Михаил Белозеров - Возмездие теленгера Страница 6

– Не знаю, – пожал широкими плечами Костя. – Она ж как косит? Она ж все вырубает подчистую! Если мы не посмотрим, мы не реализуем упущенную возможность. – Он воззрился на них так же, как обычно дед Генка – с прищуром, в ожидании того, чего он хотел услышать от собеседника.

– А что такое «реализовать упущенную возможность»? – Мелкий Бес так удивился, что глаза у него сделались, как у совы, круглыми, застывшими и немигающими.

В деревне никто так не говорил, в деревне объяснялись проще и яснее – тремя-пятью самыми ходовыми словами, и все всё понимали. Так что надобность в лишних словах сама собой отпадала.

Дрюндель и Косой тоже уставились на Костю, как будто увидели его впервые. Чебот отвернулся, словно ему было все ясно: «начитался» парень книг. Телепень, как всегда, не понял, о чем разговор, и поэтому никак не отреагировал. Худой и тощий как глиста Скел смотрел с интересом, потирая шею под воротником рубахи, словно ему туда попала еловая иголка.

– Ну… если мы оставим там все, как есть… – Костя ткнул рукой в туман, – что-нибудь, что может оказаться полезным для деревни, то будет еще хуже. Опять же атаман не одобрит и скажет, что мы облажались. А если не скажет, то подумает. После этого нам ничего дельного не доверят.

– Хм… – хмыкнул Телепень и, соображая, почесал затылок. – А ведь он прав… Деревня – это святое!

Чебот помолчал, а потом сказал не очень уверенно:

– Я как все.

На том вроде бы и порешили. Быстренько связали веревки, и Костя произнес, обвязываясь ею:

– Как только дерну три раза, пойдут Чебот и Скел. Только по веревке, и ни шагу в сторону. Остальные ждут. Если что, будете тянуть.

Как это у него выходило командовать, он и сам не знал, однако все слушались, и это было хорошо, потому что самым важным было дело, а не пререкания и споры.

– Кого тянуть?.. – заикаясь, спросил Косой.

– Ну, нас, конечно, – пошутил Костя.

Зря он так пошутил. Косой шутки не понял, только поежился в своей худой дошке.

– Ага… – тупо согласился он и по привычке посмотрел левым глазом куда-то в небо.

Заметно было, что он не на шутку встревожен. Не ожидал Косой такого поворота событий.

– Я тоже хочу! – вдруг заявил Телепень. – Я самый здоровый! – И в подтверждение этого расправил свою и без того широченную грудь и повел бабскими жирными плечами.

– Вот, самый здоровый, – сказал Костя, – поэтому будешь нас оттуда тянуть, если что… Понял?

– Понял… – нехотя подчинился Телепень.

– Ну и отлично, – сказал Костя и, не задумываясь, шагнул в туман, плотный, вязкий, как кисель, и пропал в нем.

Оставшимся тут же стало не по себе. Косой окончательно потерял мужество, он сделал два шага прочь и едва не заголосил, как бабы в деревне.

– Куда?! – спросили хором Чебот и Телепень, придерживая веревку и отпуская ее по мере того, как она натягивалась. – Помогай лучше!

* * *

Туман был таким густым, что было видно не дальше чем на три метра, и очень странным на вкус. Через некоторое время Костя сообразил, что так, должно быть, пахнет горючее, или что там залито в баки «вертолета». Горючее, конечно, больше нечему пахнуть, решил он.

Почва под ногами была мягкой, податливой – мелкие плоские камешки черного цвета, кое-где пучки обычной травы. А ведь наверху скалы желтые, думал Костя, странно как-то, и камни тоже должны быть желтыми. Пару раз он явно отклонялся от курса, пока снова не находил следы падения «вертолета»: то кусок алюминия, то оторванную лопасть, то битый плексиглас. И наконец увидел его. «Вертолет» лежал аккурат в самом конце склона, там, где он переходил в следующий склон Девяти холмов красных дьяволов. Длины веревки только-только и хватило.

Костя снял с себя веревку, привязал ее к оторванному колесу и дернул три раза. Потом взял в руки древнюю «тулку» двенадцатого калибра, которая была единственным их оружием, кроме, конечно, ДШК, и с опаской приблизился к «вертолету».

«Вертолет» лежал на боку, беспомощно подставив к свету голубое брюхо. Таких «вертолетов» Костя прежде не видел. Он привык, что они больше похожи на крокодилов – длинные, горбатые, с пушкой под кабиной пилота. А этот был пузатым, как вздувшаяся рыба, хотя и с вожделенной пушкой, от одного взгляда на которую было ясно, что она приведена в негодное состояние, потому что ствол был закручен, как штопор. Салон же был смят тяжелым двигателем. Двери тоже не было, вместо нее зияла дыра. Со свету трудно было разобраться в хаосе, царившем внутри. Костя только разглядел искореженный металл, какие-то зеленые ящики, придавленные крышей, и, не найдя ничего интересного, полез в кабину. И ступил во что-то подозрительно мягкое, а когда отдернул ногу, то понял, что это человек, точнее, то, что от него осталось, – кусок мяса и перемолотых костей в обрывках военной формы: десантник. Их было четверо, пристегнутых в креслах и изрешеченных очередью так, словно они побывали в мясорубке. У одного вообще была оторвана голова. Костя невольно поискал глазами и обнаружил ее, зажатую между шпангоутами. Шлем был сорван, и на светлых коротких волосах запеклись сгустки крови. Второй, с тяжелым подбородком и проваленной грудью, показался до жути знакомым. Он каждую ночь являлся Косте в кошмаре со своим безобразным шрамом через левую часть лица и вывернутым, как у дьявола, веком. Только на этот раз веко и глаз были по-настоящему мертвы.

Костю слегка замутило, он подался назад, наружу, но вместо этого очутился в кабине летчиков. Картина здесь была еще хуже. Летчик, который был справа, оказался раздавленным в лепешку, а тот, который висел на ремнях, – командир, тоже был не в лучшем виде: левая рука сломана, и из комбинезона торчала голубовато-розовая кость. Но не это оказалось самым страшным, а то, что летчик, голова которого свесилась набок, вдруг открыл глаза и произнес ровным, спокойным голосом:

– Освободи меня, видишь, меня зажало!

Это уже было чересчур. Костю едва не вырвало. Как в тумане, цепляясь «тулкой» за металл, он сделал два шага прочь и неуклюже прыгнул вниз головой на землю, споткнувшись перед прыжком. Да и прыжка, собственно, никакого не получилось. Просто он вывалился, как куль с тряпьем, и даже не почувствовал, как ударился о землю.

– Вот это да!.. – услышал он голоса. – Вот это да! – восхищался Чебот, ощупывая бока «вертолета», как перевернутую лодку на берегу. – Вот это да! Вот это да! Святые угодники!

Похоже, от избытка чувств его основательно заклинило. За ним как тень, следовал высокий и сутулый Скел. Они возникли из тумана, словно привидения, и Костя поспешил подняться, вытирая окровавленные руки о скудную траву и черную землю.

– А вот и атаман! – обрадовался Скел. – Нашел что-нибудь?!

Костя постарался придать своему лицу нормальное выражение, хотя его все еще тошнило, и сказал, делая над собой усилие:

– В кабине… там…

Разумеется, если бы он сказал, что летчик живой, а десантник – его знакомый из кошмаров, ему грозило остаться в гордом одиночестве, потому что Чебот и Скел наверняка задали бы стрекача. Но все произошло как-то само собой, и через мгновение Чебот, слазив в кабину, явился, размахивая, как ковбой, двумя пистолетами в желтых кобурах.

– Класс! – заорал Скел, складываясь, как циркуль, и являя миру тощий зад. – Класс!

– Там еще один, – сказал Чебот Косте. – Хочешь, себе возьми.

– Не хочу, – ответил Костя, чувствуя, как тошнота волнами подкатывает к горлу.

Он подумал, что пистолет придется выковыривать из раздавленного десантника и что в деревне все равно оружие заберет Рябой. И конечно, никуда не полез. Пусть пацаны достают и тешатся на здоровье.

– Жаль, пушку попортило… – деловито рассуждал Чебот, обходя «вертолет» во второй и в третий раз.

За ним, потрясенный его щедростью, неотвязно следовал Скел и с восхищением рассматривал огромный черный пистолет. Он целился из него во все, во что можно было целиться, но стеснялся стрелять. Кобура уже висела у него на животе, и вообще, выглядел он очень глупо, как пятилетний пацан, дорвавшийся до долгожданной игрушки.

Снова в кабину летчиков Костя не сунулся. «Не может быть, – думал он. – Так не бывает. Мне показалось. Тот… со шрамом, и летчик в кабине… Может быть, так туман действует, а может, от недосыпу?» Но в брюхо «вертолета» заглянул и, стараясь не оборачиваться, вытащил помятый железный ящик, на крышке которого черной краской была нанесена интригующая надпись: «Осторожно, оружие».

Внутри ящика, который Костя открыл не без труда, в специальных пазах лежали странные винтовки. Не надо было быть знатоком, чтобы понять, что это не обычные «калаши», распространенные в любой деревне, а что-то диковинное, тем более что на каждой винтовке было написано маленькими черными буквами: «Плазматрон». Что это такое, Костя не знал, но догадывался. «Оружие, явно неземное, какое же земное, если цивилизация давно кирдык?» – рассуждал он.

– Что это?.. – сунул в ящик лохматую голову Чебот.