Андрей Плеханов - Инквизитор Светлого Мира Страница 41

– Это что - так важно?

– Это важно для шоу, которое устраивает инквизиция на потеху тупой кларвельтской публике. На десятый день у демоника начинают проявляться его магические способности, но он еще не знает об этом и не умеет ими управлять. Если сжечь его до десятого дня то он сгорит как обычный человек. Это для зрителей неинтересно. Они могут даже заподозрить, что перед ними не демоник. Когда же демоника сжигают на десятый день, то это зрелище хоть куда - что-то вроде наших фильмов со спецэффектами. Когда демоника охватывает пламя, его сверхъестественные способности начинают проявляться сами по себе. У кого-то отрастают белоснежные крылья, кто-то вдруг перевоплощается в огромную рыбу или начинает взглядом ломать деревья. Только уже поздно. Демоник не успевает воспользоваться своими способностями, чтобы спастись. Он погибает в страшных муках.

– Да… - Я удрученно покачал головой. - Хреновые дела здесь творятся. А что Госпожа Дум на этот счет думает? Она же вроде хорошая?

– А ничего не думает. Съехала у местной Госпожи крыша - не знаю, самостоятельно или с помощью Вальдеса. Кое-кто утверждает, что она вообще умерла, но я так не думаю. По моему мнению, она жива, только сильно сбрендила. Она уже не контролирует этот мир. Сейчас всем здесь управляет Вальдес.

– Понятно… - Я обвел взглядом хижину. Крестьяне уже покинули дом и оставили нас с Томом вдвоем. Внутреннее убранство выглядело так, как и должно было выглядеть в хижине лесного колдуна: связки сушеных растений, висящие на стенах, желтые клыкастые черепа непонятных тварей, пара деревянных масок, подобных африканским. - Ты тут неплохо обосновался, - заметил я. - Кстати, можно полюбопытствовать, как ты избежал костра?

– Вальдес просчитался. Я был первым демоником. которого он на пробу решил протащить в Кларвельт. Он еще не знал, что демоник входит в полную силу на четырнадцатый день. Ну, в общем, все было по сценарию - поймали меня, пытали… - Том поднял безрукавку, и я увидел на черной коже его живота выпуклые продолговатые рубцы. - И вели меня, бедолагу, на костер еле живого. Было это в селе под названием Мортуун - на поле неподалеку от леса. Народ собрали, как положено, большой толпой. Вальдес толкнул красивую речь о том, что я исчадие ада и буду надлежащим образом изничтожен. И только начали меня прикручивать железной проволокой к столбу, как что-то на меня нашло. Я вдруг почувствовал, что в лесу живут мои друзья, что они наблюдают сейчас за мной и хотят мне помочь, только нужно им приказать. Я и приказал… И тут же из лесу поперло такое количество ужасных тварей - мясоверты, шипокрылы, мантикоры, жабоглавы. Ни в каком фильме ужасов такое не снимешь - денег не хватит. Народ - врассыпную, стражники пытались что-то сделать, но мои лесные страшилища порвали их в клочья за полминуты. Вальдес отрастил себе длинные ноги и прыгал как кузнечик. Спасся, гад. Надо сказать, что и сам я прощался с жизнью, однако никто из хищников не тронул меня. Наоборот, они проявили обо мне самую трогательную заботу. Проволоку мою перекусили - освободили, стало быть. Я тупо стою и не знаю, что мне делать. А они меня носами к лесу подталкивают - пойдем, мол, амиго, в лесочек, прогуляйся. Я и пошел - куда мне было деваться…

– Это и был твой дар демоника?

– Именно так. В лесу я чувствую себя безопаснее, чем в детском саду. Вся лесная мерзость полюбила меня как родного брата. Они жизнь за меня готовы отдать.

– Что не мешает тебе убивать безответно любящих тебя несчастных уродов. - Я показал пальцем на полку, На которой горкой были сложены жабьи головы.

– Мне повезло, - кивнул головой Том. - Повезло что я ем их, а не они меня. Мои уродливые лесные дружки - удивительно отвратительные, бессовестные и ненасытные твари, место которым скорее в аду, чем в мире, называемом Светлым. К тому же они тупы, как тритоны. Но я научился использовать их. Больше всего я люблю жирнохвостое - у них удивительно нежное мясо. Оно напоминает японскую телятину - знаешь, когда бычков выпаивают молоком, убивают в младенческом возрасте, и мясо у них светло-розовое, с красными тонкими прожилками. - Томас сглотнул слюну.

– Я хочу вернуться в свой мир, - признался он. - Хочу снова жить в Калелье и работать поваром в хорошем ресторане. Я сорок лет сижу в этом мрачном лесу и могу высунуть нос из него только ночью, когда Вальдес и его инквизиторская кодла боятся близко подойти к Дальним землям. Я знаю все о Светлом Мире, но, в сущности, не хочу знать о нем ничего. Светлый Мир протух и перестал быть светлым. Он гниет, и Вальдес возится в этой вонючей тухлятине, как червь, вместе с другими навозными червями-инквизиторами. Слушай, Мигель, как ты попал сюда без помощи Вальдеса?

– Это долгая история, - сказал я.

– Есть ли способ вырваться отсюда в наш родной мир?

– Не знаю. Наверное, есть. Надо найти Демида - он знает все.

– Кто такой Демид? У него странное имя.

– Он русский. Ты помнишь, что такое Россия?

– Приблизительно. - Томас махнул рукой. - Такая страна в нашем мире, да? Большая страна где-то на востоке. Сибирь, Ленин, Гагарин, перестройка. Я угадал?

– Угадал… именно приблизительно. Я пришел сюда не один. Нас должно было пройти сюда четверо. Один русский, это Демид Коробов. Один полуиспанец-полурусский - это я. И двое просто китайцев - девочка Ань Цзян и старикан Ван Вэй. Я помню это, вспомнил только сегодня утром, когда обрел память. Я встретил Цзян и уже снова потерял ее. Про остальных не знаю вообще ничего - попали ли они в Кларвельт и живы ли они? Их нужно найти.

– Что-то много китайцев, - заметил Том.

– Ты не любишь косоглазых?

– Я обожаю их, - сказал Том. - Я обожаю всех людей из нашего мира, готов мыть им ноги. Я как Робинзон Крузо на перенаселенном острове, с которого нет выхода. Из людей нашего мира я не люблю только Вальдеса. Ненавижу его. Я со своими лесными тварями даже мог бы объявить ему войну и попытаться убить его. Но я боюсь убить Вальдеса. До сих пор он был единственным человеком, который знал, как выйти из Кларвельта. Я боялся закрыть для себя последнюю дорогу домой. Теперь появился ты, и у меня зародилась надежда. Как ты думаешь, теперь я могу позволить себе поймать эту паскуду Вальдеса и оторвать его чересчур длинные руки и ноги? А заодно и голову?

– Можешь, - сказал я. - Даю тебе на это личное разрешение.

– А гарантии?

– На что?

– На выход отсюда.

– Найдем Демида - получишь гарантии. Он мужик умный. По-моему, любой мизинец на его ноге соображает лучше, чем голова профессора экономики.

– Хочу найти Демида. Я уже влюбился в него - заочно.

– Что ты умеешь, волшебник Том?

– О, я могу многое! - Томас величественно взмахнул руками. - Я повелеваю всеми лесными тварями и делаю кровожадных зверюг кроткими аки агнцы! Я могу заставить монстров выйти из леса в светлое время суток и сожрать любого, кто встанет на моем праведном пути. Я изготавливаю магические талисманы-обереги из голов жабоглавов, и каждый человек, который приложит такой оберег к своей груди, превращается в существо, покрытое чешуей и неуязвимое для зубов и когтей. Я даю эти обереги местным крестьянам, а взамен получаю от них все, чего пожелаю, в том числе искреннюю дружескую поддержку и расположение самых красивых местных девиц. Я растираю в порошок сушеную пятую ногу озерной рыбы фухх и получаю шамкр самого лучшего качества…

– Постой-ка, - перебил я поток слов гордого кудесника. - А что такое шамкр? Я уже не раз слышал это словечко.

– Шамкр? Это такой порошок. доставляет радость. И добавляет зрение.

– Наркотик?

– Наверное. В этом мире до черта разных наркотиков. Аррас - растертая высушенная аррастра. Жупак, который изготавливают из коры дерева жу-жу. Фиха - из сока местных одуванчиков, эту дрянь жуют. Пирта, муравьиный мед, ресницы широмута, шамкр, тырки… Все и не упомнишь.

– А что, тырки тоже наркотик?

– Слабый, слабее второсортной марихуаны. Но местные крестьяне крепко на него подсажены, курят свои тырки целый день. Меня мало все это интересуем я пользуюсь только шамкром. Он дает возможность видеть в темноте. Это бывает весьма полезным - особенно когда ночью выходишь из леса. Производством наркотиков в этом мире заправляет Вальдес. Говорят, сам он не употребляет никакой дряни, даже вина не пьет. Но ему удобно держать жителей Кларвельта на крючке. Мне кажется, потому горожане так и испортились. Благородные господа имеют право на ежедневную бесплатную порцию жвачки из арраса. А аррас быстро вышибает мозги даже из тех, у кого они когда-то были, превращает людей в тупых и агрессивных уродов. Они хотят только жрать, пить и наблюдать бои гладиаторов. Они даже не хотят совокупляться с женщинами. В городе почти не рождаются младенцы, город вымирает. Деревни пока держатся. Но мне кажется, что Вальдес и к крестьянам скоро подберет какое-нибудь подходящее средство. Тогда хана всему этому Светлому Миру.