Проклятие дома Грезецких. Расследования механического сыщика - Тимур Евгеньевич Суворкин Страница 5

Во имя нашей любви, умоляю, вернись, Жоржик. мой! Вернись!

Всем трепетным сердцем, твоя Г. Х.  Прости меня.

Дальше под этим текстом разместилось изображение самого мещанско-слащавого, льющего слеза амура, какой вообще мог существовать, после шли ужасающие в своем качестве и количестве стихи, в которых выкупивший газетную полосу аноним твердил о своих душевных терзаниях.

Подождавший, пока я дочитаю, управляющий вздохнул и продолжил:

– Ну это же мадридский стыд просто. И мало того, что она все это в газетах печатает, так она еще и сыск напрягает. У вас же работы по горло, поймите, я просто не хочу, чтобы вы напрасно тратили время. Петрополис полон преступников, зачем заниматься этой нелепицей? Итак, я повторяю, давайте просто уладим это дело. Семьсот рублей, скажем, и пустим эту безделицу на самотек.

Я холодно посмотрел на управляющего:

– Еще раз я услышу о взятке, и вы пойдете в камеру. Ясно? Вы кому деньги предлагаете? Человеку из рода Остроумовых? Вы в своем уме?

По лицу Ореста Генриховича было ясно видно, что он очень хочет съязвить о том, насколько роду Остроумовых сейчас нужны деньги, но я уже поднялся из-за стола и выжидающе взглянул на него.

– Вон отсюда, пока я вас не вывел.

Управляющий, чуть поджав губы, неторопливо убрал чековую книжку и с достоинством вышел прочь. Я же задумчиво прошелся по кабинету.

Признаться, мне очень хотелось отнестись ко всей этой истории, как к забавному анекдоту, но поведение Ореста Генриховича мне не понравилось. Впрочем, даже и без этого в деле существовала еще одна вещь, которая меня напрягала. Пропал Жоржик не где-нибудь, а в Искрорецке, а это место имело весьма и весьма скверную репутацию.

Я подошел к стене, кидая взгляд на висящую там карту губернии.

Искрорецк – небольшой город в сорока верстах от столицы, стоящий на берегу Мертвого залива. За последние два века там пролилось немало крови. Во времена, когда на землю пала Комета и небеса за рекой Обь закутались в зеленый огонь, здесь поселился старец Антрацит и его сектанты. На берегу залива они воздвигли вытесанные из гранита алтари, на которых проливали человеческую кровь, надеясь снискать тем милость сошедших в наш мир сибирских богов.

Затем, когда в эти края пришли войска Петра, алтари были сброшены в залив, а те сектанты, что не успели бежать, – безжалостно перебиты. Вскоре неподалеку вырос монастырь световеров, но и он просуществовал недолго – не прошло и десяти лет, как место это опустело. Что-то огромное пришло в залив из Северного ядовитого океана. Оно разбило каменную церковь, где попыталась укрыться братия, и утащило монахов в холодные воды залива.

Однако люди не бросили эти места. Империи требовалось оружие и чугун, и здесь был построен оружейный завод, а по берегам устроены прикрывающие гавань орудийные батареи, на месте которых позже выросли кирпичные форты.

Многодневные бомбардировки броненосных эскадр Коалиции, пытавшихся взять город с моря, сровняли эти укрепления с землей. Кровь вновь окропила берега залива, но Искрорец выстоял и не сдался врагу.

С тех прошло больше сорока лет. Столица разрослась, жадно раскидывая повсюду нити железных дорог. Некогда уединенный, город, одно время даже считавшийся курортным, сейчас стремительно покрывался заводами и рабочими бараками. Однако темное прошлое этого места отступать не желало. В Искрорецке пропадали люди – за последний десяток лет в небольшом городе их сгинуло уже под сотню. Что было тому причиной – темные силы, безумный душегуб или угнездившаяся у побережья тварь, заплывшая из Северного ядовитого океана, ответов на этот вопрос не смогли дать ни священники, ни командующий местной стражей уездный исправник, ни военные. Тем не менее факт оставался фактом, в безлунные ночи, когда дувший из столицы ветер нагонял на город темные клубы фабричного дыма, здесь исчезали люди. Они пропадали бесследно, не оставляя после себя ни тел, ни крови, точно рассеиваясь в пришедшей из столицы чадной пелене.

Набрав номер начальника стражи Искрорецка, я переговорил с ним о деле Жоржика.

– Ну что, удалось что-то узнать, Виктор? – спросила отошедшая во время разговора в архив Ариадна.

– Да, похоже, с Жоржиком и правда что-то случилось. Локомобиль служебный, на котором шофер должен был его отвезти домой, так и остался возле конторы. Никто из жителей Жоржика не видел. Он из усадьбы к полуночи ближе ушел, а в городе не так чтобы много мест, в такое время открытых. В Петрополисе его друзья тоже о нем ничего не слышали. Все это странно. Придется разбираться. Я запросил курьера с делом Жоржика. Думаю, к вечеру будет.

Впрочем, другие дела нас тоже не ждали. Из-за поездки в Санкт-Шлиссельбург на работе образовался настолько дикий завал, что мне не нужно было обладать дедукцией, чтобы понимать – домой этим вечером я уже не попаду.

В первом часу ночи я все еще сидел в своем кабинете. Окруженный пустыми кофейными чашками, держась из последних сил, я дописывал бумаги. Не ведающая же сна и усталости Ариадна работала подле меня, продолжая отбивать дробь на печатной машинке, подводя итоги очередного из дел.

Глаза слипались. Руки с трудом держали автоперо. Голова то и дело опускалась на грудь.

– Знаете, Виктор, вам нужно больше отдыхать, – негромко произнесла Ариадна. – Это я здесь машина. А вы человек. В вас замена деталей не предусмотрена.

Ее внезапная забота искренне тронула меня. Я чуть улыбнулся напарнице:

– Да, все в порядке. В гробу березовом отосплюсь.

– Виктор, пожалуйста, на сегодня вам стоит прекратить. Я доработаю бумаги в общем зале. Ваши дела я тоже сделаю. Отдохните. Хорошо? – Ариадна мягко притронулась к моему плечу. – Право, дурно вышло, у вас дел невпроворот, а из-за меня на вас еще и новое расследование повисло. Надеюсь, вы меня извините за это.

Меня поразила нежность касания ее фарфоровых пальцев. Почти человеческая нежность…

В этот момент я все понял. Моя улыбка искривилась, став горькой.

– Продолжаешь изображать человечность, как я и просил? Верно? – Я обернулся к напарнице.

Фарфоровые пальцы машины чуть дрогнули. Рука мгновенно убралась с плеча.

Ариадна холодно посмотрела на меня:

– Естественно, Виктор. Это же было вашим распоряжением. Мне перестать?

– Да, будь уж любезна, – чувствуя горечь, отозвался я. – Глупый спектакль вышел.

– Указание поняла, – равнодушно произнесла Ариадна и, взяв печатную машинку, вышла прочь.

С минуту я смотрел ей вслед. Затем фыркнул и швырнул мундир на стул, отстегнул изрезавший шею жесткий, накрахмаленный воротничок и упал на обтянутую зеленым сафьяном кушетку, не раз уже выручавшую меня в таких случаях.

Закрыв глаза, я начал погружаться в дрему. Ничто не мешало мне. Вокруг были только привычные звуки ночи. За окном накрапывал кислотный дождь. Время от времени издалека глухо били орудия броненосцев береговой обороны, отгонявших заплывших в залив тварей из Северного ядовитого океана. Канонада звучала мерно и успокаивающе и была столь же привычна, как шум винтов пассажирских дирижаблей, плывущих над крышей нашего отделения, или стук колес запоздавших локомобилей.

0011

Мне снился дом, в котором я жил в детстве. Снился старый пудель и строгие лики потемневших от времени икон,