Камень - Борис Вячеславович Конофальский Страница 57

А у гостиницы народа прорва, машины везде, иной раз большегрузы стоят так плотно, что и мотоцикл между ними не втиснуть. И почти все гружёные. Он заглядывает под тенты… Бочки, бочки, бочки… Топливо в основном, для саранчи сейчас не сезон.

Он невольно сравнивает Новую Лялю и Губаху. Губаха кажется ему если не менее многолюдной, то уж точно более упорядоченной. Но во всём этом многолюдии и толчее для него есть одно несомненное преимущество. Его тяжелее будет отыскать, тяжелее вычислить.

Мотоцикл оставлять на улице очень не хочется. Свечи он, конечно, выкрутит, и шнуры заберёт. Но там, в кофрах, у него много всякого ценного… А взломать их сможет даже мальчишка. Ладно, тут он хотя бы отдохнёт и перекурит. Возможно, что-нибудь съест.

У одной из стен гостиницы он нашёл местечко для мотоцикла и заглушил мотор. Мотоцикл тоже надо было бы помыть. Андрей Николаевич терпеть не мог грязи на своих машинах. А если терпел, то только в целях маскировки. Он стянул респиратор, закурил, огляделся: запомнил, что как расположено, какие машины вокруг, какие люди; вспомнив карту города, прикинул, куда ведут ближайшие улицы. Всё было в порядке. Уполномоченный не нашёл ничего подозрительного. Водилы копаются в моторах, торговцы торчат в кузовах со своим товаром, что-то там переставляют, какая-то женщина шлёпает по лужам, перебирается через реку грязи. Вокруг не было ни одного человека с серьёзным оружием. Решил свечи из мотоцикла пока не выкручивать. Может, ещё придётся ехать дальше.

Уплотнитель на двери? Нет, не в этой гостинице. Хорошие лампы? Бесполезная роскошь. Духотища… Крупный мужик торчал над стойкой в одной вовсе не свежей майке, но это его не спасало, ему всё равно было жарко. И кондиционер, тарахтевший над ним, его почти не выручал, экономия электричества и куча народа никак не способствуют свежести воздуха и прохладе. В помещении было не менее двух десятков крепких мужиков, каждый из которых вырабатывал свои пять ватт энергии в час в виде тепла, что никак не мог выправить слабый кондиционер.

«И это в сезон воды? А как они с таким кондиционером будут чувствовать себя через три месяца, когда температура начнёт выскакивать за пятьдесят?».

Лицо и шея мужика были покрыты тяжёлыми синими желваками проказы. Он вытирал свои волосатые плечи мокрой тряпкой. И ждал, когда Андрей Николаевич подойдёт к его стойке и заговорит.

И когда тот подошёл, он сразу предупредил:

- Отдельных номеров нет.

- О-о, - это было неожиданно. Но Горохов не хотел так сразу уезжать. Он представил, что ему придётся опять сесть на грязное сиденье мотоцикла и сразу спросил: – А что есть?

- Два спальных места в общих комнатах, комнаты по восемь человек, кондиционеры старые…, - предупредил мужик.

«Вот поэтому все торчат тут; там, наверное, вообще умереть можно».

- И сколько стоит одно спальное место? – Андрей Николаевич просто интересуется.

- Двадцать копеек, - сообщает мужик лениво, он уже знает, как отреагирует клиент, но это его волнует мало, к ночи всё равно все места будут распроданы.

- Двадцать копеек? – Горохов удивлён такой дороговизне.

– Имей в виду, парень, больше мест вообще никаких нет, – всё так же лениво предупреждает мужик. – Не купишь, придётся ехать дальше, а там точно не будет ничего по такой дармовой цене.

- А душ там… Душ там есть, в этих комнатах? - интересуется Андрей Николаевич.

- Нет, душ и туалет только тут, на первом этаже. Кстати… За вшей, клопов и клещей администрация отнесенности не несёт, – продолжает наносить удары администратор в майке.

- И сколько стоит помыться?

- Как и везде, тридцать литров двадцать пять копеек, – сообщает мужик.

«Тридцать литров? Да этого хватит только смыть самый первый слой грязи, а постирать одежду? Неужели за ночёвку в этой душной и провонявшей помойке с клопами и, возможно, клещами, придётся отдать столько денег?».

Впрочем, при всех своих отрицательных качествах этой гостиницы у неё был и один важный, может быть, самый важный плюс: тут его вряд ли будут искать. Но нужно было найти место для мотоцикла. Обязательно. Его нельзя было оставлять на улице без охраны. В таких местах не может не быть жуликов и угонщиков.

- Ну, парень, надумал чего? - торопит его администратор, почёсывая синий желвак на подбородке.

- Да, наверное, возьму одну лежанку. И тридцать литров воды, – он делает паузу. – А мотоцикл некуда у вас пристроить?

- Нет, но к ночи сюда придут люди, есть тут людишки, они за небольшую деньгу могут присмотреть за твоим мотоциклом, думаю, за мотоцикл много с тебя не возьмут, – разъясняет мужик.

- Людишки? – Горохов насторожился. – А что за людишки?

- Нормальные людишки, - заверяет его мужик; кажется, ему уже надоело болтать, - если заплатишь - твой драндулет никто не тронет. Ты, короче, за лежанку платить будешь?

- Я сейчас, - всё это уполномоченному не нравится. И он идёт к выходу. А там, прямо за неплотно закрытой дверью, он видит ту самую женщину, которую видел, когда стоял у гостиницы. Небогатая горожанка в простом респираторе, обычном комбинезоне и простых пластиковых и грязных башмаках типа «чуни». Она стоит у входа, и когда Горохов проходит мимо, женщина вдруг что-то негромко произносит. Что-то почти знакомое, из чего он различает конец фразы. Уполномоченный различает слово и останавливается.

- Что вы сказали? – на всякий случай он приподнимает левую руку, чтобы пистолет чуть вылез из тайного кармана в рукаве.

А женщина повторяет фразу уже громче:

- Андрей Николаевич, это вы?

Горохов замер.

«Откуда за пятьсот километров от Агломерации кто-то может знать моё настоящее имя?».

Но его замешательство длилось всего мгновение, он тут же взял себя в руки и говорит, довольно холодно:

- Нет, ты ошиблась.

И двинулся к мотоциклу. Но дробовичок свой из-за спины подтянул под руку поближе, а на ходу стал поглядывать по сторонам. И, конечно же, обернувшись, увидел, что женщина вдруг сняла маску.

Грязь мелкой взвесью от дороги летит, споры, конечно же, куда без них, а эта чокнутая респиратор сняла. Для чего? Конечно, чтобы он её узнал. И он её узнал.

Узнал, узнал… Едва-едва выдержки ему хватило, чтобы не