Вячеслав Шалыгин - Сон грядущий Страница 5

Мой спутник несколько секунд повозился с замком, и тяжелая железная дверь бесшумно распахнулась.

— Даже не скрипнула, — шепнул я, на что напарник выразительно выгнул одну бровь.

Он начинал мне нравиться. Высокий, крепкий, с грубоватыми, но правильными чертами лица и умными серыми глазами. В походке и движениях угадывался немалый опыт подобных операций. И все же веяло от него не надменностью ветерана, а участием и готовностью поделиться знаниями.

— А что с дедком-то? — вполголоса поинтересовался я, пока мы стояли в коридоре, привыкая к темноте.

— Помер, вестимо. Не мгновенно, конечно, рассказать все успел, но к вечеру помер, — отозвался спутник, сопя над замком двери первой из двух имевшихся на этаже квартир.

После кромешной тьмы коридора к полумраку комнаты глаза привыкли сразу. Я с энтузиазмом принялся осматривать то, что меня окружало, но быстро успокоился. Собственно, ничего стоящего не было. Какой-то прогнивший диван и обломки чего-то деревянного, возможно шкафа. Роль шторы на действительно застекленном окне играл толстенный слой пыли. Посреди комнаты, сложив ноги по-турецки, сидел человек. Истлевшие клочки ткани вокруг него походили на остатки одежды. Человек, несомненно, был жив. Грудь равномерно поднималась и опускалась. Едва заметно, но бесперебойно. Голубоватые веки чуть дрожали. Кожа была землистого оттенка, но все-таки не слишком отличалась от нормальной. Я мысленно перебрал известные мне неоформы земной жизни и не нашел ни одной подходящей. Только человек. Мой напарник молчал, размышляя, вероятно, о том же. Я шагнул к сидящему и протянул руку к сонной артерии, в надежде найти пульс. На полпути моя рука замерла, и я обернулся к Сержанту.

— От чего, говоришь, старичок помер?

Спутник пожал плечами и отрицательно покачал головой.

— Он клялся, что ни до чего не дотрагивался.

Я в сомнении обошел сидящую фигуру и, решившись, приложил пальцы к землисто-серой шее. Пульс был слабым.

— Двадцать, — наконец сосчитал я и повернулся к объекту исследования спиной. — Не густо. До завтра он, надеюсь, никуда не денется?

— До сих пор не делся… — начал было напарник, но вдруг его лицо приняло крайне озабоченное выражение.

Он попятился, глядя через мое плечо и расстегивая на ощупь кобуру. Я, последовав его примеру, схватился за оружие и резко обернулся.

Серый человек стоял в полный рост, заложив руки за спину, и с любопытством разглядывал меня с ног до головы. На тонких чертах его лица играли полутени. Темные губы сложились в подобие улыбки.

— Глаза, — еле слышно выдохнул за моей спиной Сержант.

Я взглянул «человеку» в глаза и почувствовал своего рода облегчение. Абсолютная чернота, без всяких признаков разделения на зрачок, радужку или белки… Типичные очи типичного монстра. Ликвидация будет считаться не убийством, а «чисткой». Память услужливо подсунула недавнюю сцену на Сингле. «Хугин, Му-нин, Иггдрасиль». Черт возьми! Я заговорил словами того капитана. Не убийство, а «чистка». Я почувствовал, как от лица отхлынула кровь. В голове крутилась смутная мысль о некой связи между словами федерала и моими, но ухватить ее я почему-то боялся.

— Дай сигаретку, — как-то обыденно попросил «серый».

Я не видел смысла отказывать в просьбе. Парень выглядел не опасным. Щелкнула зажигалка. «Человек» глубоко затянулся и с видимым удовольствием выпустил густую струю дыма мне в лицо. Краем глаза я заметил угрожающее движение Сержанта и остановил напарника едва уловимым жестом.

— Не разучились еще… — Незнакомец сладко причмокнул и повертел сигарету перед глазами, пытаясь разглядеть название.

Я предположил, что реплика относится к качеству сигареты, и кивнул, соглашаясь. Он презрительно скривился и, выпустив в мою сторону очередную порцию дыма, произнес:

— Киваешь, будто можешь сравнивать…

— Я — нет, но машины помнят любой продукт на элементарном уровне…

— Знаю, знаю, — перебил он, раздраженно махнув рукой. — Нуда ладно, мне пора…

Я медленно покачал головой и поднял пистолет. «Человек» настолько искренне расхохотался, что мы с напарником опешили.

— Знакомая ситуация, — сквозь смех выдавил «серый» и, не прекращая веселиться, выбил пистолет из моей руки.

После чего мгновенно сгреб меня в жесткий захват моего же собственного изобретения. От неожиданности я пропустил дополнение из пары ударов в голень и в пах. Время словно замерло. За те доли секунды, пока мой напарник прицеливался, агрессор не только обработал меня, как боксерскую грушу, но и успел произнести целую речь:

— Разумнее будет обойтись без членовредительства, брат мой. Ты не зря сомневался, прежде чем прикоснуться ко мне. Интуиция — мать информации. Вот сейчас я знаю то, что знаешь ты, плюс то, что знал раньше. Любопытный у тебя жизненный путь, но извини, если кто-то меня и остановит, то уж точно не ты, братец.

Он чуть ослабил захват, и этого мне хватило, чтобы уйти вниз. С линии огня. Пистолет Сержанта взвыл, и лишенный половины черепа песчаный маг, а это был именно он, рухнул в пыль рядом со мной.

— Почему, интересно, он дважды назвал тебя братом? — как бы между прочим спросил напарник, заглядывая в следующую комнату.

— Местный жаргон, наверное, — я на самом деле не предполагал ничего иного. — И все-таки у неоформов те же недостатки, что и у людей: ну высосал ты информацию при простом прикосновении, ну применил, а речи-то зачем произносить? Ищи теперь, где вторая половина головы…

В соседней комнате мы нашли еще одного мага, но первыми на этот раз в контакт с находкой вступили парализующие наручники.

Через несколько минут мы уже летели по экстренному уровню к центру нормозоны, сопровождаемые страшным воем сирены. В грузовом отсеке бревном лежал пленник. Сержант курил, развалившись в кресле, а я пытался задремать, так как патрулирование на Земле было низкооплачиваемым занятием, и, кроме того, мне не давала покоя мысль об отвратительной схожести ситуаций, в которых я побывал и жертвой, и палачом. Отвратительная потому, что я никак не мог решить для себя, был ли я прав сегодня и если «да», то в чем же я пытаюсь обвинить того вражеского капитана?

— Лет двести подобной нечисти не встречали в наших местах, — нарушил молчание Сержант. — Накрылся мой отпуск.

— Ты не одинок, — подыграл ему я.

— Придется забыть так много замечательных слов: отдых, женщины, сон… — Напарник ожесточенно потряс головой.

При упоминании сна меня слегка передернуло. Внезапно промелькнула мысль о том, что капитан в эту минуту может снова оказаться поблизости, раз так ловко научился меня выслеживать. «Если гора не идет к Магомету…» Оставалось немного подождать и тогда… На этот раз я в хорошей спортивной форме и не один. Придя к такому выводу, я успокоился и решил пополнить багаж знаний, а заодно скоротать время. До базы оставалось чуть меньше часа полета.

— Откуда взялась вся эта дрянь? Радиация?

— Кто их разберет? Половина имперской академии наук билась над этим вопросом, но так ничего толком и не выяснила. Одни говорят, виной всему локальные войны, когда скрыто применялось биологическое и химическое оружие. Другие что-то бормочут о космической радиации после исчезновения озонового слоя, третьи — о критической массе промышленных отходов. На лицо одно — природа не умирает, она приспосабливается к новым условиям, а то, что в новую картину не вписан человек, не ее вина.

— Как же так, мы за десяток лет можем терраформировать любую планету, а со своей бьемся уже три столетия, и все без толку?

— Чтобы был толк, надо прежде всего признаться себе в том, что эта Земля давно не та планета, где родилось человечество. Со старой доброй колыбелью ее связывают лишь пространственные координаты, а биосфера напрочь вычеркнула из своего жизненного цикла homo sapiens. Мы здесь чужаки, — Сержант погрустнел и принялся разглядывать ногти.

Я тоже замолчал и уставился в иллюминатор. Полет проходил на высоте пятнадцати метров, и я прекрасно видел, что творится внизу. Пейзаж не угнетал, но и не радовал. Насколько хватало глаз расстилалась степь, просторная и ровная, как стол. Желтая высохшая трава, проплешины белой соли на незаросших участках земли, редкие чахлые кустики и ни капли воды. Огромное яркое солнце висело в зените. Ни облачка на бледно-голубом небе, ни птички на потемневших останках линии электропередачи. Тень от нашего аппарата вспугнула какое-то животное, размером с овчарку. Зверь прыгнул в сторону и, за считанные секунды развив фантастическую скорость, скрылся в дали.

— Одс, — прокомментировал Сержант.

— Кто? — не понял я.

— Очень Дикая Собака, — напарник усмехнулся. — Не до латыни, когда чуть ли не ежедневно появляются экземпляры с новыми свойствами. Вот и зовем их по наиболее характерным признакам. Пару лет назад они бегали помедленнее: километров триста в час, а теперь совсем одичали.