Василий Головачев - Поле боя Страница 50

– Клиент созрел, – вслух проговорил Архип Иванович, любуясь своим выводом. – Пора еще раз наведаться к господину Воробьеву в гости.

Он вывел на экран фотографию майора и встретил его колючий, сумрачный взгляд, не суливший врагам ничего хорошего. С этим человеком не стоило связываться, если он чего-то добивался, а тем более нельзя было делать его своим врагом. Мережковский вдавил на селекторе кнопку вызова помощника.

Вошел долговязый Родион, выполняющий обязанности референта ККОРР, а в «Психодаве» – агента по особым поручениям.

– Узнаешь? – кивнул на дисплей Мережковский.

– Командир, – сказал Родион и поправился: – Майор Воробьев.

– Понаблюдай за ним пару дней, лично. Мне кажется, что он уже «теплый», пора предложить нашу помощь.

– Как скажете, – ответил бывший «мститель».

ОСТАШКОВ

ВОРОБЬЕВ

Стрессовое состояние, вызванное нападением неизвестных бандитов в школе, у Лиды прошло быстро, но тем не менее Панкрат вынужден был два дня не отходить от нее, а детей не возить в школу и детсад. Все это время семья Воробьевых провела на острове Столбный, в монашеской обители Нилова пустынь, так что получилось нечто вроде небольшого отпуска на природе, успокаивающей душу и сердце лучше всяких лекарств и врачей.

Родиону он позвонил еще в воскресенье вечером, вызвав у того приступ сочувствия, и теперь ждал его со дня на день, изнывая от бездеятельности и дурных предчувствий. Преодолевать их помогало только отношение к происходящему жены, ее терпение и понимание ситуации. Панкрат еще раз убедился, какое бесценное сокровище приобрел, а также понял, что любые его попытки уберечь семью от распоясавшихся мафиози имеют право на реализацию.

Родион заявился к Воробьевым во вторник вечером, аккурат в паузу между дождями, которые заладили по нескольку раз на день. Сопровождал Кокушкина молчаливый молодой человек по имени Петя в модной ворсовой курточке и джинсах, державшийся, по мнению Панкрата, с излишней серьезностью. Впоследствии оказалось, что Петя бывший десантник, что ему всего двадцать четыре года, но к этому возрасту он уже имел три черных пояса по карате и работал в охране банка «Эксим». В «Психодаве» он получил звание лейтенанта безопасности и занял должность начальника оперативного патруля, сопровождавшего агентов по особым поручениям, одним из которых стал Родион.

Был уже поздний вечер, и они разговаривали сначала на кухне, где Лидия приготовила ужин на троих, а потом во дворе дома, в машине хозяина. Панкрат подробно рассказал Родиону о нападениях, изложил свои выводы относительно профессиональной подготовленности бандитов и замолчал, посматривая на белеющее в темноте лицо бывшего «мстителя».

– Значит, ты считаешь, что это не местные кадры? – проговорил наконец Родион.

– Но и не ликвидаторы Легиона, – убежденно сказал Панкрат. – Те действовали бы иначе, да и вооружены посерьезней. К тому же им проще всего обезвредить объект устранения с помощью «глушаков».

– Может быть, ты и прав, разберемся. Я оставлю тебе своих наблюдателей, они походят за твоей семьей, а через пару дней пришлю отделение «Тени».

– Это еще что за хреновина с морковиной?

– Спецгруппа, оперативники высокой квалификации наподобие тех, с кем работали мы в Жуковских лесах… царствие им небесное.

– Аминь! – пробормотал Панкрат.

Помолчали, поглядывая на маячивший у ворот силуэт Пети. Родион закурил.

– Командир, поскольку ты сам решил влиться в наши ряды, – на слове «сам» голос Кокушкина дрогнул, – позволь тебя предупредить. Это не приказ начальства, это совет друга. Добровольно принимая на себя обязанность – выражаясь высоким штилем – «служения высоким целям нашего движения», ты должен будешь забыть о личных выгодах и наградах. Честь служения «Психодаву» выше любых отличий и должностей.

– Этого ты мог бы и не говорить, – угрюмо оскалился Панкрат.

– Мог бы, – согласился Родион, – но должен. Кстати, о твоем положении в «ПД» с тобой будут говорить начальники, но я уверен, что оно будет высоким. Последнее, о чем я считаю своим долгом предупредить тебя, это сохранение тайны. О том, что ты работаешь на «ПД», не должен знать никто, в том числе друзья и даже жена.

Панкрат промолчал, вспоминая о своем визите к Егору Крутову. Однако делиться этой информацией он не хотел ни с кем.

– Скажи мне все-таки честно, лейтенант, – сказал он. – Чего хочет добиться твой «Психодав» на самом деле? Какие конкретные цели поставили его начальники? Только ли непосредственное уничтожение пси-лабораторий и оружия?

Родион докурил сигарету, пуская дым в окно кабины. Усмехнулся, покачав головой.

– Дотошный ты мужик, командир. Архип Иванович меня не зря предупреждал, хотя я знаю тебя лучше, чем он. Что ж, скажу все, что знаю сам. Как ты понимаешь, со мной тоже вели беседы на подобные темы, и кое-что я себе уяснил.

Прежде всего «Психодав» не является организацией, желающей наращивать политическую и гражданскую напряженность в стране, чтобы впоследствии воспользоваться вспыхнувшим кризисом. Но мы и не хотим заниматься изнурительной и бесплодной педагогикой! Мы хотим заставить тех, кто жаждет насилия и смуты, понимать, что обладаем необходимыми ресурсами и волей для воздействия на слишком беспринципных военных и слишком бескомпромиссных политиков.

Родион говорил так увлеченно и гладко, что Панкрат с удивлением посмотрел на бывшего «мстителя». В былые времена войны с дорожными бандитами Кокушкин не отличался подобным красноречием и не пользовался в разговоре терминологией записного политикана. Мало того, Панкрату показалось, что он уловил в голосе Родиона завораживающие интонации Архипа Ивановича Мережковского.

– Силы, стоящие за Легионом, известны, – продолжал Кокушкин. – Они ждут своего часа и выйдут в свет на следующий же день после победы «новой революции», и это произойдет с роковой неизбежностью вопреки воле отдельных личностей. Так вот основная цель «Психодава» – предотвратить приход этих сил!

– Что же это за силы? – позволил себе Панкрат нотку скепсиса в голосе.

– Новые коммунисты, жаждущие тотального контроля над страной. Впрочем, не только над одной отдельно взятой страной – над всем миром! Эти силы интернациональны и направляются извне, во всяком случае, есть факты связи наших революционеров с Западом, точнее, с Америкой. И уж точно очевидно, что почти все программы отечественного телевидения составляются и контролируются не в России. Достаточно заметить, что ни одно зарубежное лекарство, рекламируемое по телевидению, не излечивает больного! Просто снимает симптомы.