Сурен Цормудян - Огненный зверь Страница 8

— Какая нелепая смерть нас тут поджидала, да, братишка? — пробормотал он. — Так на могилках и напишут. Погибли, пытаясь поужинать. Ну уж лучше так, чем долбаный куриный бульон.

Валун какое-то время люто смотрел на Полукрова. Затем отнял ладонь от лица и расхохотался. Тут же его соплеменники возобновили свое ржание.

Норд подошел к Артему, готовому принять неравный бой и даже погибнуть тут, отстаивая честь девушки, которая для него была не просто попутчицей. Однако дальше произошло то, чего он совсем не ждал.

Выражая неизвестно по какому поводу радость, Валун хлопнул Артема по плечу и воскликнул, обернувшись к сородичам:

— Молодец, а?!

— Да они все с яйцами! — раздался одобрительный возглас из-за стола.

— Человече! Эй, криворукий! — рявкнул Валун в сторону барной стойки.

Оттуда возник официант с фингалом.

— Слушаю, господин! — дрожащим голосом воскликнул он.

— Этим трем отважным людям пива и соленой путассу за мой счет! Живо! — Сказав это, норд снова хлопнул Артема по плечу, затем кивнул Павлу, давая понять, что и его теперь за малодушного не считает. После чего вернулся к соплеменникам.

— Сию минуту сделаю! — взвизгнул официант и стал торопливо наполнять большие кружки пенистой жидкостью янтарного цвета.

— Пиво? — поморщился было Артем, не любивший этого напитка.

Однако его тут же одернула Химера:

— Не вздумай отказываться. Это будет оскорблением почище удара в морду.

— Ладно. Как скажешь.

Мужчины снова уселись за свой стол.

— Так ты его простила уже? — спросил Полукров, взглянув на девушку.

— Собственно, да. Это было оскорбление не ради самого оскорбления.

— А ради чего тогда?

— Он вас проверял.

— Вот как? — удивился Артем. — Ну, я что-то не пойму. Зачем ты тогда говорила, чтобы я ни на что не реагировал?

Химера повернула голову к нему и слегка улыбнулась:

— А я тоже тебя проверяла.

Ходокири, услышав это, поморщился:

— Ну ты и змея, однако. С яйцами… Вся в родителя своего.

— Паша, заткнись, — рыкнул на него Полукров.

Подлетевший официант молниеносно расставил кружки, увенчанные массивными шапками пены. Тут же звякнула миска сушеной рыбы со смешным названием путассу.

— Возьмите кружки и махните ими нордам, — тихо произнесла Химера, обхватив тремя пальцами ручку посудины и показав пример.

Увидев это, норды одобрительно закивали и салютовали рейтарам своими кружками.

— Не такие уж они страшные, — тихо сказал Ходокири.

— Просто вы прошли тест. У них своеобразный кодекс, малопонятный для посторонних, — пояснила Химера. — И кстати, никогда, приветствуя норда, не пытайтесь ему пожать руку.

— То есть? — удивился Артем. — Почему?

— Потому что неизвестно, что ты делал этой самой рукой. — Химера усмехнулась.

— Ну а как они здороваются? Есть эквивалент?

— Да. Они обхватывают друг друга ладонью у локтя, если руки в рукавах. Или стукаются легонько костяшками кулаков. Но это больше у близких друзей принято.

— А мы тут раньше достойных людей не встречали! — обернулся вдруг Валун. — Хотя иногда сюда наведываемся! Нездешние вы?

— Нет. — Химера мотнула головой. — Воронежский ареал.

— О! Я слыхал, есть там отважный воин, Соловей Черный. Знаете такого?

— Знаем! — ухмыльнулся Артем, вспомнив, как в прошлом году они вместе с Соловьем разгромили вооруженную экспедицию одного из Оазисов, что явилась на их землю за бортовыми самописцами разбившегося, а точнее, сбитого экспериментального самолета с ядерной силовой установкой.[2]

— Надеемся, добрая молва о его ратных подвигах и удали, достойной даже норда, правдива. А куда путь держите?

— На Псковщину, — ответила Химера.

Полукров удивленно покосился на девушку. Понятное дело, что Артем и Павел держали путь в Псковский ареал, где их ждали друзья по рейтарскому клану «Волчья стая», Иван Булава и Мустафа Засоль. А еще там ждала работа, на которую они вчетвером подписались. Но что туда же направляется и Химера, это уже удивительно. И даже весьма радостно. Значит, они вместе одолеют долгий путь. Выходит, их встреча в этой глуши неслучайна.

После недолгих приятных размышлений он вдруг осознал, что норды притихли. Артем взглянул на них. Лица этих воинственных, но любящих от души похохотать людей были серьезны и сосредоточенны. И все внимательно смотрели на троицу.

— Псковская земля? — мрачно проговорил Валун. — И какое лихо заставило вас туда переться?

— А в чем дело? — невозмутимо отозвалась девушка.

— Нечистая сила там поселилась. Зверь!

Казалось, в слово «зверь» норд вложил все эмоции, на какие только был способен его громовой голос. Стало ясно: он не о простом животном толкует и даже не о мутанте из Чертогов. Он как будто самого дьявола имеет в виду.

— Подумаешь, зверь, — фыркнула Химера. — Те, кто о двух ногах да с оружием в руках, всяко страшнее будут.

— Ты не понимаешь! Это сам адский цербер! Нельзя его убить! Бегут все с тех земель!

Химера внимательно посмотрела на нордов, с которых упоминание о Псковском ареале смахнуло весь хмель и веселье.

— И вы тоже? — произнесла она после паузы.

— Полегче, девочка! — рявкнул Валун. — Ты говоришь с нордами!

— Черт, кажется, мы все-таки сегодня умрем, — буркнул Ходокири.

— Вот именно! С нордами! — воскликнула Химера и поднялась из-за стола.

Затем неторопливо направилась к грозным воителям.

— Мать ее, что она делает, Артем? — прошептал Павел. — Мы ведь только разрулили возможную поножовщину…

— Понятия не имею…

— У меня всего один глаз! — продолжала девушка, придав голосу властности. — Оттого мой слух острее! Но я не могу поверить, что слышу нотки страха в голосе истого норда!

— Придержи язык, сестрица! — вскочил Валун. — Ай, да что с тобой говорить! Вы, два обалдуя! — Он вытянул руку в сторону рейтаров. — Я не спрашиваю, какого рожна вы претесь в псковские земли! Это ваше дело! И то, что сгинете там почем зря, — это тоже ваш выбор!..

— Твою мать, Тёма, что там за работенка нас ждет, а? — снова зашептал Павел.

— Но вы совсем молодую девчонку погубите! — продолжал Валун.

— Не погубим. И не сгинем, — строгим голосом ответил Артем.

— А я-то чем хуже них? — усмехнулась Химера, глядя на Валуна. — Даже у вас, нордов, женщины равны мужчинам.

— Но только женщина-норд! И она должна доказать, что ровня мужчине-норду!

— Равно как и мужчина-норд должен доказать, что он норд!

— Что-о! — выпучил глаза Валун. — Да ты никак бросаешь мне вызов, сестрица?!

— Нет, братец! Но то, что ты здесь говорил!.. Мы могли услышать что угодно от кого угодно! Любые суеверные страхи могут нам поведать бродяги и пилигримы. Даже рыскуны и рейтары! Мы бы лишь посмеялись над их словами! Но слышать такое от норда нельзя! Или ты хочешь поселить в наших сердцах страх?! Хочешь призвать его в союзники нашей погибели?

Валун замолк. Его гнев вдруг сменился на изумление, за которым последовала улыбка.

— Вот ведь чертовка, а! — воскликнул он, оборачиваясь к своим соплеменникам.

— Разрази меня гром и молния! — заорал другой норд, судя по седине и морщинам самый старший в группе. — У меня шесть детей и уже трое внуков! Но я бы их всех отправил в ближайший скит на постриг ради того, чтобы боги мне подарили одну такую дочь, как ты!

Сказав это, он залпом осушил огромную кружку, обжал ее ладонями и разбил о свой татуированный лоб. Остальные норды, следуя его примеру, стали восклицать что-то, вскакивать и повторять расправу над посудой.

— Йоптыть… Тёма, чего это они, а? — растерянно выдохнул Павел.

— Кажется, таким образом выказывают глубочайшее уважение в ее адрес, — предположил Артем, роняя лицо в растопыренную пятерню. — Черт возьми, скорее бы добраться до Великих Лук. Меня эти воины с ума сведут.

Глубокой ночью Ходокири, сопя перегаром, долго всматривался в комнату, что сняла для них с другом Химера. Масляная лампа раскачивалась в вытянутой руке, вырисовывая неярким светом скудное убранство временного пристанища. Больше всего Павла занимала кровать. Одна. Но двуспальная.

— Я что-то недопонял, — нахмурился он. — Это такая бабская шутка, что ли?

— Чего ты там бубнишь? — прокряхтел приблизившийся Артем.

Ноги слушались плохо — сидеть так долго и пить так много друзья не намеревались. Однако встреча с нордами внесла свои коррективы в планы рейтаров.

— Ты погляди! Кровать одна, двуспальная.

— И что?

— Как что, Тёма? Нам в одну койку, что ли, ложиться?

— Опасаешься за свою невинность? — пьяно усмехнулся Полукров.

— Ты дурак? Да что ты лыбишься? Вот ведь, когда нормальный, совсем не улыбаешься. А тут вона как! Стоишь и давишь! Не лягу я с тобой в одну койку!