Александр Авраменко - Тевтон Страница 6

– Корабль прибыл в пункт назначения. Пассажиры могут покинуть свои места и приступить к своим обязанностям.

Как громко и пафосно! Курт едва сдержал улыбку – он был единственным посторонним человеком на борту, кроме экипажа. Наконец можно подняться, размять короткой гимнастикой немного затекшие суставы и отделаться от надоевшего груза.

В лицо вновь пахнуло жаром накаленной степи и густым пряным ароматом местной растительности.

– Вы, твари, работать! Живо!..

И грязные ругательства вдогонку. Молодой человек едва не споткнулся от удивления. Группа голых… нет, все-таки какие-то тряпки были обмотаны вокруг бедер, людей, грязно-коричневого, скорее даже черного цвета, словно вымазанных в угольной пыли, уныло завывая что-то однообразное, надрываясь, тянула трос, прикрепленный к контейнеру Курта. Да кто же они?! Юноша схватился за кобуру, но тут заметил одетого по форме юнкера.

– Что здесь происходит?!

– А вы кто такой? – заносчиво взглянул тот на Вальдхайма. – Новенький? – Потом разглядел его нашивки и лениво отдал честь. – Не волнуйтесь, фанен-юнкер. Я – принимающий мейстер. Вы, как я понимаю, сопровождали топливо?

– Так точно! Фанен-юнкер Курт фон Вальдхайм с люгера «Фон Валленберг», доставившего контейнер.

Местный едва не выругался вслух, но сдержался.

– И командир погнал вас через четверть планеты, когда контейнер можно было передать любому члену экипажа почтовика? Маразм! Вот же… – дернул он головой, потом вновь заговорил: – Впрочем, вы в этом идиотизме не виноваты. Идите по этой линии, через два корпуса – гостиница. Там можете переночевать. Я распоряжусь. Документы о приемке лития будут ждать вас утром. Почтовый рейс отбудет в двенадцать ноль-ноль. А до той поры придется поскучать на форпосте.

Юноша благодарно кивнул и поинтересовался:

– А все-таки что это за шрехты? Никогда таких не видел…

– Негеры. Местные. Пытаемся их приручить, кое-чему обучить, но ничего не выходит. Тупые твари. И ленивые. Только кнут и понимают…

– Спасибо за пояснение, юнкер.

– Готфрид. Ладно, идите, Вальдхайм. Утром увидимся.

Курт отдал честь, развернулся и отправился в гостиницу…

Гостиница оказалась типовым бараком. Правда, ухоженным и новеньким, еще поблескивающим свежей эмалью. Впрочем, все постройки форта выглядели так же. Молодой человек спокойно прошествовал по вымощенной плиткой дорожке, вдоль которой росли невысокие кусты, аккуратно, по-орденски, подстриженные. Поднявшись по ступенькам крыльца, прикрытого навесом синего стекла от палящего днем солнца, фанен-юнкер толкнул дверь и оказался в прохладном холле. Завидев незнакомого офицера, сидевший за столом кнехт в пятнистом обмундировании вскочил и отдал честь, стукнув кулаком по груди, а затем выбросив руку вперед:

– Во имя Господа!..

– И Пресвятой Девы Марии! – ответствовал Курт. Он устало положил перед солдатом командировочное предписание и вынул из кобуры оружие. Кнехт сунул карточку в считыватель, внимательно пробежав глазами высветившиеся в воздухе строки, утвердительно кивнул:

– Номер двадцать четыре, господин фанен-юнкер. Оружие заберите с собой. Здесь Приграничье, так что – свои порядки.

Звякнули древние, архаичные ключи на деревянной груше. Увидев удивленное выражение гостя, солдат пояснил, коротко пожав плечами:

– Приграничье, господин офицер… Не желаете чего-нибудь перекусить с дороги?

– Нет, спасибо, кнехт. Где я могу принять душ?

– Голубая дверь по коридору в конце.

– Спасибо…

После прохладного душа, смывшего грязь и пот, молодой человек почувствовал себя намного лучше. Все же осознание того, что он находится на чужой планете, да еще невыносимая духота незаметно для организма навалились тяжелым грузом, несмотря на бушующий в крови адреналин. Вытянувшись нагишом на белоснежных простынях из натуральной ткани, приятно холодивших кожу, незаметно для себя Курт задремал, не удосужившись даже прикрыться хотя бы полотенцем. Впрочем, вскоре, озябнув, проснулся и, торопливо натянув нижнее белье, вновь устроился в кровати…

Пробуждение было ужасным. Дико взвыл тревожный рог, своим низким гулом заставляя вибрировать даже кости черепа. Тело, натренированное годами учебы, действовало само. Спустя минуту Курт уже был в коридоре. К его удивлению, давешний кнехт оказался облаченным в полное боевое снаряжение.

– Господин офицер, как вы вовремя! Я уже хотел бежать вас будить. Держите!

Солдат нагнулся и выудил из-под стола продолговатый контейнер, в котором Курт узнал стандартный бронекостюм пехоты.

– Доводилось пользоваться?

Юноша молча кивнул и тут же натянул доспехи. Следом на столешницу легли тяжелый пятилинейный автомат с коробкой запасных магазинов и кубик переговорного устройства.

– Шестой канал, господин офицер. Сейчас выдвигайтесь к штабу. Самое высокое здание через две линии отсюда. Выйдете – увидите сразу. Там обратитесь к дежурному, он вас пристроит.

– А что, собственно говоря, происходит?

Вальдхайм наконец проснулся и решил, что стоит поинтересоваться. Может, это обыкновенная учебная тревога, и тогда можно со спокойной совестью продолжить сон? Но, против ожидания, лицо кнехта стало суровым. Вся вежливость и подобострастие шрехта перед настоящим человеком мгновенно слетели с солдата, и он коротко бросил одно-единственное слово, заставившее новичка побледнеть:

– Партизаны!

Неведомый ужас незапамятных времен… То, чем матери-тевтонки пугают непослушных детей. Чудовища, не имеющие ничего святого и не брезгующие никакими мерзостями, не соблюдающие законов войны. Из легенд было известно, что живых после встречи с этими исчадиями ада не оставалось никогда…

Кровь вновь вскипела от адреналина, Курт встряхнулся, ощущая, как мышцы наливаются силой. Короткими, скупыми движениями он проверил обмундирование, автомат. Тот был ухожен и находился в отличном состоянии. Сто восемьдесят запасных патронов в пяти магазинах, не считая того, что вставлен в приклад оружия. Две гранаты в сумке, полагающейся к бронекостюму, плюс дополнительно зажигательная и специального действия – ослепляющая. Ножа не полагалось, зато у Курта был фамильный кортик. Ну и несколько встроенных в броню интересных и необходимых для выживания в любых условиях вещей. Коротко взглянув на забрало тактического шлема и убедившись в полной зарядке энергобатареи, фанен-юнкер шагнул к двери, провожаемый голосом кнехта:

– Не забудьте, господин офицер, через две линии, самое высокое здание городка, шестой канал!..

Вальдхайм перешагнул через порог и внезапно почувствовал, что на душе у него становится очень скверно…

Глава 3

Едва оказавшись за дверью, молодой человек сразу увидел штаб форта, о котором ему говорил кнехт. Массивный куб, выложенный бронеплитами, уставленный по периметру крыши мощными прожекторами, направленными в сторону ограждения. На улице была еще ночь, но темноту в клочья разорвали лучи охранной системы. Но аллеи городка оставались пустынны. Впрочем, как раз это объяснялось очень легко – весь гарнизон давно уже занял положенные по тревожному расписанию позиции.

Бегом, не обращая внимания на указатели, перемахивая через живые изгороди и уродуя аккуратно постриженные искусственные лужайки бронеботфортами, Вальдхайм рванулся в нужную сторону. Десять секунд бега, и вот он уже прямо на ристалище перед штабом. Набирает силу свечение силового электростатического поля возле здания. Земля задрожала, когда на максимальную мощность вышел реактор, питающий ограждения и охранные системы. Юноша в душе порадовался, что доставил топливо вовремя – хотя литиевые генераторы были очень мощны, но и жрали топливо, словно голодный абориген после недельного поста.

– Стой! Кто такой, откуда?

Усиленный динамиком голос лязгнул, словно металлический. Курт выхватил из нагрудного кармана карту-опознаватель и вскинул ее над головой. Тончайший, невидимый глазом лучик считывателя коснулся ее своим концом и, пробежав полоску кода, убрался. Треск разрядов статики прекратился на мгновение, и в сияющей пелене появился проход. Юноша мгновенно подхватился и вновь рванулся вперед.

В холле штаба было на удивление многолюдно по сравнению с остальным городком, почти десяток офицеров, среди которых Курт увидел даже Брата с нашивками баллемейстера[6]. Как положено, юноша сразу застыл по стойке смирно и отдал честь привычным жестом.

– Фанен-юнкер Курт фон Вальдхайм, ваше превосходительство! Канонир люгера «Фон Валленберг». Сопровождал доставленный кораблем груз, прибыл в форт вчера, с почтовым дирижаблем.

– Ясно. Значит… – Вопросительный взгляд. По-видимому, в суматохе старший по званию не расслышал представления толком.