Александр Афанасьев - Зона заражения-2 Страница 54

Хотел ли я ее? А как сами думаете? Хотел… сбросить вниз, чтобы подольше еще летела. После Стаси… мне как-то не того. И даже после того, как я отомщу за нее, не уверен, что у меня когда-то что-то еще получится.

Вернулся Алекс.

– Нормально связал?

– Две полосы использовал. Не порвет.

– Тогда пошли.

Мы вышли обратно в холл, аккуратно притворили дверь. К счастью, сейчас вместо дверных глазков камеры, и потому лишнего никто не увидит.

Спустили вниз… был момент, когда она едва не выскользнула… чертов спасательный комплект, скользкий, как рыба, я это не предусмотрел. Поместили в муляж в виде кондиционера… конечно, немного тесно, но…

Проблемы начались на тридцатом этаже, когда мы переходили из лифта в лифт.

Рядом с нами был человек… короткая бородка и типичная для этого места белая одежда. Когда мы вошли в лифт, мне пришлось приложить усилия, чтобы втащить туда тяжелую тележку. И, похоже, проявился пистолет, который я держал за поясом, куртка в какой-то момент слишком плотно облегла тело.

В таких случаях есть два выхода – бежать или стрелять. С нами было еще двое в лифте… придется и их… раз они свидетели, а потом прорываться. Или бежать – в данном случае, надеяться, что после того, как мы выйдем из лифта, этот козел не подойдет к первому попавшемуся охраннику и не расскажет о том, что видел. Если он это сделает – мы имеем все шансы узнать, почему в этом месте нет ни судов, ни уголовного кодекса.

Я не сделал ни того ни другого. Вместо этого я склонился в его сторону и прошептал:

– Ла иллахи илла’Ллагъ.

Тот скосился на меня, потом незаметно вытянул указательный палец правой руки, не поднимая ее.

Все правильно. Аллах един.

– Рахмат, ахи[98]… – сказал я ему, когда мы выходили из лифта.

Дальше наша судьба была в руках одного лишь Аллаха. Как и всегда…

Бородатый не настучал.

Мы прошли внешний контроль – к нам в кузов заглянули, но не нашли ничего такого, помимо ремонтного оборудования. Едва выйдя на трассу, мы тут же свернули вправо и въехали в огромное чрево крытой стоянки. Стоянка была полностью автоматизирована – на контроле мы оплатили корпоративной карточкой время стоянки – шесть часов – и покатились вперед, следуя проводнику-указателю, ведущему нас на свое место. Припарковались, Алекс вылез и отправился искать машину, которую мы тут запарковали ранее, купив место на целый месяц. А я остался у фургона, не веря, что все прошло так просто…

Есть!

Прибрежная дорога бросалась под колеса нашего «Лендровера Дискавери» с решимостью самоубийцы, один головокружительный поворот следовал за другим. Дорога была проложена у самой кромки воды, волны остервенело бились в волноломы, вздымаясь солеными брызгами и бессильно падая. Встречные машины метеорами пролетали мимо, превращаясь в размазанные разноцветные пятна на стекле. Мы держали под сто шестьдесят – самоубийство на такой дороге и почти предел для машины. Но другого выхода не было. Нам надо было как можно быстрее удалиться от Ойли Рокс и перейти границу.

Я достал из багажника кейсовый автомат «Берретт», включил прицел, поставил его на самотестирование. Чертова новая техника… остается только надеяться, что…

– Сзади вверху! – крикнул Алекс.

Картинка сзади была видна на мониторе перед водителем, и ничего хорошего она собой не представляла.

Дрон…

– Просто веди машину…

Я знал, что это – за нами. В таких случаях нельзя успокаивать самого себя, это бессмысленно. Хотя бы потому, что дрон этот – явно из Ойли Рокс и за пределами города он вообще летать не должен.

Но летит.

На прицеле горела зеленая лампочка – тестирование завершено, исправно. Надеюсь, что пятьдесят патронов с вольфрамовым сердечником и три подрывных заряда сделают свое дело…

Вот же… сволочь.

Если вам говорят, что электромагнитные пушки, которыми сейчас полицейские пользуются сплошь и рядом, останавливая машины… так вот, если вам скажут, что эти электромагнитные пушки для человека безопасны, не верьте, вранье все это. Когда он ударил по нам, пытаясь заглушить двигатель нашей машины – мою голову как будто поместили в тиски. Боль нарастала в течение нескольких секунд, чтобы потом исчезнуть так же внезапно, оставив состояние оглушенности и растерянности.

В машине мигнуло, и погасло освещение в салоне. Заглохло радио. Электромагнитная пушка, чтоб его. Точняк за нами.

– Он пытается вырубить движок!

– Держи машину ровнее!

Электропривод люка тоже не работал – я отжал аварийную скобу и начал сдвигать его вручную. Пока он пытается просто нас остановить нелетальным полицейским оружием, но то, что у него есть и смертельное вооружение, в этом и сомневаться не стоит.

Ветер свирепо набросился на меня, едва не вырвал автомат, едва не сорвал шлем, каким-то чудом заполз под баллистические очки, и глаза моментально заслезились – этого только не хватало. Дрон висел в сорока двух метрах от нас – это мне показал баллистический вычислитель и в двадцати выше уровня поверхности. Выглядел он довольно уродливо – что-то типа стрекозы, только с тарелками ходовых винтов по бокам, по размерам он был больше нашей машины.

Стараясь стоять как можно ровнее, я открыл огонь по дрону. Если вы имеете дело с дроном вертолетного типа, лучше всего целить в хвост, как и у вертолета, но хвост был мне недоступен, и я бил по его морде, пытаясь вывести из строя аппаратуру наблюдения. Без аппаратуры наблюдения дрон полностью бесполезен. Не знаю, то ли мне это удалось, то ли оператор решил не рисковать – но дрон сразу пошел выше и вправо, от брони сыпались искры…

Я перезарядил автомат, при этом один магазин выронил, хорошо, что в машину. Обернулся – дрон больше не показывался.

– Сворачивай на хрен! На первом же съезде!

– Держись!

Я схватился за кресло, машину развернуло так, что мы чудом не перевернулись, но в поворот мы все же вписались. В горах надо купить новую машину, взамен отдать эту…тут целая индустрия, номера перебивают…

Мы летели по каменистой дороге на ста двадцати, подвеска если справлялась, то не до конца, нас подтряхивало, и пыли было кругом… впереди была «зеленка», а там поймать машину гораздо сложнее… и я уже подумал, что мы ушли, но оказалось… ни черта.

Я пришел в себя от того, что лежал на боку… и плечо чертовски болело. Хорошо, что не болела голова… шлем, который я успел нацепить, принял на себя основную энергию удара.

Чем это нас…

Наш «Лендровер» лежал на крыше… знатно перевернулись. Мысли путались… стекла не вылетели, но потрескались, ничего не было видно из-за пыли.

Надо вставать…

Я толкнул ногой остатки стекла… не поддались… толкнул сильнее, отметив, что хоть ноги-то целы. Наконец боковое стекло вывалилось пластом, за ним была пыль и гравий. Автомат был под рукой, я пополз, толкаясь локтями, ногами вперед. Понимая, что времени очень мало…

Как-то выполз… точнее надо сказать, выдрался из перевернутой машины. Пыль ложилась… было видно, как с насыпи, в том же самом месте, что и мы, съезжают машины. Надо сражаться… единственное, что я точно знал из всей своей предыдущей непутевой жизни, – сражаться надо до конца, тебя никто не пощадит, если ты сдашься. Драться насмерть! Я лег на бок… мне надо было принять устойчивую и при этом минимально заметную позу, а также разгрузить больное плечо. Удерживая винтовку здоровой рукой и на здоровом плече – прицелился из подствольного гранатомета по головной. Прицел работал, выдал сетку… уже хорошо.

И тут меня словно окатило невидимым душем из немилосердно горячей воды, из кипятка – и я, кувыркаясь, снова полетел вниз. Во тьму…

Через какое-то время я снова пришел в себя.

Три внедорожника «Лексус» – больших, наверняка бронированных, отличающихся резкими, острыми, словно самурайский меч гранями кузова стояли неподалеку, а еще дальше, на дороге, стоял конвертоплан. Они что – дорогу перекрыли?

Я прищурился… машина была своя, «Пустельга» – но это ничего не значило…

– Мюдюрь[99] полковник, этот дышит еще…

Я так и лежал на боку, спиной к тому, что происходило, и лицом к дороге и не видел всего. Но – слышал.

– Он тебе нужен?

– Этот… нет, не знаю его.

Хлопок выстрела.

– А этот… тоже дохлый?

– Не. Его током шибануло. Он нам нужен.

– Тогда забирайте…

Я увидел, как начали раскручиваться лопасти «Пустельги»… куда-то лететь собираются…

– Куда его…

– Давай в машину. Хозяин приказал в порт везти.

– Только глушани его еще. Но без фанатизма, он и так контуженый.

– Есть…

Выстрел глушака в третий раз отправил меня в небытие…

Следующий раз в себя я пришел не скоро…

В себя я пришел от зуда. Такого неприятного, мелкого зуда. Очень нехорошего зуда. От него нестерпимо болела и так контуженая голова.

В попытке избавиться от этого зуда я попробовал придать голове какое-то другое положение. Постепенно рождалось понимание, где я и что со мной. Я в каком-то помещении, где темно, пахнет смазкой, и этот мерзкий зуд… это от… да, от корабельной переборки. И я – на цепи, а спиной – у этой корабельной переборки. Переборка теплая – скорее всего, за ней – двигатель. И этот двигатель работает, то есть судно куда-то идет.