Анна Тьма - Клинок Белого Пламени Страница 59

– Это точно! – хором отозвались дети. И рассмеялись.

– Эй, ребятки! Поскольку этот лес – мой, то я знаю, как быстро догнать наших. Как вам такое?

– Всецело «за»! – радостно отозвались подростки.

– Значит, вперед! От нас не уйдут!

Опустила голову, вспомнив зеленоглазого бога, Василиса. Не сдержала нежной и мечтательной улыбки Сильтарина, когда перед ее внутренним взором появился прекрасный, как шедевр талантливого скульптора, бог-ветер. А дети хитро и озорно переглянулись, спрятав улыбки.

Холодно. Купол, как здесь холодно…

Застегнув куртку под горло, демон попытался дыханием отогреть закоченевшие руки. Потом обхватил себя, дрожа от зимнего мороза.

Темно. Под ногами шелест травы. Лунный свет бросает серебристые отблески.

Двойник сидел на земле, в густой тени дерева, уткнувшись в колени лбом и обхватив руками ноги. Он не сдерживал отчаянных слез и горьких всхлипов. Когда Пламенный подошел, желтоглазый поднял голову и взглянул на своего господина с болью и ненавистью. Щелки зрачков залили чернотой желтую радужку.

– Зачем они это сделали?! – всхлипнул Звереныш, и по лицу, принадлежащему Альтису Пламенному, снова покатились слезы. – Что он им сделал?! Я убью их всех, убью, убью!

Зверь поднялся на ноги и шагнул к Альтису. Расстегнута куртка, заткнуты за пояс перчатки, расшнурована жилетка – одна только форменная майка противостояла окружающему холоду. Он замерзал здесь. Замерзал и голодал.

– Ты все у меня отбираешь! Ты! Ястреб принадлежал нам! Мне! Теперь его нет! Его отобрали у меня!..

Зверь снова всхлипнул, вытер кулаком слезы. Альтис подошел, жестко стянул шнуровку на его жилетке, застегнул доверху куртку. Ладонью провел по его лицу:

– Замерзнешь.

Зверь сначала удивился, потом обозлился, с силой оттолкнул Альтиса прочь.

– Да ты сам холодный, как труп! – истерично закричал желтоглазый. – Что ты без меня?! Твое Пламя не греет!

Альтис не ответил, безучастно разглядывая часть своей демонической сути, обретшую собственную личность. Зверь отвернулся, судорожно вздохнул, стараясь унять истерику. Он был очень слаб. Иначе бы наверняка кинулся на Альтиса.

– Я умираю без тебя, – тихо сказал ему в спину Пламенный. – Тебе не выжить без меня. Ты не должен был появиться, Звереныш. Ты лишь часть меня самого.

– Я уже давно не ты, – сдавленно отозвался желтоглазый. Обернулся, подошел вплотную к Пламенному. – Выживи, мой господин. Потому что я тоже хочу жить.

В желтых глазах пылала неудержимым пламенем отчаянная жажда жизни. И боль невосполнимой утраты. Зверь тоже умел любить, пусть эта любовь была своеобразной, собственнической.

– Уйди. – Зверь снова отвернулся. Голос его дрожал. – Тебе нужно быть сильным. Только уйди!..

Прежде чем Альтис успел среагировать, Зверь развернулся и полоснул его когтями по груди. В клочья разодрал куртку, жилетку, глубоко ранил плоть и сломал ребра. Боль горячей волной плеснулась в ране, уводя в небытие…

Сильная рука прижала его к земле, предупреждая попытку вскочить. Верная Алина сидела рядом, держа теплую ладошку напротив его дико колотящегося сердца. Девушка закончила шептать заклятие, до того как боль проникла в сознание. Пламенный вздохнул, лег спокойно. Алина поглядела на него серьезно и печально, поднялась и ушла, не сказав ни слова.

Демон побрел к ручью. Ковер травы стелился под ноги, капельки росы мочили ботинки. Найдя запруду поглубже, Альтис разделся, тщательно вымылся, выстирал и вычистил форму. Не дожидаясь, пока высохнет, облачился во влажную одежду. Вспыхнул огнем, прошептал:

– Тесс фиор.

Траэллита сидел на стволе склонившегося к неглубокой речушке дерева и смотрел на бегущую воду:

– Ты мог приказать ему вернуться.

Альтис не ответил. Лишь на миг замер, а потом продолжил медленно шнуровать жилетку непослушными пальцами.

– Ты мог приказать, – повторил ламий. – Ты – командор и всегда им был. Ты лидер, которому мы все подчиняемся. Ты мог приказать – и Коган повернул бы назад.

– Не мог, – ответил демон, пересилив себя.

– Разве? – холодно спросил ламий, картинно удивившись. – Ты сейчас лжешь ради самооправдания?

– Ублюдок хвостатый! – вспылил Пламенный, едва сдерживаясь, чтобы не кинуться на побратима с кулаками. – Не мог я приказать ему! Слышишь ты меня, придурочный ламий?! Я прирожденный лидер, это ты верно подметил, сволочь, за пять тысяч лет можно было заметить! Я лидер, потому что знаю, когда могу приказать – и вы все, кучка об Грань ушибленных дебилов, подчинитесь, и когда могу только сделать вид, что приказал, или вовсе промолчать! Не мог я ему приказать, потому что знал: Таран все равно не подчинится, а мой приказ сочтет еще одной стеной, которую надо вышибить своей дубовой башкой!

Ламий спрыгнул на землю, встал в полный рост. Презрительно поглядел на маленького побратима сверху вниз:

– Лжешь. Самому себе лжешь. Чтобы не оказаться виноватым.

– Гад, – плюнул под ноги Альтис.

Одного прыжка с места хватило, чтобы сбить этого здоровенного, как два с половиной Альтиса, бога на землю. Они сцепились в драке, не щадя друг друга. Никто не бьет больнее, чем брат. Потому что брат лучше любого врага знает, куда и как ударить.

Прекратив расчесывать рыжую гриву своей неказистой на вид лошадки, Алина обернулась и по очереди встретилась взглядом с замершим Ветром и Арохом, оторвавшимся от штопанья дырки на рубашке малыша.

– Вы, двое, идите, – произнес Стримбор. Это были первые его слова со вчерашнего вечера, и голос послушался не сразу. – Я там бесполезен.

Арох и воительница кивнули. Волк поднялся, отложил рубашку. Алина бросила щетку. И они направились в ту же самую сторону, куда недавно ушел Альтис.

Шипение пламени и воды, нещадно бьющиеся стихии… Побратимы катались по земле с рычанием и ругательствами, лупя друг друга почем зря кулаками, ногами, чистой силой. Альтис извернулся и пнул Трэна по колену носком окованного сталью ботинка. Хрустнула кость. Ламий выразил свое негодование коротким и емким словом, вызвал вокруг своей руки «волновой ореол», ударил Альтиса в область сердца. Альтис задохнулся, мгновенно побледнев, но тут же умудрился схватить ламия за руку, выламывая ее в болевом захвате. Все это заняло несколько мгновений… Но их хватило, чтобы воительница пришла в неописуемую ярость!

Полыхнул огонь, и бессмертных разбросало в стороны небольшим взрывом.

– Кретины! – было самым ласковым из сказанного девушкой, пока побратимы приходили в себя.

– Мала́я… – Альтис едва сдерживал гнев, сидя на земле. – Не вмешивайся…

– …! – категорично отказала девушка. – Ты-то, Ал, известный псих, но от тебя, Трэн, я такого скотства не ожидала!

Ламий взглянул на девушку исподлобья, помолчал, унимая дыхание и останавливая кровь, текущую из рассаженной губы.

– Это не твое дело, Лин, – решительно сказал он.

– Да ну?! – взвилась Пламенная. – Не мое, говоришь?! Тогда и я отныне не твое дело!!! И пошли вы оба…!!! Ублюдки!

Развернувшись, она быстро двинулась обратно в сторону лагеря.

Демон поглядел на ламия:

– Я тебе говорил, что с тобой сделаю, если обидишь мою малу́ю, придурок в чешуе?

Змей с такой растерянностью и болью глядел вслед девушке, не в силах подобрать слов, что Пламенный передумал пока бить ему рожу. Вместо этого поднялся и побежал догонять Алину:

– Мала́я, подожди!..

– Пошел ты к Кошмару в пасть! – крикнула, не оборачиваясь, воительница и продемонстрировала жестом, каким именно путем туда следует пойти.

– Лина!.. – даже не подумал отступать демон.

Волк, который все это время молча наблюдал за разворачивающимся действом, вздохнул:

– Доигрался, Змей?

Подойдя, Арох подставил брату плечо, на которое тот оперся. Кость в голени была треснута и заживать будет не меньше суток. А если не беречь, то и доломать недолго. Стараясь поменьше нагружать ногу, ламий поковылял с другом обратно в лагерь, где люди уже успели приготовить завтрак.

Волчонок, увидев побратимов, кинулся к Альтису, оглядел его с жалостью, коснулся плеча, выражая поддержку и сочувствие. Потом подошел к Траэллите и Волку, всмотрелся, качнул головой и произнес, старательно выговаривая слова:

– Трэн неправ.

Ламий вздрогнул, поглядел на Волчонка с растерянностью.

Колдуны и император оценили степень побитости побратимов, но лезть с вопросами не рискнули – слишком свежа была в памяти поминальная песня бессмертных.

За завтраком Траэллита виновато поглядывал на воительницу, но не подходил и даже не пытался заговорить, зная, насколько девушка вспыльчива и опасна. Она старательно игнорировала бога, не отходя от Альтиса. Бог-ламий и демон то и дело обменивались злобными взглядами, но в открытый конфликт не вступали.