Александр Афанасьев - Зона заражения-2 Страница 43

– Дай-ка догадаюсь. И стала мусульманкой, верно?

– Не совсем так.

– Дай еще раз догадаюсь. Основная оперативная база – это не Дубай, не Абу-Даби. Это – Бейрут, верно?

Харитон пожал плечами.

– Интересный город. Я, кстати, знаком кое с кем из Бейрута, они в Лондоне проживают. Город, где все напропалую бухали, трахались, прожигали жизнь и финансировали джихад.

Харитон снова пожал плечами – мол, если знаешь, что спрашиваешь?

– Знаешь, в чем они были неправы?

???

– В том, что, если танцевать перед чумной процессией, заразишься сам. Ислам – это не та система, которая позволяет управлять собой. Это одно из немногого настоящего, что еще осталось в мире. В исламе ты или с ними, или против них.

– На тот момент нужны были союзники. Любые. Денег не было совсем, нам отрезали финансирование…

– Ясно. И?

– Сотрудничество пошло. Шейхи заказывали у нас железные дороги, аэропорты, метро… да много чего заказывали. Покупали пшеницу. Покупали сухое молоко. Ты знаешь, что на Востоке глоток молока – лакомство.

– А дальше?

– А дальше сам знаешь. Когда шатали США, никто не думал, что е…тся. А оно – е…нулось. И мы поняли, что ни у кого нет плана, как жить дальше. Все было построено на необходимости противостоять Америке. Как только Америки не стало – все перегрызлись друг с другом.

Да уж. Веселые времена. Я их помню.

– После того как выдали Израиль и гробанулись Штаты, мы стали единственным врагом. И что хуже того – среди нас были… всякие. Часть из тех, кто долгое время прожил на Востоке, сам стал большим христианином, чем папа римский… то есть мусульманином. А у Степко доча вышла из-под контроля.

Харитон тяжело вздохнул.

– Единственная.

Ясно.

– Насколько сильно?

– Ну… как обычно выходят. Бухло… мужики… разница только в том, что это был Бейрут.

Да уж… Бейрут.

Я, кстати, представляю, кем могла вырасти Марина Степко в Бейруте. Сочетание набожности и некоего идеализма ислама и совершенной отмороженности, загула, дикого секса, анаши, дорогих машин и безумных загулов в казино. В то время был популярен «джихад-туризм». Это когда богатый мусульманин, чтобы обеспечить себе спасение в загробной жизни, выезжал на джихад как на сафари, с эскортом. Там его со всеми предосторожностями подводили к блок-посту кяфиров, он делал несколько выстрелов – и убирался в Бейрут или куда там… грешить дальше. В полной уверенности, что теперь-то уж адское пламя ему точно не страшно.

В Бейруте можно было вырасти либо великим героем, либо великим мерзавцем. Это был город, где все было на двести процентов – и героизм, и мерзость.

– Семья Алди?

Харитон недоуменно пожал плечами.

– Знаешь что-то про них? Кто они?

– А они-то тут при чем?

– При том. Итак?

– Семья Алди хорошо относилась к России, их банковские структуры всегда были проводниками наших интересов на Ближнем Востоке. Они всегда были против США… Алди в свое время финансировали Компартию Ливана. Это была наша опорная точка там.

– И?

– Кажется… помнится, один из младших Алди даже ухаживал за дочей Степко. А что?

– Да ничего.

Круг замкнулся.

– Один вопрос, Батя. Когда ты меня отправлял ее вытаскивать – ты про все это знал?

Харитон выдержал мой взгляд.

– Ты знаешь ответ. Мы получаем деньги. И отрабатываем их. Со всем остальным – за ворота.

Я кивнул. Другого ответа я и не ждал.

– Похищение было подстроено.

– Это вопрос?

– Да, в общем-то, нет.

И в самом деле. Все вставало на свои места – юная б…, умудряющаяся совмещать мусульманскую набожность и б…овитость, решила пошантажировать папочку похищением. Первая группа оттого и погибла – они просто не ожидали, что заложница в сговоре с похитителями. Я оказался… не то что умнее, я был таким же дураком, просто я был лучше подготовлен ко всякого рода неожиданностям. Потому и выбрался оттуда живым.

Интересно, кем она стала сейчас. Похоже, что пословица не права – тут природа на детях и не думала отдыхать.

– Сам-то как? – спросил Харитон.

– Крайс мертв, – вместо ответа сказал я, – убит.

– Замазался?

– Да.

– Сильно?

Я пожал плечами.

– Что думаешь делать?

– Решать проблемы. Как и всегда.

– Помощь нужна?

– Нет.

– Марина Степко… – сказал Харитон, – если ты ищешь ее, она, скорее всего, в Ойли Рокс. Они все в Ойли Рокс – все, кто это затеял.

Я присел… хотя уже собирался уходить.

– Вопрос: что такое Ойли Рокс?

– Ойли Рокс… – Харитон усмехнулся. – Ойли Рокс – это место, по которому, если долбануть ядерным зарядом, всем будет от этого только лучше. Знаешь… ты еще не застал те времена, а я застал… времена, когда все люди считались братьями… вроде бы как. Был такой мыслитель… Владимир Ильич Ленин. Он как-то сказал: «Нельзя жить в обществе и быть свободным от общества». Так вот, пример Ойли Рокс показывает – ни хрена, можно.

– Ладно, батя… – Я встал. – Замаливай свои грехи. Я к тебе претензий не имел и не имею. Отживем свое – Бог рассудит.

Повернулся и вышел так же, как пришел, – через тайную дверь в стене.

Ойли Рокс. Бывший Азербайджан. 20 сентября 2037 года

Ничто в этом проклятом мире не могло сравниться с Ойли Рокс…

Ничто…

Ойли Рокс, или Нефтяные Камни, – это город, воздвигнутый на месте бывших нефтяных месторождений, часть его была на земле, часть – на воде, базируясь на бывших нефтевышках и вновь заложенных основаниях. Русские пытались повторить, строя дальше, на побережье Каспия – ничего не вышло. Тем более что там, где строили русские, была война – здесь войны не было. Многие небезосновательно считали Ойли Рокс, город на нефтяных камнях, возрожденным Итилем, столицей Великой Хазарии.

И, надо сказать, все это не было лишено основания…

Ликвидатор прибыл в Ойли Рокс обычным коммерческим рейсом. Двухпалубный «Аэробус А380» заходил на посадку прямо над Каспием, и из иллюминаторов можно было видеть стену небоскребов, растущих прямо из океана. Подобное раньше можно было увидеть в двух местах: в Бейруте и в Дубае. Но даже там не было так красиво, ведь эти города не строились по единому архитектурному проекту. А Ойли Рокс, его деловой район, застраивался с нуля, все небоскребы, улицы, зеленые насаждения гармонировали друг с другом, придавая этому месту совершенно особенное очарование. Этот город был построен с нуля, только первая очередь проекта стоила двести миллиардов долларов, и это было больше, чем годовой бюджет многих государств мира на тот момент. Он один из немногих устоял в Третьей мировой и в той безумной резне, что последовала за ней, и теперь был словно напоминанием о том мире, который был раньше. О мире, унесенном смертью…

Аэропорт был построен на насыпном острове, так в последнее время делали все чаще и чаще. Раньше этот город был частью Азербайджана, но когда Азербайджана не стало – в Туран, новую империю, этот город не вошел, и гордые турки не посмели протестовать. Возможно, не будь этого города – не было бы и Турана. Ойли Рокс был городом-государством, наподобие Сингапура, его официальным языком был английский, валютой – динар, в том числе золотой, инвестиционный динар, банковское законодательство было скопировано со швейцарского. Город постоянно расширялся за счет насыпных островов и строительства небоскребов прямо на мелководье Каспия, на сваях, часть города даже не имела дорог, и от одного домовладения к другому перемещались либо на лодках, либо подвесными мостами, либо вертолетами. В городе был запрещен транспорт с двигателями внутреннего сгорания, за исключением военного, – и это в то время, когда рядом были богатейшие месторождения нефти. В городе не было ни армии, ни полиции, а была частная военная компания, одновременно обеспечивающая безопасность и следящая за порядком, в нее нанимались лучшие, боевой опыт был обязателен. Безопасность в городе была абсолютная, все просматривалось видеокамерами, все присутствовавшие в городе делились на две категории: домовладельцы и обслуживающий персонал. Тот, кто имел здесь недвижимость, получал право находиться во всех местах общего пользования города, за исключением частных владений. Обслуживающий персонал имел строго ограниченное право доступа, он не имел права пользоваться объектами инфраструктуры, делать покупки во многих магазинах, пользоваться транспортом, за исключением шаттлов, привозящих-увозящих работников, и если это было связано с обслуживанием домовладений. Никто не знал, кто является владельцем этого города. Номинально город считался выкупленным у разорившихся строительных компаний консорциумом из семи банков, пять из которых имели здесь основную штаб-квартиру. Они же выпускали два вида валюты – просто динар, бумажный и золотой. Но даже бумажный динар ценился больше многих валют более развитых стран мира и практически не был подвержен инфляции.

Недвижимость здесь строилась только с разрешения городского совета, в котором были представители тех же самых банков. Обычно не всегда именно так, но обычно квартиры и апартаменты в строящихся кондоминиумах продавались еще до начала строительства, а в договор о владении вписывалось условие, согласно которому владелец имел право продать свою недвижимость только тому, кого одобрит совет домовладения. То есть соседям. Чужим здесь однозначно было не место…