Ну как там? — Девушка уже полностью протрезвела, немного поспала, и даже переоделась. Сейчас она была в простом платье из хан–атласа, с повязанной на голове черной косынкой. На столе тихонько жужжал ноутбук. В наушниках, лежащих рядом с ноутбуком тихонько повторялись слова на арабском языке. Видимо, продолжает учебу, Сайорка девчонка умная, по–английски почти свободно говорит, и арабский учит. И это не считая родного узбекского и русского, на котором она говорит почище меня.

— Твой дядя, как говорят, должен приехать сегодня, и сразу будут похороны. Никаких следственных особых процедур не будет, вроде как замять хотят. Но сама понимаешь, это слухи. Милиция начала обход, скоро сюда придет, так что сиди тихонько, как мышка. Свет не вздумай включать в комнате, когда меня не будет.

— Леша, сейчас утро, — Сайора покачала головой. — Ты, я смотрю, тоже слегка того.

— Не слегка, а капитально. Поджилки до сих пор трясутся. Еще хорошо, если с участковым разговаривать придется. Тут замы начальника бегают, говорят злые, как черти. — Я поглядел на часы. Вообще то, уже не утро. За полдень перевалило. — Так, я сгоняю в Дустлык, куплю телефоны и симки. Не нервничай, судя по всему никто не знает, что ты здесь, и никто пока на нас не думает. Закройся. Захочешь чаю или минералки — спустись вниз и возьми в холодильнике. Свежий не ставь, впрочем, пока и газа нет.

— Ладно, Леш. Аккуратно сам, и спасибо тебе, — девушка подошла ко мне, и поцеловала в щеку. Неожиданно, надо сказать, и приятно.

— Ладно, пока, — я смущенно прикрыл дверь. Эх, ну почему вот так?

Когда выкатил из сарая свой велик, к калитке подошел наш участковый.

— Леша, подойди, поговорить надо.

— Здравствуйте, Тухтасин–ака, — я подошел к калитке и открыл ее. — Проходите.

— Ты куда собрался? — капитан поглядел на мой велик, и сумку через плечо.

— Хочу в Дустлык сгонять, Тухтасин–ака. Говорят, есть программы, обучающие английскому, куплю пару дисков. И «стрелялок» с «бродилками» купить. Мои игрушки надоели уже.

— А, ясно. — Участковый устало кивнул. Кивнул на закрепленный под навесом лодочный мотор. — Я слышал, что ты сегодня ночью поздно возвращался? Ничего не слышал, может быть, видел что–нибудь?

— Это вы про дядю Абдуразака? — Меня явственно передернуло. — Нет, не видел, разве свет горел у них на втором этаже, и вроде как во дворе. И сычик кричал, жутко так. Накликал.

— Понятно. Время не помнишь? — Капитан написал ручкой что–то на листе бумаги, и поглядел на меня.

— Знаете, как–то не помню. — На самом деле, вот не помню я, во сколько это было. Помню, что поздней ночью, но до утра еще было время. — Я в ларьке рыбку Исмаилу–аке оставил, может там помнят.

— Нет, они тоже запомнили, что после полуночи, а вот когда не знают. Ладно, вот здесь распишись. Пиши — «С моих слов записано верно». Дату, подпись. Ладно. Осторожнее смотри, мало ли. Тут такие веселые дела пошли, что никто не знает, чем все закончиться. — Участковый протянул мне на своей планшетке листок протокола, и ткнул пальцем, где нужно расписаться.

После чего он пошел по своим делам, а я выкатил велик, и погнал в райцентр, благо он неподалеку. И на самом деле, нужно будет купить именно то, что я сказал участковому, а то его сын может спросить диск с игрушками, а у меня его нет.

Ночью, когда я вышел из баньки, в которой пришлось расслабиться с соседкой, и зашел в дом, меня в темноте кухни встретила Сайора. Она не знала, где я и что делаю, я ее вообще часа четыре не видел. Не стоит туда–сюда бегать, я в обычные дни в доме сиднем не сижу, хватает дел.

— Леша, мне очень нужно попасть в наш дом. Хотя бы во двор. Сможем пройти по улице? — Глаза девушки блеснули, как пара бриллиантов. — Пожалуйста.

— Сайора, ты чего? — Сказать, что я удивился — ничего не сказать. — Тебе из дому выходить не стоит, ну разве во двор, здесь не видать ни с улицы, ни от соседей ничего. А ты — к себе домой. Никшни, девушка, нам с тобой еще предстоит выжить.

— Леша, пожалуйста, мне очень надо, — Сайора всхлипнула. — Если я это не сделаю, то отца обману, он мне обязал это. Пожалуйста.

Блин! С другой стороны, девка на нервах, только семью похоронили, а она взаперти в комнате сидит, и носа не кажет наружу.

— Ладно! Через час выйдем! — Есть у меня один способ добраться до их двора. Проверенный неоднократно, и никто не знает. — Только у тебя есть темные брюки, майка или рубашка и какая–нибудь обувь спортивная? — Девушка отрицательно кивнула головой про обувь. — Хотя, у тебя тридцать восьмой размер? Я тебе от моей матери кроссовки дам, обуешь?

— Надену. Сделаю все, что ты скажешь, Леша.

— Все не надо, а то я такого могу наговорить, — я усмехнулся было, представив Сайору на месте Алсу, и вспыхнул от прилившей крови. Блин, поосторожнее в желаниях надо!

Впрочем, по–моему Сайора тоже покраснела.

16 сентября 2006 года, воскресенье, час ночи.

— Потихоньку, здесь ветка от орешины мешает, — прошептав это, я подал руку, и помог девушке взобраться с дувала на крышу сарая. Внизу лениво брехала маленькая собаченка–пофигистка, потому я здесь и лазил порой. Был бы злой и здоровый барбос — не решился бы, мало ли, углядит кто.

— Ты откуда эту дорогу знаешь? — взволнованно дыша, прошептала мне в ухо Сайора, прижавшись ко мне упругой грудью. Она то в волнении не заметила, а у меня дыхание перехватило.

— Ну… У вас очень вкусная черешня, Сайора. Иди за мной, только аккуратно. И не бойся, крыши меня держат, а я восемьдесят пять килограмм вешу. Тут еще два двора.

Сзади тихонько фыркнули. Вскоре я спрыгнул внутри опечатанного милицией снаружи двора, и переставил лестницу к дувалу.

— Слазь! — А сам потихоньку подошел к калитке, и прислушался. Нет, тишина.

— Леша, придержи лестницу, пожалуйста, — громкий шепот Сайоры подозвал меня обратно, и дал возможность полюбоваться длинными ногами в черных джинсах и круглой попой девушки. Недолго, правда. И слава Богу, а то мысли начали всякие разные зарождаться. Но вот она оперлась на мою руку, и спрыгнула на землю. — Спасибо. Сейчас нам в гараж нужно пройти, а потом, если ты не возражаешь, я быстренько вещи соберу себе, ладно? А то два платья, брюки и маечка, совсем носить нечего.