Роман Злотников - Смертельный удар Страница 45

Икамор молча поднялся и отдал честь. Грон кивнул. Потом повернулся и сделал знак Тамору. Тот наклонился, открыл вместительный ларец и достал три пухлых запечатанных пакета.

— Это планы городов. В каждом пакете по десять штук. На каждом обозначены храмы, дома и поместья, которые необходимо захватить, и дан перечень того, что стоит брать. Кроме того, в Ситакке мы еще пошерстим рабские бараки. Стоит поискать там наших корабельных мастеров. Я не думаю, что они уже продали их на аккумском рынке.

Капитаны удивленно смотрели на Грона. Чтобы добыть такие сведения, требовалось немало времени. Неужели командор уже давно готовился к рейду на Ситакку? Грон усмехнулся:

— Я даю час на то, чтобы все могли ознакомиться, потом отвечу на вопросы. И сразу, как прибудете на свои корабли, отрядам, атакующим Нуммор и Сукатту, начать выдвижение.

Вокруг Грона и командиров отрядов тут же образовались тесные кружки. Наконец Грон еще раз уточнил покорабельный состав отрядов, ответил на вопросы и отпустил капитанов.

А сам поднялся на рулевую площадку, кивнул Тамору, который теперь командовал «Росомахой», и несколько минут стоял, вглядываясь в сторону невидимого в ночной темноте берега Ситакки. Потом вздохнул и, спустившись в каюту, завалился в гамак и попытался задремать. Все было готово. Оставалось только ждать.

Корабли вынырнули из мелкой пелены дождя за три часа до рассвета. Узкие, хищные корпуса унирем, слегка заскрипев, въехали на песок, и с высоко задранных носов горохом посыпались бойцы, приглушенно звеня оружием и доспехами. Молча сбившись в плотную колонну, бойцы двинулись мимо корабельных сараев, беззвучно прирезав сторожей, большинство из которых беззастенчиво дрыхло, и быстро расстреляв из арбалетов поднявших было крик. Бегом преодолев крутой подъем, отряды рассыпались по городу. Самый многочисленный взобрался на холм, к храму Отца ветров. Достигнув ограды, часть бойцов рассыпалась в цепь, перекрыв подходы к храму и дарохранительнице, а остальные ринулись к дверям. Топоры с булатными лезвиями быстро расправились с высокими дверьми, и, зарубив на ходу пару проснувшихся прислужников, бойцы хлынули внутрь. Первосвященник был застигнут в постели, где коротал ночь с молодой вдовой одного из капитанов, которому в это лето не посчастливилось — его корабль столкнулся с одной из унирем. Услышав шум, первосвященник ошалело вскочил, а когда дверь его спальни пинком распахнулась и на пороге появился воин в шлеме с изображением горного барса, побледнел и сдавленно пробормотал: — Измененный…

Спустя миг он уже валялся на полу, оглушенный ударом рукояти меча в висок, а голая вдовушка, отчаянно визжа, натягивала на свое молодое, но уже дебелое тело шерстяное одеяло. Боец умело скрутил первосвященника, связал полосой ткани, оторванной от одеяла, защищавшего вопившую вдовушку, потом взвалил обмякшее тело на крепкое плечо, сделал знак напарнику и исчез за пологом, закрывавшим дверной проем. Напарник ухмыльнулся, глядя на шевелящееся одеяло, которым перепуганная вдова накрылась с головой, потом опрокинул на пол, покрытый роскошным венетским ковром, масляные светильники и, стянув со вдовушки одеяло, чтобы вовремя заметила огонь и успела удрать, чем вызвал новый приступ визга, выскочил из комнаты. Во дворе уже заканчивали выносить золото и драгоценную утварь из дарохранительницы. Несколько десятков перепуганных младших жрецов, прислужников, а также их обнаженных подружек (в это лето на Ситакке появилось слишком много молодых вдов), перепуганно поглядывая на бойцов, спешно увязывали все это добро в узлы. Пленники работали шустро, поскольку тела тех, кто не сразу проявил достаточно рвения, валялись рядом, служа хорошим стимулом. На окраинах Ситакки, там, где располагались самые обширные поместья, бывшие собственностью наиболее богатых владельцев кораблей, занимались зарева пожаров. На улицах разгорался бой. Со стороны моря слышались гулкие хлопки ремней катапульт. Большинство корабельных сараев уже вовсю пылало. Бойцы у храма торопливо подгоняли пленников. Наконец все было увязано, и пленники взвалили груз на спину. Отряд быстро сбил строй, так что пленники оказались в середине, и двинулся к морю. За невысоким холмом им открылась жаркая схватка. Ситаккцы, похватав оружие, первым делом бросились спасать свои корабли. А когда увидели, что те уже догорают, пришли в ярость и попытались добраться до кораблей нападавших. Первую линию ситаккцев почти полностью снес залп корабельных баллист. Вторую шеренгу опрокинул арбалетный залп. Остальные, однако, добрались до линии охранения. И сейчас бойцы под натиском осатанелых ситаккцев медленно отходили к кораблям, пока еще успешно сдерживая противника, к которому продолжали сбегаться все новые воины.

Командир остановил отряд в небольшом переулке, дожидаясь, когда подойдут отряды, атаковавшие дальние поместья. И вскоре подошло два, а следом и еще три отряда. В тылу яростно атакующих ситаккцев оказалось почти шесть сотен воинов. Две сотни развернулись в цепь, сдвоили ряды, первая линия опустилась на одно колено. Вторая изготовилась для стрельбы стоя. Звонко хлопнули тетивы арбалетов, затем еще, еще. Каждый стрелок имел по три арбалета — остальные бойцы передали им свои и сейчас, сбив плотный строй и изготовившись к атаке, ждали, пока стрелки разрядят все. И вот выпущена последняя стрела. Бойцы с ревом «Бар-р-р-а-а!» бросились вперед. Они врезались в тыл толпе ситаккцев, мгновенно развалив ее на две половины. В образовавшийся коридор быстро прогнали пленников и освобожденных из рабских бараков корабельных мастеров, которых действительно еще не успели продать. А последними проскочили стрелки, на ходу разряжая в упор снова взведенные арбалеты. Воспользовавшись тем, что ситаккцы были ошеломлены атакой с тыла, бойцы охранения короткой свирепой атакой отбросили их к откосу и быстро откатились к своим кораблям между несколькими пока не подожженными корабельными сараями, в которых не было кораблей. Когда ситаккцы опомнились и бросились вдогон, по ним опять дали залп из баллист. А сараи, заранее облитые земляным маслом, мгновенно вспыхнули ярким пламенем. Суматохи подбавил еще один залп огненными снарядами из катапульт дирем. Вскоре униремы под дружными ударами весел начали сползать с песчаного берега. А прорвавшихся сквозь стену огня ситаккских смельчаков успокаивали редкими, но прицельными выстрелами из арбалетов. Наконец униремы отошли от берега настолько, что добраться до них можно было только вплавь. Пленников, приволокших на своем горбу груз золота и драгоценной утвари из храма и поместий, вытолкали за борт, по пути немного потискав девок и угостив мужиков крепкими ударами на память. Вообще-то можно было их прикончить, но Грон решил оставить людей, которые, спасаясь от позора, будут описывать боевые качества бойцов Корпуса как нечто абсолютно сверхъестественное. Это вкупе со столь ошеломляющими результатами налета должно было навсегда отбить у ситаккцев охоту вставать на пути Корпуса. Униремы развернулись и резво двинулись в открытое море, напоследок несколькими выстрелами из баллист разнеся в щепки десяток лодок, на которых неугомонные ситаккцы пытались добраться до кораблей врага. Отойдя от берега, корабли развернулись и пошли в сторону Нуммора, провожаемые яростными взглядами ситаккцев. Но долго разглядывать корабли у них времени не было. Пока большинство мужчин сбегались к морю, горя желанием вступить в оказавшийся безнадежным бой, в городе разрастался пожар. Пять самых больших поместий и храм Отца ветров уже догорали. А вдоль центральных улиц, по которым проходили отряды бойцов, атаковавшие поместья и храм, разгорались дома, от души политые земляным маслом. Борьба с огнем была затруднена еще и тем, что ближайшие подходы к морю перекрывала стена огня от пылающих корабельных сараев, а таскать воду через оба мыса, прикрывающие бухту, было слишком далеко. Прежде чем посланные с ведрами успели вернуться, все загоревшиеся дома уже полыхали так, что потушить их можно было бы, только окунув в море по самую крышу. Однако еще можно было попытаться сберечь пока не занявшиеся. Люди выстроились в цепочку и начали передавать ведра и лить воду на стены уцелевших домов, чтобы не дать огню переброситься на них.