Грэм Макнилл - Последняя церковь (The Last Church) Страница 7

— Или что?

— Нет никакого «или», Урия, — Откровение покачал головой. — Пойдем обратно в церковь, и я расскажу тебе обо всем том зле, что вера в богов принесла роду людскому за его долгую историю, о кровопролитии, страхе и гонениях. Об этом будет мой рассказ, и ты увидишь, как вредны подобные верования.

— А что потом? Ты пойдешь своей дорогой?

— Мы же оба знаем, что это невозможно.

— Да, — подтвердил Урия, осушая свой бокал. — Знаем.

— Давай я расскажу тебе историю, которая случилась много тысяч лет назад, — начал Откровение.

Они пересекли северный трансепт и подошли к витой лестнице, ведущей на верхнюю галерею. Откровение пропустил Урию вперед и, взбираясь по лестнице, продолжил свой рассказ:

— Это история о том, как стадо генетически выведенных животных вызвало гибель более девяти сотен человек.

— Звери их затоптали?

— Нет, в стаде была всего горстка животных, измученных голодом, — они вырвались из загонов на окраине Ксозера, некогда великого города в конклавах Нордафрики.

Поднявшись по лестнице, Урия и Откровение пошли по узкой и темной галерее, в которой было холодно. На каменном полу густым слоем лежала пыль; галерею освещали несколько толстых свечей в железных настенных светильниках, хотя Урия не помнил, когда их зажигал.

— Ксозер? — переспросил Урия. — Я там бывал. По крайней мере, я видел руины, которые, как сказал мне проводник, остались от города.

— Вполне вероятно. Как бы то ни было, эти оголодавшие животные прошли по территории здания, считавшегося священным для одного из культов города. Члены этого культа, известные как ксозериты, верили, что генно-модифицированное мясо является оскорблением их бога, и в случившемся осквернении храма они обвинили секту Упаштар, конкурировавшую с ними. Ксозериты были вне себя от ярости и с ножами и дубинками набрасывались на любого приверженца Упаштар, который попадался им на пути. Само собой, секта Упаштар не осталась в долгу, и вскоре весь город охватили погромы, в результате которых погибло около тысячи человек[5].

— И в чем мораль этой истории? — спросил Урия, когда Откровение умолк.

— В том, что происшествия, подобные этому, случались повсюду. Это типичный пример того, как ведут себя верующие с самых первых дней истории человечества.

— Несколько надуманный пример, Откровение. Одна такая крайность еще не доказывает, что религия – это плохо. Вера есть основание морали[6]. Она дает людям стойкость духа, без которой не прожить жизнь. Без силы свыше, направляющей нас, мир погрузится в анархию[7].

— К сожалению, когда-то миллионы людей думали так же, Урия, но этот трюизм — ложь. Исторические хроники показывают, что с укреплением религии нарастает жестокость. Чем сильнее религия, тем сильнее враждебность. Только когда вера сдает свои позиции, у общества может появиться надежда стать гуманнее.

— Я убежден, что это не так, — сказал Урия, остановившись у одной из арок и глядя вниз, на неф. Над полом вились клубы пыли, которую потревожил сильный ветер, гулявший по опустевшей церкви. — Мое Священное Писание учит, как прожить жизнь достойно. В нем есть наставления, без которых человечеству не обойтись.

— Ты уверен в этом? — спросил Откровение. — Я читал твою священную книгу, и многое в ней говорит о крови и мести. Ты бы действительно стал жить так, как дословно сказано в ее заповедях? Или же ты считаешь, что герои этого священного текста — идеальные образцы для подражания? В любом случае, я подозреваю, что большинство людей сочли бы предложенную в нем мораль чудовищной.

Урия покачал головой:

— Откровение, ты не видишь главного. Большую часть текста не следует понимать буквально, речь идет о символах или аллегориях.

Откровение щелкнул пальцами.

— Это-то и есть главное. Ты сам выбираешь, что в твоей книге понимать буквально, а что трактовать как символ, и выбор этот — дело самого человека, а не божества. Поверь мне, в прошлые века пугающе большое число людей понимали священные писания абсолютно буквально, и результатом их истовой веры в каждое прочитанное слово были страдание и смерть. История религии полна ужасов, Урия, и если ты сомневаешься, просто вспомни, что люди веками творили во имя своих богов. Тысячи лет назад в покрытых джунглями землях майя царила кровожадная теократия, почитавшая бога в облике пернатого змея. Чтобы умилостивить этого злого бога, жрецы топили девственниц в священных колодцах и вырезали сердца у детей. Они верили, что у бога-змея есть и земное воплощение, а потому строители храмов, устанавливая первую сваю, пронзали ею тело девственницы, дабы укротить гнев этого вымышленного существа.

Урия с ужасом посмотрел на своего гостя:

— Ты же не станешь сравнивать религию, которую я исповедую, с таким языческим варварством?

— А почему их нельзя сравнивать? — возразил Откровение. — Во имя твоей религии святой человек развязал войну, боевой клич которой был «Deus Vult» — на одном из древних языков старой Земли это означает «Так хочет бог». Его воины должны были уничтожить врагов в далеком королевстве, но первым делом они обратили свое оружие против тех, кто возражал против войны в их собственных землях. Тысячи людей лишились крова, были зарублены насмерть или сожжены заживо. Убедившись, что на родине не осталось несогласных, эти легионы благочестивых воинов двинулись к святому городу, который должны были освободить, и на пути в тысячи миль грабили все страны, через которые проходили. Достигнув города, они убили всех его жителей — якобы для того, чтобы очистить город от скверны. Помнится, один из предводителей праведного похода сказал, что кровь доходила до колен всадника и до уздечки коня, и случилось это по справедливому божьему правосудию.[8]

— Но это было в древности, — заметил Урия. — Ты не можешь утверждать, что в событиях, столь затерянных в глубине веков, все случилось именно таким образом.

— Если бы это событие было единственным, я бы с тобой согласился, — ответил Откровение, — но спустя всего лишь сто лет или около того еще один святой человек объявил войну против секты, зародившейся в лоне его собственной церкви. Его воины осадили цитадель сектантов во Франкии, и когда город пал, генералы спросили своего предводителя, как им узнать, кто из горожан правоверен, а кто еретик. Этот человек, руководствовавшийся именем твоего бога, приказал: «Убивайте всех, Бог узнает своих»[9]. В итоге было убито около двадцати тысяч мужчин, женщин и детей. Но хуже всего то, что охота за еретиками, возможно, пережившими осаду, привела к созданию организации, известной как инквизиция; чудовищная эпидемия истерии дала инквизиторам право пытать своих жертв дыбой, огнем и железом, лишь бы несчастный признался в ереси и выдал своих соучастников. Позже, когда большинство врагов церкви были пойманы и преданы смерти, инквизиция обратила свой взор на ведьм, и священники подвергли пыткам тысячи женщин, вынуждая их признаваться в противоестественных связях с демонами. На основании этих признаний их приговаривали к сожжению или виселице, и еще триста лет с десяток стран были охвачены этой истерией — безумием, в результате которого целые города были стерты с лица земли и более ста тысяч человек погибли.

— Ты выбираешь из примеров истории только крайности, — упрекнул Урия, стараясь сохранить самообладание после таких рассказов, полных убийства и кровопролития. — Времена изменились, изменилось и отношение человека к ближнему своему.

— Урия, если ты действительно веришь в это, то ты слишком долго сидел взаперти в своей полной сквозняков церкви, — сказал Откровение. — Наверняка ты слышал о кардинале Танге, экзархе, практиковавшем примитивную форму евгеники и повинном в массовых убийствах. В погромах, им санкционированных, и в лагерях смерти погибли миллионы жителей Индонезийского блока. Он умер меньше чем тридцать лет назад; целью его жизни был возврат к временам, не знавшим научного прогресса, а средства в точности копировали практику инквизиции сжигать на костре ученых и философов, которые смели оспаривать взгляды церкви на космологию.

Больше выдержать такую беседу Урия не мог, а потому направился к лестнице в дальнем конце галереи, чтобы спуститься в притвор.

— Откровение, ты видишь только кровь и смерть. Ты забываешь о добре, которое можно творить с помощью веры.

— Если ты думаешь, Урия, что религия — это добрая сила, то тогда ты не замечаешь, насколько история нашего мира пропитана суеверной жестокостью. Незадолго до начала Старой Ночи религия утратила часть своего влияния на жизнь людей, это так; но, подобно страшному яду, она отказывалась уйти полностью и продолжала сеять разлад среди народов, которые выжили. Без веры в богов различия со временем стираются; новые поколения приспосабливаются к новым нравам, взаимодействуют, вступают в смешанные браки, и раны, унаследованные из прошлого, постепенно забываются. Только вера в богов и высшие силы отчуждает их друг от друга, а все, что разделяет людей, ведет к бесчеловечной жестокости. Религия — как раковая опухоль в сердце человечества, которая служит только этой опасной цели.