Валерий Афанасьев - Стальная опора Страница 40

Поначалу брать подростка в этот опасный поход я не хотел — пусть он был разведывательным, но опасностей в себе таил немало. Гномы настояли. Должно быть, им было досадно, что никто из них не сможет принять участие в этой экспедиции. В общем, после часа словесных баталий я сдался. Тем более что помехой в пути Тригги совершенно не стал. Но начну по порядку — о причинах, побудивших меня изменить свои планы и отправиться не туда, куда я собирался первоначально.

~~~

Событие это произошло через пару часов после того, как тилукмены покинули свой лагерь и спешно отправились в обратный путь. Я с радостью отметил, что гномы не торопятся бросать оружие и расходиться по домам, несмотря на то, что победные крики продолжались не менее получаса. «Дело закончено лишь тогда, когда мастер посчитает его таковым». В данном случае мастером был я. И потому все командиры подразделений собрались вокруг меня, чтобы обсудить наши дальнейшие действия.

— Это все, мастер Вик? Мы победили? — поинтересовался Нимли, озвучив вопрос, который волновал всех.

— Сейчас мы победили. Но это не значит, что навсегда. Во-первых, заслоны и наблюдение снимать рано. Даже одна тысяча тилукменов, вернувшись неожиданно, может быть очень опасна. Надо послать охотников по следам кочевников. Пусть убедятся, что те не затаились в одном переходе от долины. А до той поры лучше сохранять боевые порядки. Хотя бы половина участвующих в битве гномов должна быть постоянно наготове.

Гномы одобрительно зашумели. Все помнили, что натворили прорвавшиеся через копейщиков полсотни всадников отборной ханской тысячи.

— А что дальше? — спросил кто-то из тысячников.

— Не буду вас пугать, но, скорее всего, тилукмены вернутся. Не сейчас. В этом году вряд ли стоит ждать повторного набега. Так что подготовиться будет время. Но об этом отдельный разговор, и не сейчас.

Гномы стали расходиться. Через час несколько тысяч отправились к временному лагерю. Остальные расположились на отдых здесь же, неподалеку от нашей линии обороны.

Я решил прогуляться и побеседовать с Нимли. Желательно без лишних ушей. Не потому, что тема беседы была большой тайной, но все же что-то из нашей беседы должно было остаться между нами.

Мы отправились верхом по извилистому лабиринту узкого рукава и, миновав последние заслоны, отъехали метров на триста, где и расположились в тени небольшого дерева.

— Хорошая из курьеров получилась команда, — начал я разговор издалека.

— Да. Никогда бы не подумал, что курьеры так важны.

— Информация, друг Нимли. Нужная информация в нужное время — это половина победы. А как ее своевременно доставить — это уже второй вопрос. Вот представь, что мы не узнали бы вовремя о набеге…

Нимли помрачнел — видимо, представил себе последствия.

— Но купцы нас предупредили.

— Это хорошо. Но есть ли гарантия, что они предупредят и в следующий раз?

— Что же нам делать? — Нимли погрустнел.

— И потом, о большом набеге купцы, может быть, и предупредят, хотя тоже не факт. А о малом? Две-три тысячи всадников, появившись неожиданно, могут быть очень опасны.

— И какой выход?

— Что ты думаешь о том, чтобы открыть в селах на пути возможного набега лавки?

— Лавки? — Нимли от удивления чуть не подавился.

— Лавки, мастерские, кабачки. Все что угодно. Я думаю, люди не будут возражать — после того, как им разрешили укрыться в долине.

— Зачем?

— Официальной причиной будет расширение торговли.

— Да какая там торговля? Гусям на смех. Да и неважные из гномов торгаши. Стоп! — Нимли задумался. — А неофициальная причина?

— Вот она-то и есть основная. Знать о ней всем совершенно необязательно. Заведения будут разные, но в них должно быть и нечто общее: в каждом кабачке или мастерской у мастера в помощниках должна быть пара молодых расторопных гномов, а на заднем дворе должны стоять несколько отборных коней. Прибыль от этих предприятий может быть невелика, ее вообще может не быть. Главное, чтобы в любое время помощник мастера мог вскочить на коня и доставить в долину сообщение.

Нимли в раздумье расхаживал перед деревом, обдумывая эту идею. Я его не торопил.

— А почему об этом нельзя говорить всем? — наконец спросил он.

— Чтобы враг не узнал, если пойдут слухи — нам это ни к чему.

— Это очень хорошая идея. Я попробую предложить ее совету, — согласился Нимли.

А я ему еще не рассказал про возможность менять лошадей в пути на таких вот пунктах.

Мы сели на коней и отправились в обратный путь. Пусть Нимли как следует обдумает это предложение. Вот на обратном-то пути около третьего бастиона нас и перехватил Лесли, тот парнишка-охотник, которого я отправил на внешнюю гряду подальше от тилукменских стрел.

Он ждал нашего возвращения, сидя на небольшой скале.

— Мастер Вик, что делать с лазутчиками? — остановил он нас неожиданным вопросом.

— С лазутчиками? С какими лазутчиками?

— Мы сидели в засаде на гребне, где вы указали.

Вот так раз. Я думал, что ребята давно покинули свой пост. Надо взять на заметку этого Лесли — старательный парнишка.

— И что было дальше?

— Ребята не верили, что от этого есть толк, говорили, что нас отослали подальше от битвы.

Я хмыкнул — вообще-то так оно и было.

— И что с лазутчиками?

— Их было трое.

— Тилукмены?

— Нет, не похожи. Но пробирались тайно. Хотели взобраться на скалы — там мы их и заметили. Подождали, пока они выйдут на открытую площадку, и выпустили пару стрел. Для предупреждения. Они упали, да только укрыться им на гладком камне негде было. Я предложил им сдаваться, сказал, что иначе стрелами забросаем.

— И что они?

— А что им было делать? Задаром умирать никому неохота.

— Ну веди, герой, — показывай, кого поймали.

Мы двинулись вдоль третьего бастиона. Лесли бежал впереди, показывая дорогу к небольшому каменному мешку. Три молодых лучника, спутники Лесли, стояли с наложенными на тетиву стрелами и наблюдали за пленниками. Те сидели на камнях связанные. Парень лет двадцати и два человека постарше. Одеты скромно, но добротно. Чуть поодаль было сложено их оружие.

Я вытащил из потертых ножен меч и протянул его Нимли:

— Что скажешь?

Нимли покрутил меч, поворачивая его под разными углами к свету, щелкнул ногтем, внимательно прислушиваясь к звучанию.

— Хороший меч. Ковали не гномы, но сделано с умом.

Вот так раз. Не слишком ли хорошее оружие для простецкого вида лазутчиков?

Нимли со знанием дела осмотрел остальное оружие.

— И здесь тоже славная сталь, — заключил он.

— А ножны-то самые простецкие.

— Да, ножны не по мечам, — согласился Нимли.

— Что же за птицы к нам залетели? На тилукменов они не похожи.

Пленники переглядывались между собой, но отвечать не спешили.

— Будем говорить? — спросил я, обращаясь ко всем троим пленникам сразу. — Если нет, то настаивать не буду. У нас военные действия, вы пожаловали с оружием в руках, так что разговор короткий.

Я подмигнул Нимли, а то и в самом деле подумает, что я собираюсь убить людей, не разобравшись, что к чему. Нимли свирепо нахмурился и, демонстративно выхватив меч, рубанул по воздуху. Лучше бы он этого не делал — конному бою на мечах Нимли не обучен, так что в результате чуть не свалился на землю. Но на пленников впечатление произвел. Не знай я гномов, тоже мог бы подумать, что Нимли рассержен.

— Мы мирные купцы, — заговорил тот, что был помладше.

— Нимли, нам пытаются вешать лапшу на уши. Разворачиваемся.

Тогда тот пленник, что был постарше, придержал своего младшего товарища и сказал:

— Постойте. Нам надо посоветоваться.

— Советуйтесь. Мы подождем, только недолго.

Мы с Нимли отъехали шагов на двадцать. Молодые охотники остались сторожить пленников.

— Мастер Вик, а что это за лапша, которую нам собираются повесить? — спросил Нимли вполголоса. — И где она у лазутчиков?

— Никакой лапши нет. Просто выражение такое — означает, что нас пытаются обмануть.

— Это точно. На купцов лазутчики не слишком похожи. Купцы обычно приезжают с караваном, а не бегают по горам.

— Мастер Нимли, ты прав как никогда.

Лазутчики о чем-то пошептались между собой, и тот, что был постарше, выкрикнул:

— Мы будем говорить, но только наедине.

— Вот это совсем другое дело. Нимли, отведи их… — я замялся, — хотя бы в мою палатку. Я вас по дороге догоню.

Нимли грозно сверкнул глазами и отправился с пленниками к нашему временному лагерю. Я же остался ненадолго, чтобы поблагодарить парнишек.

— Вы молодцы. Настоящие герои!

Ребята смущенно заулыбались. Я порылся в карманах, выискивая, что бы подарить им на память. Потряс своим тощим кошельком и достал четыре серебряные монеты.