Юрий Корчевский - Бомбардир Страница 5

Мы медленно продвигались среди портовых построек и складов, стараясь не шуметь и не привлекать внимание. Вот и наше судно; у сходней маячит охранник, и неизвестно, сколько их на шхуне, и есть ли они еще. До стоящего у пирса фрегата метров семьдесят – шуметь нельзя, тревога поднимется мгновенно. Даже если на фрегате часть команды на берегу, оставшихся с лихвой хватит, чтобы порубить нас в капусту.

Поскольку я был в чужой форме, решил идти туда сам. Сунул в рукав нож, Федору поручил незаметно подобраться к охраннику сбоку и в нужный момент отвлечь его внимание: бросить камень в воду или кашлянуть. Онуфрий должен был идти передо мной. Со стороны это могло выглядеть так, будто я сопровождаю задержанного: все бы хорошо, но вряд ли арестованных водят по ночам. Расчет был только на некоторую растерянность охранника, хотя бы минутную.

Вся оставшаяся часть команды шхуны спряталась в тени портового склада.

Ну, пора! Федор уже минут двадцать как уполз и должен быть на месте. Мы с Онуфрием вышли из-за пакгауза и, не торопясь, направились к нашей шхуне. Когда до охранника осталось несколько метров, он что-то спросил. Я сделал вид, что закашлялся, но по-прежнему шагал вперед. Охраннику мое молчание явно не понравилось. Он начал шарить по поясу, явно пытаясь вытащить из ножен палаш. В это время очень кстати дал себя знать Федор – в воду рядом со шхуной свалился какой-то крупный предмет. Охранник инстинктивно обернулся на шум, я рванулся вперед и всадил ему нож прямо в сердце, одновременно зажимая рот рукой. Подскочивший Онуфрий подхватил его за ноги, и мы живо затолкали убитого в щель между бочками, стоявшими на пирсе.

Уже втроем, вместе с Федором, который взял палаш убитого в руку, мы осторожно поднялись на нашу шхуну. Поскольку матросы знали корабль лучше меня, они пошли первыми. Даже в темноте они хорошо ориентировались в закоулках шхуны. Мы быстро обшарили весь корабль – пусто, никого. Я распорядился, чтобы Онуфрий тихонько привел на судно всю команду. Сам прошел в свою каюту – все вещи, оружие, даже деньги были на месте, вероятно до решения суда. Я осмотрел свои пистолеты – они оказались заряжены – и сунул их за пояс.

На палубе послышалось шарканье подошв, тихое чертыхание – пришла команда. Распорядившись, чтобы люди зашли в трюм и не высовывались, мы уединились с купцом Григорием, Федором и Онуфрием в небольшой капитанской каюте. Поскольку план побега исходил от меня, и пока все шло как надо, я невольно стал лидером, и команда, даже сам купец, мне безоговорочно подчинялась. Я решил держать совет – что можно предпринять, чтобы задержать фрегат в порту. Нам надо выиграть хотя бы сутки.

Поскольку я человек сугубо сухопутный, мне необходимо было выслушать мнение моряков. Еще сидя в тюрьме, я наметил три варианта, как задержать фрегат. Первый – взорвать крюйт-камеру, где хранится порох для орудий. Но для этого надо было проникнуть на фрегат, что уже непросто – к тому же у артиллерийских погребов наверняка стоит вооруженная охрана. Этот план отбросили сразу. Вторым вариантом было привязать под водой канатом перо руля к кнехту на пирсе. На мой взгляд, вариант был хорош, но моряки его отвергли – фрегат, как и любое парусное судно, отходит от стенки медленно, инерция судна мала, руль вряд ли сломается – балка очень толстая, к тому же из дуба. Канат просто перерубят, это вызовет задержку всего на несколько минут. Такой вариант тоже не прошел.

У меня оставалась последняя надежда – я предложил набрать пороха в бочку, на плаву подвести ее под руль и взорвать. Порох для двух маленьких пушечек был, бочки на причале – тоже, дело оставалось за запалом. Не так-то просто его поджечь, находясь в воде – спичек или зажигалок ведь не было. Вдруг мелькнула мысль – а пистолет? Ведь его замок при выстреле высекает сноп искр. Если пистолеты разрядить, высыпав из ствола порох, и просто щелкнуть курком, как бы вхолостую, можно поджечь запал.

Все это я изложил своим товарищам по несчастью. После некоторого молчания и раздумья план был признан реальным. Я взялся разряжать пистолеты, решив один оставить себе, второй отдать другому человеку. Федор отказался сразу – плавать не умел. Онуфрий молча кивнул головой. Купец и Федор ушли за бочкой с порохом.

Теперь надо было сделать запалы, на всякий случай два – не ровен час, один намокнет в воде. Я скатал трубочки из бумаги, туго набил их порохом, который высыпал из пистолетных стволов. Получилось что-то вроде китайских шутих.

Мы с Онуфрием обговорили, что и кто делает, я показал, что надо сделать, если я по каким-либо причинам не смогу поджечь фитиль. Федор с Григорием принесли бочонок с порохом, мы аккуратно проковыряли небольшую дырочку с торца, заткнув ее деревянной пробкой. Запалы замотали в кусочки кожи, положили себе на головы и натянули шапки – хоть какая-то защита от воды. За пояс сунули по пистолету и обмотались веревками. Федор с Григорием подтащили к борту бочку, мы с Онуфрием по веревочному трапу тихонько опустились в воду, чтобы не было всплеска, и нам на веревке опустили бочку.

Вода сразу обожгла холодом – кажется, тепло из тела ушло мгновенно. Мы с Онуфрием, подталкивая бочку с порохом, поплыли к фрегату.

Освещение на пирсе было очень слабым, кое-где горели факелы, да у трапа стояли часовые, рядом с которыми горел огонь. Корма фрегата оставалась в темноте – то, что нам нужно! Молча подплыли, кое-как отмотали веревки с поясов и принайтовали бочку к перу руля с кормовой стороны. Бочка оказалась наполовину в воде – если повезет, взрыв может не только оторвать руль, но и повредить обшивку на корме. Это было бы сверх программы – тогда шведам будет не до погони, придется спасать свой фрегат.

Мы сняли шапки и, стуча зубами от холода, достали запалы, воткнули в отверстие бочки. Когда я делал запалы для самодельных бомбочек при коломенской схватке, горели они около восьми секунд, сейчас запалы были в два раза длиннее, но сколько они будут гореть – неизвестно. Если секунд пятнадцать-двадцать, то доплыть до своей шхуны мы не успеем – нас просто оглушит взрывом и выбросит на берег, как рыбу.

Я прошептал Онуфрию:

– Как только подожжем фитили, выбираемся на пирс – и бегом к шхуне!

Онуфрий не понял:

– А часовые? Панику же поднимут!

– Да и черт с ними, все равно взрыв будет и паники хватит и без нас.

Мы вытащили пистолеты и, поднеся замки к запалам, спустили курки.

У Онуфрия это получилось удачней, его запал сразу задымил, а мне пришлось щелкнуть курком еще раз. Вот и мой запал задымился, мы как можно быстрей доплыли до пирса и по деревянным перекладинам, как по лестнице, взобрались на пирс. Дружно, как спортсмены на старте, рванули к шхуне – только пятки застучали по доскам.