Андрей Быстров - Если останемся живы... Страница 67

— О КАКИХ вещах? — подался вперед Шебалдин. — Прошу вас, припомните, что именно говорил Ратников после встречи с незнакомцем?

С виноватой улыбкой Боровская развела руками.

— Не помню Я очень разозлилась тогда, мне-то хотелось решить житейские проблемы, и я почти не слушала, все пыталась перебить. Какая-то дикая смесь политики, философии и фантазий, совершенно на него не похоже.

— Ну хорошо, — Шебалдин беспокоился о пленке. — Перейдем к таинственному незнакомцу.

Описать его вы можете?

— Я видела его издали, секунд десять, да и не присматривалась особенно,

— она наморщила лоб. — У меня не очень хорошее зрение… Средних лет, хотя скорее пожилой… В общем, не мальчик…

Одет обыкновенно, в темный костюм… По-моему, лысый. Ну, не совсем, а с залысинами.

— Плешивый, — уточнил Шебалдин.

— Может, и так… Не помню. Я так рассердилась на Ратникова, что мне было не до того.

Исчерпывающая информация, грустно усмехнулся про себя Шебалдин.

— А когда это было? — вернулся полковник к вопросам. — Дату не припомните?

— Через три года?! Вы с ума сошли. Разве что приблизительно… Это было летом… Разошлись мы девятого июня, ну а это произошло примерно за неделю… Второго или третьего.

— Так, — Шебалдин с досадой уловил сухой щелчок в кармане. Сработал автостоп диктофона. — И после этого вы больше никогда того человека не видели и никаких упоминаний о нем не слышали?

— А я после развода и Ратникова не видела ни разу. Квартиру менял он сам, сам и мебель перевозил, пока я жила у мамы. Он позвонил, и я перехала сюда.

Больше ничего интересного Боровская в разговоре не сказала. Она снова потянулась к бутылке, но, взглянув на гостя, отвела руку.

Шебалдин довольно скоро перестал сожалеть о том, что не хватило пленки. Может, и та, что использована, была потрачена впустую. Вряд ли он узнал что-то ценное. Ратников встречался с неизвестным Боровской человеком — что из того? К нему мог приехать однокашник, или школьный друг направлялся к Ратникову домой и перехватил его на улице… Нет, не проходит. В этом случае непонятно, почему Ратников не представил его Боровской. Не хотел знакомить друга с фактически бывшей женой, к тому же находящейся не в лучшем расположении духа? Но почему он хотя бы из вежливости не рассказал ей потом, кого встретил. И что это за беседа с давним другом — двадцать минут?

Шебалдин поднялся, поблагодарил за гостеприимство и двинулся к двери. У выхода женщина догнала его, вцепилась в рукав, развернула к себе, дыша в лицо перегаром.

— Скажите мне только одно, полковник… Саша жив?

— Нет, — произнес Шебалдин и вышел.

Тучи, клубящиеся едва ли не над самой головой, опять разродились хилым дождиком. Шебалдин шагал с поднятым воротником, засунув руки в карманы. Он направлялся в ресторан, куда должен был подойти Ласкеров. Их расследование считалось полуофициальным, и встречи в неформальной обстановке лучше соответствовали его духу. Вся информация американской стороны, исходящая от ЦРУ, поступала через помощника Рубинова полковника Бертенева — непосредственного контакта с ЦРУ у Шебалдина и Ласкерова не было. Тем не менее обмен сведениями происходил регулярно, ибо успех могло обеспечить только тесное взаимодействие спецслужб двух государств.

В ресторане «Космос» (Бог мой, ну конечно же, «Космос», а что же еще?!) Шебалдин выбрал столик в углу за традиционной пальмой в кадке и заказал легкий ужин. Он не переставал размышлять о странностях Ратникова, но не спешил делать выводы. Возможно, что-то прояснится после беседы с Ласкеровым, взявшим на себя Шалимова и Данилина.

Шебалдин хмуро ковырял вилкой бесцветное варево. Он не любил таких состояний: Ратников УСКОЛЬЗАЛ. Ни изучение его досье, ни послужного списка, ни допросы сослуживцев и разговор с Боровской не помогли ему в главном: не просто составить представление о человеке, а почувствовать его, СТАТЬ им на то время, которое необходимо для выявления его роли. Ратников виделся Шебалдину резиновой оболочкой, которую можно рассмотреть и потрогать, но в которую нельзя влезть.

И там, внутри… что?

20

Собрав доступные сведения о Шалимове, Ласкеров встретился с доктором Котельниковым (любившим подчеркивать, что он не родственник физика В. А. Котельникова, творца знаменитой теоремы о выборках, на основе которой был сконструирован и передатчик «Топ Флэш»).

— Типичнейший грипп, — говорил пожилой доктор, — поверьте мне, уважаемый Леонид Савельевич. Неужели достижения контрразведки в медицине подвинулись так далеко, что вы ставите под сомнение диагноз врача? — добавил он обиженно.

— Ни в коем случае, — обеими руками отгородился Ласкеров. — Я понимаю, что это не могло быть, скажем, пищевое отравление.

— Нет, нет. У пищевого отравления совсем другие симптомы.

Ласкеров помялся, не зная, как перекинуть мостик к опасному вопросу, и решил подобраться издалека.

— Скажите, доктор, ведь здесь, в Звездном, нет вспышки гриппа?

— Нет, разумеется.

— А не показался ли вам странным случай единственного заболевания?

Котельников ответил обтекаемо, чтобы не обидеть собеседника слишком явным указанием на его медицинский дилетантизм.

— Видите ли, Леонид Савельевич, к сожалению, мы с вами живем в мире микробов и вирусов. Вирус гриппа никуда не исчезает, он только мутирует, когда у большинства людей вырабатывается иммунитет к предыдущей… мм… — он поискал термин, понятный полковнику, — … модификации. Тогда распространяются эпидемии. Но и в спокойное время кто-нибудь нет-нет да и заболевает. Это не частое явление, но, смею вас уверить, ничего сверхъестественного здесь нет.

— Доктор, — решился напрямую спросить Ласкеров, — как, по-вашему, есть ли реальная возможность преднамеренно заразить человека гриппом?

— Конечно. Чихнуть на него, к примеру, если вы больны.

— Я имел в виду не это. Например, если бы я, бу дучи здоровым, хотел бы вывести вас из строя на некоторое время — на день-два, максимум на неделю — смог бы я изобрести способ заразить вас гриппом?

Глаза Котельникова округлились.

— Вы считаете, что полковника Данилина…

— Мы ничего не считаем, — отрезал Ласкеров. — Мы хотим установить истинную картину случившегося. Перефразируя вас, доктор, я бы сказал, что, к сожалению, мы живем не только в мире микробов и вирусов, но и в мире недобрых намерений, которые, увы, иногда осуществляются…

— Это невозможно.

Ласкеров не разобрался, относилось ли восклицание доктора к принципиальной вероятности использования культуры вируса гриппа в преступных целях или к наличию в природе недобрых намерений как таковых. Он попросил уточнить.

— Работы со штаммами вирусов проводятся под строжайшим контролем, — сухо ответил Котельников. — Вам это должно быть известно лучше, чем мне. Но если бы я исхитрился украсть склянку с вирусом из лаборатории, не вижу, что могло бы помешать мне заразить вашу пищу…

— Спасибо, — поклонился Ласкеров, сделав вид, что не заметил угрожающей интонации в слове «вашу». — И еще один вопрос. Как врач, вы бы отличили симптомы простого гриппа от схожих, но вызванных неким отравляющим веществом?

— Полагаю, что да, — пожал плечами Котельников. — Если только вы не копаете под мою профессиональную компетентность…

— Благодарю вас, доктор. — Ласкеров собрался уходить. — Да, вот еще что…

Губы старика искривило подобие улыбки.

— Да знаю, знаю. Наш разговор должен сохраняться в тайне.

— Даже от моих коллег, доктор.

От Котельникова путь Ласкерова пролег в квартиру полковника Данилина. Геннадий Николаевич, уже вполне оправившийся от болезни, отворил дверь сам и пригласил Ласкерова в гостиную. Жены и детей, срочно вернувшихся с Азовского моря, дома не оказалось и можно было поговорить без помех.

— Итак, чем обязан? — старомодно осведомился Данилин, и Л аскеров невольно подумал, что интеллигентно-мягкую манеру речи полковник позаимствовал у доктора Котельникова.

— Если вас удивит что-то в нашей беседе… — начал Ласкеров, но Данилин тут же прервал его.

— Нет, не удивит. Я ждал вашего визита, после гибели «Шаттла» это естественно. Должен был лететь я, а полетел Ратников. Вы подозреваете, что на «Атлантисе» совершена диверсия, что я причастен к ней, симулировал болезнь и вместо себя послал на смерть другого человека. Я правильно изложил ход ваших рассуждений?

Ласкеров смутился. Действительно, одна из версий в предварительной разработке выглядела так, с той разницей, что вместо наивной симуляции предполагалось принятие Данилиным ослабленного штамма вируса или вызывающего временное расстройство здоровья препарата. Однако при кропотливой проверке связей и личности полковника не выявилось ровным счетом ничего, что бы подтверждало эту теорию. Ныне рассматривались две возможности — случайное совпадение и отравление Данилина с целью заменить его Ратниковым.