Василий Головачев - Атлантарктида Страница 49

– Увольте, Генри, я слеплен из другого теста, и эта машина не будет работать на вашу клику.

– Тогда вы умрёте!

– Ох, не пугайте, профессор, я‑то готов умереть ради Отечества, готовы ли вы ради своего? Впрочем, у вас и таких, как вы, Отечества и нет.

– Я всё равно сделаю то, ради чего я здесь!

– То есть сбросите в хронодыру Россию, так? Это ваша главная цель?

– На Земле должен быть только один хозяин!

– Земля создана для всех людей.

– Вы идеалист, Виктор.

– А вы нелюдь, Генри, и все ваши родичи и коллеги – тоже нелюди! Вам не место на этой планете! Поищите другую!

Вербов сделал шаг вперёд.

– Мы вам не мешаем, друзья?

Форестер оглянулся на него, заметил лежащие тела спутников, поднял брови, опуская руку в карман штанов.

– Кажется, я зря рассчитывал на полковника Девенпорта. И на ваш ум, господа.

– Денис! – предупредила Вербова Инга. – У него пистолет!

– Выньте руку из кармана! – крикнул Вербов, подхватывая с пола свой автомат.

– У меня бомба, – спокойно сказал американец. – Палец на кнопке. Предлагаю удалиться отсюда и побыстрее, иначе мы все погибнем.

Вербов перехватил автомат поудобнее, покосился на девушку, готовую прыгнуть вперёд, к своему оружию.

– Он блефует, – неуверенно сказал Дрёмов. – Не за этим сюда шёл, чтобы взрывать Буфер.

– Проверьте, – пожал плечами Форестер.

Внезапно ожил противник Инги – тот, кого американец назвал полковником Девенпортом. Ему удалось незаметно просунуть правую руку под мышку левой и вытащить из спецзахвата пистолет.

– Майор! – метнулась на пол Инга.

Вербов вывернул ствол автомата, выстрелил одновременно с Девенпортом.

Три пули из «АДС» вошли точно в лоб полковнику, отбрасывая тело навзничь.

Пуля из пистолета Девенпорта попала в центр светящейся панели за спиной Дрёмова. По всем торчащим штырям и рукоятям сложной конструкции метнулись электрические змейки.

Форестер оглянулся, и очередь из автомата, выпущенная Ингой, разнесла ему череп. Он упал колодой, так и не успев нажать кнопку взрывного устройства.

– Что вы наделали! – схватился за голову археолог, бросаясь к пульту управления Буфером.

Из недр сооружения послышался блеющий гудок: б‑бе‑е‑ле‑е! б‑бе‑ле‑е! б‑бе‑ле‑е!..

Вербов метнулся к Дрёмову, оттолкнул его от пульта.

– Не трогайте ничего!

– Уходите, майор! Я попытаюсь на форсмажоре сбросить Буфер!

– Куда?

– В прошлое… или в будущее… в другой временной континуум… куда придётся! Иначе в наши времена прорвётся ад!

Словно подчёркивая значение слов Дрёмова, купол со статуей Дохома накрыла волна слепящего пламени. Здание Буфера содрогнулось.

– Уходите же! – Археолог умоляюще прижал руки к груди.

– Куда? – подошла Инга. – Нам не на чем выбраться отсюда.

– Там ждёт спасательный модуль, бегите!

– Где? – не понял Вербов.

– Колонна, там, где мы оставили батиплав, это модуль! Я открою доступ к нему отсюда, бегите!

Молодые люди обменялись взглядами.

– Я не верю… – начала Вершинина.

– Да бегите же, наконец!

– Идём, – сказал Вербов, протягивая руку Дрёмову. – Может, успеете с нами, внук Перуна?

Дрёмов понял его, криво улыбнулся.

– Все мы внуки Перуна… я должен проконтролировать сброс, бегите! – в третий раз повторил он, поворачиваясь к пульту и хватаясь за змеевидные рычаги.

– Ты уверен, что действуешь правильно? – помедлила Инга.

– Хочу верить, – ответил Вербов.

Бросились к «деревьям», но Инга вдруг вернулась обратно, поцеловала Виктора Степановича в щеку и вернулась. Вербов, остановившийся у прохода между «деревьями», молча коснулся её руки.

Натянули маски, пробежали «посадки», наткнулись на груду оружия и на группу людей: двое лежали на полу лицами вверх, глаза их были закрыты, двое сидели на полу спина к спине, двое держали их на прицеле автоматов – моторист Ваня Комов и бортинженер Володя Пинчук.

Лобанов сидел на корточках возле одного из лежащих. Поднял голову, когда появились Вербов и Вершинина. Лицо у него было угрюмое, измазанное кровью.

– Такие вот пироги.

– Кто?! – выдохнул Вербов, хотя и так было понятно, кто из членов группы распластался на полу.

– Пальковский.

– Жив?

– Убит. – Лобанов выпрямился, виновато посмотрел на Ингу. – А мы хотели бежать к вам на выручку. Или вы разминулись с их второй бандой?

– Не разминулись, – буркнул Вербов.

– Уходим, – сказала девушка, окинув сидящих на полу американцев быстрым взглядом.

– А где Виктор Степанович?

– Остался.

– Зачем?

– Капитан, потом объяснимся!

– Слушаюсь. – Лобанов стёр со щеки кровь, озабоченно посмотрел на ладонь, перевёл взгляд на убитых. – С ними что делать?

– Придётся оставить, нет никаких гарантий, что мы все уместимся в капсуле.

– А с этими как?

Инга помедлила.

– Я бы их оставила…убивать – марать руки… и спасать не хочется… stand up!

Пленники вскочили.

– Простите, мисс, я капитан Ренделл… – начал по‑русски старший из них, с залысинами.

– Cilens! Before! Run!

Вербов развернул низкорослого капитана Ренделла в дыру прохода, по которому они недавно выходили в центральную зону Буфера, и все побежали в переливчатую пелену краевых искажений зоны, забыв о потере ориентации в странном пространстве.

Однако проскочили облако искр все, американцы в том числе, собрались в чешуйчато‑ребристой трубке тоннеля, снова побежали вниз, под уклон.

Лобанов догнал Вербова, понизил голос:

– Майор, неужели всё то, о чём ты так красноречиво молчишь, правда?

– Преследователям кранты, – выдохнул Денис. – Дрёмов остался сам.

– Зачем?

– Направит всю эту махину в какое‑то другое время… и нас спасёт.

– Каким образом?

– Увидишь.

Перегородки в трубе оказались открытыми, автоматика комплекса почему‑то не стала ими заниматься. Мелькнула мысль, что люки мог открыть Дрёмов, и пропала.

Добрались до тамбура с «лежащими в обнимку» батиплавами – российским и американским. Пленники остановились кучкой, опасливо поглядывая на Ингу.

– Что дальше? – спросил задохнувшийся от бега Лобанов; ему было хуже всех, так как к сломанному ребру добавилось ранение в голову (Вербов только сейчас заметил струйку крови, стекающую капитану с виска на щеку), но Максим терпел.

– Сюда, – указал Вербов на выступ в потолке тамбура.

– Что это?

– Колонна… по словам Виктора Степановича – спасательный модуль, строители Купола предусмотрели для своих.

– Шутишь?

В глубине тоннеля, по которому они спустились к тамбуру, зародился неясный шум.

– Открывай! – взмолился Вербов, всем сердцем желая, чтобы Дрёмов, которому он поверил, не подвёл группу.

Лязгнуло!

Выступ вдруг раздвинулся тремя лепестками, образуя звёздчатое отверстие: похоже, все люки Буфера открывались одинаково. В полу под выступом с таким же лязгом вылез ступенчатый бугор, поднимаясь вверх на два метра.

– Всё предусмотрено, – с облегчением пробормотал Вербов, взбегая по ступенькам на бугор, а оттуда пролезая в дыру люка. – Я проверю.

В тесной каморке за люком вспыхнул неяркий синеватый свет.

Вербов выпрямился, разглядывая рёбра и знакомые чешуи на стенах, влез в трубу, внутри которой тоже вспыхнул свет, увидел ряды изогнутых пластин, напоминающих черпаки, оценил объём помещения и спрыгнул обратно в тамбур.

– Попробуем уместиться.

– Капитан, вы идёте первыми, – скомандовала Инга. – Примете этих уродов.

– Есть, – направился к ступенчатой пирамидке Лобанов.

Экипаж «Краба» скрылся в люке.

– Лезьте, – повёл стволом автомата Вербов.

Американцы полезли в люк.

Шум в тоннеле усилился, в тамбур выплеснулось облако «снежных хлопьев», пронизанное искрами и молниями.

Вербов подхватил девушку и буквально впихнул в начавшуюся закрываться звезду люка. Чудом пролез сам, поранив руки об острые края звездообразных лепестков.

Люк закрылся.

Помещение со всем его содержимым содрогнулось.

Девушка упала на рёбра люка, на неё свалился Вербов.

– Денис?! – прилетел сверху крик Лобанова. – Инга?!

– Прости, – с трудом выговорил Вербов, пытаясь сползти со спутницы. Навалившаяся на спину тяжесть помешала это сделать, показалось, что на него упали все, кто влез до него в Колонну, но это оказался один Лобанов.

– Чёрт! Не удержался… вы успели… а я подумал…

– Поднимайся!

– Пытаюсь…

– Я потерплю, – выговорила Вершинина, дыша в ухо Вербову.

– Он слезет, и я встану…

– Поднимаюсь, поднимаюсь, – проворчал Лобанов. – Везёт же разведке…

Загудело со всех сторон. На спину Вербова упала ещё большая тяжесть. Он охнул, напрягся.