Эдуард Катлас - Точка заката Страница 6

Там же, в привокзальной подворотне, я и разжился оружием.

В свою квартиру я больше не возвращался.

Сначала я доехал до офиса корпорации, позвонил по внутреннему Петру Семеновичу и попросился на разговор. Рассказал ему все, что произошло прошлым вечером.

Петр Семенович задумался.

— Как ты понимаешь, охрану к каждому мы не приставим, — начал он чуть погодя, — так что ты уж как-то вывернись. Переберись куда-нибудь в другое место, можем предложить какое-нибудь жилье из служебного, с этим без проблем. Ношение оружия формально запрещено, так что я тебе выдавать его не буду и рекомендовать его приобретать… тоже не буду. Но выражусь так: в подобной ситуации оно бы тебе не помешало.

Я молчал. Оружие лежало в сумке у охраны на входе. Но раз он мне его не может рекомендовать, то я не могу ему сказать, что оно у меня уже есть. Также я не стал говорить, что квартиру-однушку, зато близко от склада, можно было добраться пешком, я себе тоже уже нашел. Кто знает, может, утечка шла именно от него? Может, именно кто-то из безопасности выдал наружу информацию о новом сотруднике склада, которого можно быстро тряхнуть.

Похоже, он думал в том же направлении.

— Тех, кого ты описал, мы поищем. Может, даже быстренько и найдем. Но проблема не в этом. Это — так, шавок прислали. Этих найдем — других пришлют. Очень многие хотели бы добраться до наших запасов. К сожалению, все они наши клиенты. Хотя и к счастью тоже. Будем шерстить базу, думать, у кого хватит силенок организовать нечто подобное.

— А что случилось с предыдущим кладовщиком? Если не секрет? Я же пришел на чье-то место…

Петр Семенович махнул рукой:

— Не волнуйся, не убили. Жив-здоров, просто пошел на повышение. Сейчас продавцом в магазине в самом центре. Представляешь — не просто следил за складом, оказывается, а сидел, читал инструкции к товару, учил, готовился. На внутренние курсы наши ходил. Молодчина парень. Такие нужны корпорации. И, как видишь, его мечта сбылась. Стал продавцом. Говорят, даже неплохим. Я почему знаю — читал о нем перед тем, как с тобой общаться.

Я вежливо кивнул. На данный момент моя мечта была несколько иной. Возможно, менее амбициозной, но как-то грела она меня значительно больше, чем чужая.

— Ладно. С этим я разберусь. Не волнуйся. Самое главное, за что спасибо отдельное, так это то, что мы быстро выйдем на крота. Кто-то слил информацию, а это плохо. Не громилы — громилы всегда есть. А вот предатель внутри — его мы сейчас найдем. Не так много людей имеет доступ к информации о сотрудниках.

Да, точно, думали мы явно об одном и том же. Мне бы еще его уверенность — и совсем хорошо.

— Не слабовата ли охрана склада, если на него зарятся настолько серьезные люди? — спросил я напоследок.

Хозяин кабинета молча посмотрел на меня, давая понять, что я задал вопрос неуместный, по меньшей мере. И протянул мне руку, прощаясь.

После переезда все затихло. Моего нового адреса не знал никто. Возможно, помогло это, а может, безопасники действительно сумели сделать свою работу. Я надеялся на второе, но полагался на первое. А тем временем я работал, день за днем.

В смене насчитывалось лишь четверо. Я, механик, два охранника. Все. На весь склад, может, не такой и большой по территории, но уж точно недалеко ушедший по ценности от сейфа со слитками драгметаллов какого-нибудь крупного банка.

Мы заступали в сутки, принимали смену в течение пятнадцати минут. Никаких пересчетов по каждой паллете, по ящику. Никаких инвентаризаций при сдаче смены. Наверное, потому что это было нереально.

Сдача смены заключалась лишь в дактилоскопии ладоней меня и сменщика. И десятиминутном отчете программы обо всех недочетах, выявленных на текущий момент.

Механик занимался только техникой и к товару не лез вообще. Охранники соответственно охраняли. С учетом того, что склад разместили буквально в открытом поле, отнеся внешний периметр ограждения на сотню метров от здания, охрана здесь не казалась такой уж тяжелой задачей.

Автоматические пулеметные турели по углам, как в старом анекдоте про консерваторию, эту задачу только облегчали. Современный вариант строфы «Железо и медь — запоры твои».[3]

По нынешним временам — не такое уж и излишество. «Мой дом — моя крепость» — эта поговорка опять входила в моду. А также в законы — как писаные, так и уличные.

Вся территория склада, включая периметр, считалась частной собственностью. Любой появившийся на ней без приглашения мог быть убит. И компании за это ничего бы не было. Это я знал точно.

Думаю, что компании подобного масштаба ничего бы не было в любом случае. Но когда-нибудь в прошлом она хотя бы попыталась оградиться от возможных нападений. Заблокировать подступы. Концентрировать и ценности и охрану в более крупных центрах, чтобы обеспечить превентивное задержание злоумышленников.

Но это могло оказаться не очень с точки зрения логистики поставок. Нашего склада вполне хватало на огромный город и область. Сейчас все больше входило в модуслово «сектор». Он не совсем совпадал со старыми границами области, потому что в ряде мест эти границы сместились к географически значимым разделителям: рекам, горам, где-то даже к оврагам.

Так вот, наш склад был фактически всего лишь перевалочной базой между лабораториями, заводами — и магазинами сектора. Обратная сторона медали такого подхода — любой, оказавшийся, пусть даже случайно, в пределах периметра, мог сделаться мертвым. Сразу и без предупреждения. Конечно, сложно, очень сложно случайно перелезть через трехметровый забор, верхнюю колючку под током — и после этого заявлять о своей невиновности.

Эта часть моей работы мне не нравилась. Дико неуютно проходить сотню метров от забора до ворот, зная, что, сработай неправильно автоматика, — и даже охранники, давно знающие меня в лицо, могут и не успеть ее остановить.

Или не захотеть этого делать.

Хотя теперь мне хотелось, чтобы пулеметов было побольше. И охранников — раз в десять. Никто не нашел меня на новой квартире. Или же нашли тех, кто искал меня, — безопасность молчала, а я не спрашивал. Я даже как-то слегка успокоился. Лишь слегка. От пулеметов все равно не отказался бы.

А еще мне не нравился высокий забор. С уроков православия я помнил немногое. Но, например, хорошо запомнил вот это: «Кто высоко поднимает ворота свои, тот ищет падения».[4]

Мы, не только эта компания, а все мы, поднимали наши стены все выше. Возможно, я не мог выразить этого словами, но и тогда мои ощущения говорили мне, что это не к добру.

До конца первых трех месяцев — официального испытательного срока в компании — мне оставалась всего неделя. И в принципе мне очень нравилась работа. Особенно когда ко мне не приставали громилы по вечерам.

Конечно, большую часть времени я лишь сидел и восторгался слаженной работой техники, иногда пытаясь что-нибудь почитать. Начинал понимать, как мой предшественник умудрился подсесть на инструкции. Но временами становилось и интересно. Когда программа оказывалась не в состоянии понять, что же, собственно, происходит и почему одни датчики говорят о наличии нужной коробки в нужной ячейке, а другие — на мехманах — заявляют, что коробки там нет. Вот тут кладовщик и должен был выступить во всем блеске, в сиянии своей славы. Сходить на место лично (сходить — это, конечно, громко сказано, скорее, проманеврировать между постоянно мечущимися тележками), разобраться. Иногда даже принять решение.

Ну а еще приходилось постоянно принимать машины с товаром и отгружать заказанные грузы в магазины.

Но в момент, когда все началось, я занимался именно разбирательствами внутри склада.

Весь, абсолютно весь товар «Наноздоровья» паковался одинаково. Ампула вкладывалась внутрь специального контейнера с двусмысленной аббревиатурой «НЗ» на внешней поверхности. Контейнеры, обеспечивающие полную безопасность содержимого, вкладывались в ящики по десять, двадцать, сорок и восемьдесят экземпляров. Широкоупотребимые препараты шли чаще всего в крупной упаковке, редкие, дорогие и те, что не пользовались большим спросом, приходили в упаковках поменьше. Ящиков емкостью меньше десяти не было, хотя на складе существовала еще одна комната для разовых экземпляров. Наверное, единственное помещение, где роботизация отсутствовала и кладовщик мог все делать вручную. В этой комнате хранились не всегда самые дорогие бланки — просто те, которые пришли распакованными, россыпью, в отдельных контейнерах, не упакованных в ящики.

Я проверил еще в первые дни моей работы — «Ходока» не припрятали в этой части склада. Судя по записям в компьютере, этот бланк здесь вообще не появлялся. Продавец не наврал насчет редкости, даже исключительности, и дороговизны моего фетиша.