Игорь Николаев - Гарнизон Страница 8

Сименсен поморщился и вновь подумал о местничестве, кумовстве и «чумазых».

В своих реформаторских начинаниях Теркильсен привлекал людей и специалистов со всего сектора, обещая льготы, деньги и положение. Но первые разработчики «Линзы» — крупнейшего месторождения нефти, неисчерпаемого источника сырья — превратились в государство внутри государства. По старой памяти их называли «Чумазыми», в память о первых годах освоения, когда бурильщиков и нефтяников даже хоронили черными — нефть намертво въедалась в кожу, несмотря на все предосторожности. Но уже много лет никто из двадцати девяти династий первопроходцев не унижал себя презренным трудом в шахте или на промысле.

Губернатор видел в них опору своей власти, сословие, которое станет поддерживать правителя всегда и в любых обстоятельствах. А также противовес бывшим боевым соратникам — шуйцу, что уравновешивает десницу. У Боргара имелось свое мнение по этому вопросу, но Арбитр был крайне щепетилен и строг в вопросах службы и компетенции. Доселе «Чумазые» никак не нарушали законов Империума, не чинили препятствий имперскому правосудию и не умышляли против установленного порядка в каких бы то ни было формах. Соответственно Боргару нечего было им предъявить.

Но Арбитр был уверен — до добра социальные эксперименты Теркильсена не доведут.

Тихий шелест внутри капсулы сменился низким гудением — снаряд тормозил, приближаясь к конечной точке короткого путешествия. Боргар подтянул перчатки повыше и проглотил таблетку стимулятора. Разговор с губернатором обещал быть сложным и тяжелым.

Теркильсен продержал Боргара в приемной почти четверть часа. Формально губернатор, мягко говоря, выходил за рамки допустимого, заставляя ждать представителя администрации Империума. Но Владимир давно вышел из возраста бескомпромиссного идеализма и понимал, что нельзя требовать соблюдения буквы правил всегда и во всем. В его работе приходилось балансировать на стыке множества интересов и корпоративных амбиций, совмещая несовместимое причудливыми и хитрыми путями. Арбитр задержал на несколько часов работу одной из важнейших магистралей планеты и явился в разгар важного совещания с участием элиты элит Ахерона. Теперь губернатор в свою очередь должен был продемонстрировать приближенным, что не является ручным зверьком, прыгающим по свистку слуги Императора.

Шаги вперед и назад, сеть взаимных обязательств — из таких вот манипуляций, тщательно высчитываемого баланса взаимных уступок и складывалась механика управления планетой. Наконец ливрейный слуга — Теркильсен не терпел сервиторов в домашней прислуге — со всем возможным почтением пригласил Арбитра, открыв широкие двустворчатые двери.

Резиденция губернатора была почти целиком укрыта в скалах, однако при этом большая полукруглая терраса выдавалась далеко вперед над ущельем, искусственно расчищенным и углубленным для большей живописности. От внешнего мира террасу защищал купол из бронекарбона, настолько прозрачного, что лишь блики солнца выдавали его присутствие. На середине площадки расположилось кресло из настоящего дерева, больше похожее на трон, его окружало несколько низких скамеек — банкеток, подчеркнуто роскошных и неформальных. Скамеек было шесть, но заняты оказались лишь две, на них разместили сиятельные седалища Казначей, ведущий бухгалтерию планетарной экономики; а также Номенклатор, ответственный за все внешние выплаты Ахерона, включая имперскую десятину.

— Приветствую, мой добрый друг, — провозгласил губернатор, слегка привстав из кресла и обозначив полупоклон, в котором с тщательно выверенной мерой смешивались формальное уважение к гостю и значимость планетарного правителя.

— Приветствую, господин губернатор, — кратко ответил Владимир. Патерналистская и высокопарная манера общения Теркильсена слегка раздражала Арбитра, но именно что слегка. На Ахероне хватало куда более неприятных вещей, с которыми приходилось мириться.

Бент Теркильсен был могуч, статен и дороден. Несмотря на полтора века сытой и безопасной жизни в комфорте и роскоши генерал не превратился в памятник гедонизму и обжорству, как множество иных планетарных правителей. Он регулярно упражнял тело спортивными занятиями, ум — управленческими задачами, и заслуженно гордился тем, что врачи — аугметики пока не заменили ему хитрой механикой ни один орган. Большая лобастая голова сверкала могучей лысиной с несколькими седыми волосками, умные глаза скрывались под широкими, но четко очерченными бровями, как лазганы в бойницах.

Чуть прищурившись губернатор следил, как Арбитр четким и твердым шагом приближался к «трону», придерживая под мышкой тонкий портфель с Инсигнией Адептус Арбитрес. Казначей и Номенклатор задрали одинаково тощие, острые, как у хищных птиц, носы, показывая всем видом, что их безответственно отвлекли от невероятно важного дела. Впрочем, без особого упора и фанатизма, опять же не выходя за рамки непреходящей игры в статус и чувство собственной значимости. Всем было ясно, что без причины Сименсен не стал бы устраивать подобный набег.

Остановившись в двух шагах от кресла Теркильсена, Боргар опустил портфель на серый ворс ковра из настоящей шерсти с Фрумента — Прим. Осенив себя аквилой Арбитр громко и четко произнес:

— Закон направляет, Император защищает! Я, Владимир Боргар Сименсен, слуга Его, явился по делу, не терпящему отлагательств.

Губернатор и его помощники немедленно поднялись и повторили жест Арбитра, склонив головы в почтительном поклоне, как и полагается при упоминании Его имени. От надменности бухгалтеров не осталось и следа, да и губернатор буквально подобрался и посуровел.

— Оставьте нас, — коротко приказал Теркильсен, и чернильные души испарились, как троны с одноразового «серого» счета.

— Садись, — все также лаконично Бент указал Боргару на ближайшую скамью. — Говори, я весь внимание.

Владимир молча подал губернатору три тонких папки, извлеченных из портфеля. Общее описание места происшествия, первичный отчет мортуса — коронера, отчет стажера Дживс с экстрактами допросов всех причастных. Теркильсен читал очень быстро, с ходу просматривая бумаги опытным взглядом профессионального бюрократа. Ему понадобилось не более десяти минут, чтобы в полной мере оценить труд бессонной ночи для Арбитра и его команды.

— Ваше мнение? — спросил Теркильсен, откладывая бумаги в сторону.

— Два варианта. Или это предельно необычная эпидемия, или еретический культ с… мутантами. Я склоняюсь к тому, что Ахерону угрожают Разрушительные Силы.

Губернатор подпер голову рукой и задумался, шевеля бледными губами в такт беззвучным мыслям. Арбитр сложил руки на коленях и выпрямился до хруста в спине. Сидеть на скамье было удобно, но принять сурово — официальную позу не получалось — мешало отсутствие спинок и подлокотников. Понятно было, почему правитель выбрал именно такой вариант обстановки — здесь только он мог в полной мере чувствовать себя и выглядеть как Губернатор, высшая власть на Ахероне.

— Рекомендуемые действия? — спросил, наконец, Теркильсен, и Боргар почувствовал, как где — то над ухом тренькнул тревожный звоночек. Что — то пошло не так. Теркильсен был слишком спокоен. Он, конечно, славился выдержкой и хладнокровием, но все же… Планетарный правитель должен реагировать совершенно по — иному, когда ему докладывают о возможном проявлении Разрушительных Сил, пусть и в опосредованном виде, через культ. Бывало, и менее значимые события запускали цепь несчастий, завершавшихся экстерминатусом.

— Полный карантин, — сказал Боргар, взнуздав и укротив тревожные мысли. — Изоляция по всем дистриктам и районам. И конечно по внешним пунктам — базы, рыболовецкие хозяйства, Оранжерея и прочие. Чрезвычайное положение, комендантский час, круглосуточные патрули. Всеобщее медицинское освидетельствование, организация резервантов для заключения всех подозрительных лиц. Мобилизация всех медиков, включая клиники Адальнорда. А также… много прометия и пожарных команд. И, думаю, следует уведомить Орден Рассветного Сияния.

— Готовы самоустраниться и передать все в руки Церкви? — с непонятным выражением в голосе уточнил губернатор. — Если Экклезиархия решит заняться этим делом, то для Арбитрес места уже не будет.

— Да, — Боргар решил не витийствовать, ограничившись констатацией факта. — Готов.

— Нет, — ответил Теркильсен. — Никакого карантина.

— Что?.. — Арбитр понимал, как глупо выглядит в этот момент, но не смог удержаться от бесполезного, лишнего слова, отражающего всю глубину его удивления.

— Карантина не будет, — вымолвил губернатор, сложив руки на объемистом животе.

— Объясните, — почти попросил Боргар, лихорадочно пытаясь понять, что происходит.