Игорь Николаев - Гарнизон Страница 9

Прежде чем ответить, Теркильсен окинул взглядом террасу, заснеженные скалы, кусочек синего неба с редкими перистыми тучами в вышине.

— Введение каратина полностью остановит производство в Танбранде, да и по всей планете, — начал он, размеренно и внушительно, словно читая лекцию. — Изолировав дистрикты и промышленные зоны мы также перекроем все производственные линии, коммуникации, связи. Учитывая масштабы операции и то, что проверить придется каждого жителя, причем не единожды, ущерб будет равнозначен орбитальной бомбардировке.

— К демонам экономику, — не выдержал Боргар. — Вы не понимаете?..

— … кроме того, — продолжал Теркильсен, будто не слыша собеседника. — Скоро время расплачиваться по займам и выплачивать десятину, а резервов у нас нет, все было вложено в модернизацию карбонитового завода. Предполагалось, что мы закроем кассовый разрыв до конца года, но с карантином это будет невозможно. Поэтому изоляционные меры применить не удастся.

— Давайте будем точны в формулировках. Следует говорить не «не удастся», а «я отказываюсь».

Голос Арбитра был сух, как воздух на полюсе, и также холоден. Но губернатор и глазом не повел.

— Как вам будет угодно, — в тон Боргару отозвался Теркильсен. — Я отказываюсь, ибо не вижу достаточных оснований к обрушению планетарной экономики и срыву выплаты имперской десятины. Если вы хотите введения столь суровых мер — покажите мне более весомые основания, нежели несколько… писулек.

Губернатор пренебрежительно махнул рукой в сторону портфеля Арбитра.

— Намерены побороться за пост в администрации суб — сектора? — очень тихо спросил Владимир. — Будете скрывать изо всех сил неприятности, чтобы не портить благостную картину?

— Не забывайся, — с мрачной угрозой проговорил Бент Теркильсен, вновь перейдя на «ты». — Ты мне не указ и не лорд — генерал. Я повелеваю Ахероном и веду дела так, как считаю нужным. Видишь ересь? Вытащи ее на белый свет, тогда и обсудим радикальные меры. Несколько трупов и какая — то зараза — дело обычное. У нас каждые полгода какая — нибудь эпидемическая вспышка. И пока справляемся.

— Господин губернатор… — если Теркильсен дрейфовал в сторону грозного панибратства, то Боргар наоборот, будто застегнул на все пуговицы невидимый мундир рафинированного официоза. — Я не признаю мотивы вашего отказа сколь — нибудь существенными и весомыми. Сегодня же я уведомлю мое руководство, а также Экклезиархию через астропата, исчерпывающе изложив свои соображения и догадки. Коль скоро планетарный губернатор не видит опасности в возможном и угрожающем проявлении ереси. И я требую немедленного оповещения всей администрации Ахерона. Они должны знать, на что готов пойти правитель ради своих амбиций.

— Моих амбиций здесь нет, — насупился Теркильсен. — И поскольку все администраторы в доле планетарных доходов — вещай сколько угодно. Без внятных доказательств наличия культа они ответят то же самое.

— Отряд чистильщиков перебит, трупы растворены, — прищурился Боргар, его очень светлые глаза сверкнули, как бриллианты под солнцем. — Это недостачное основание?

— Нет. Не настолько, чтобы гробить всю экономику одним махом.

— Не вижу смысла продолжать, — с этими словами Боргар поднялся и подхватил портфель. — Однако рекомендую освежить познания в имперском законодательстве. В той части, что касается измены — формулировки особенно точны и образны.

— Мал еще, угрожать мне, — усмехнулся губернатор, хотя и с крошечной толикой натянутости. — Мал и мелок.

— Увидим.

Арбитр покинул террасу не оглядываясь, не прощаясь и даже пренебрегая аквилой. Боргар был ошарашен, но при этом уже механически просчитывал дальнейшие действия. Немедленный доклад во все мыслимые инстанции, перевод крепости Арбитрес на военное положение. Вскрыть собственный арсенал с тяжелым вооружением, ввести режим полной информационной изоляции. С этого момента расследование будет полностью автономным, ни пол — слова полиции Танбранда.

Продался губернатор силе, которую не поминают всуе, или не выдержал испытания властью и деньгами, расплата будет неизбежной и скорой. Рука Бога — Императора несет не только свет и благо достойным, но и ужасающие кары отступникам.

Тем временем Бент Теркильсен несколько минут сидел с видом глубокой, тяжелой задумчивости, а затем также ушел из — под прозрачного купола. Одним движением он отослал прочь слуг и проделал короткий, однако извилистый путь через несколько уровней, три лестницы и скоростной лифт. Дорога закончилась в небольшой комнате строгой кубической формы за клепаной бронированной дверью, способной выдержать взрыв мелта — бомбы.

Когда — то Комиссар был красив, статен и силен. До той минуты, когда, отбросив пустой болтер, в запале боя не подхватил покорёженную орочью биг — шуту. Сила веры и боевой ярости были столь велики, что адский механизм выпустил половину обоймы и только после этого взорвался у стрелка в руках. Комиссар остался в живых, главным образом стараниями гвардейца Теркильсена, оказавшегося рядом. Но цена новой жизни оказалась высока…

Планетарный Комиссар сидел спиной ко входу, в окружении батареи экранов, похожих на глаза огромного насекомого со множеством фасеток. Услышав шаги, он развернул кресло и устремил на губернатора мертвый, льдистый взгляд линз оптических протезов. Тихо гудели моторы, заменившие калеке сердце, нагнетавшие кровь, лимфу и питательные растворы. Слегка подергивалась левая рука, похожая на высохшую птичью лапу — хотя все управление аугметикой и аппаратурой было интегрировано напрямую в нервную систему Комиссара, он любил свою единственную конечность, как мостик, связующий славное прошлое с безрадостным, но все же не самым худшим настоящим. Стать почти что техномагосом — все — таки лучше, чем отправиться в могилу. Наверное…

— Я слышал, — синтезатор скрипел и шипел, несмотря на отменное качество изготовления искусственной гортани. Обычно так происходило, когда Комиссара обуревали эмоции. — И видел. Это было напрасно. Он умен. Ты разозлил его. Будут проблемы.

— Они и так будут, — фыркнул Теркильсен. — Пусть верит, что я жадная скотина, которая готова на все, лишь бы вылизать зад Лорд — Мастеру Адептус Терра суб — сектора и пролезть повыше. То, что на виду и кажется очевидным — скроет остальное. То, о чем ему знать… преждевременно.

— Арбитр станет шуметь. Начнет собственное расследование, — бесстрастный голос заскрипел еще больше, отмеряя слова со скупостью техносвященника. — Это плохо.

— Пусть начинает, — досадливо отозвался губернатор. — На Ахероне ему не удастся ничего нашуметь. Может быть даже польза выйдет — своими действиями этот напыщенный сквиг отвлечет внимание от наших приготовлений. Опять же, порядка в Танбранде прибавится. А что касается его призывов к внешнему миру… Ну, ты и так знаешь.

— Знаю, — согласилась причудливая конструкция из остатков плоти и множества сложнейших механизмов, некогда бывшая человеком. Теркильсен в который раз уже порадовался, что ему все еще не приходится задумываться о протезировании. Для поддержания тонуса и здоровья губернатору пока хватало лишь медикаментов.

— Все равно. Ты был слишком, — Комиссар сделал паузу, и Теркильсен не сразу понял, что это еще не конец фразы. — Слишком агрессивен. Теперь в нем будут говорить и долг, и самолюбие.

— Тогда поспеши, — жестко отрезал губернатор. — Мы теряем время.

— Я работаю, — ответил калека в самоходном кресле.

— Медленно работаешь, — Бент наконец — то дал волю эмоциям. — Слишком медленно! А проблем все больше…

— Мне нужно время. Ты знаешь.

— Сколько? — спросил губернатор, хотя и так знал ответ. И все же — спросил, в отчаянной надежде, что может быть на этот раз услышит добрые вести.

— Месяц. Может быть больше. Скорее всего больше.

Теркильсен сжал губы и задавил готовое вырваться ругательство. Это не укрылось от всевидящего ока оптики.

— Я не унижаю тебя ложью, — сказал Комиссар. — И я работаю. Я стараюсь. Но ты знаешь, насколько сложно то, что предстоит сделать.

— Поспеши, — тихо сказал, почти попросил губернатор. — Все становится слишком опасно… Времени уже нет.

— Его никогда нет. Но я буду спешить.

— Хорошо… Хорошо, — проговорил Теркильсен. — Только бы успеть…

— Моя специальная группа полностью изолирована, проверена и ждёт. Утечки быть не может. Наши шансы максимальны.

Комиссар сделал длинную паузу и все — таки счел нужным добавить необходимое уточнение:

— Максимальны в сложившихся обстоятельствах.

Губернатор коротко кивнул, и, не дожидаясь ответного жеста со стороны Комиссара, направился к выходу. Уже у самой двери он, не удержавшись, криво усмехнулся, копируя интонации Арбитра: