Александр Прозоров - Профессия: шерп Страница 8

— Да и ладно, — поморщился Алексей. — Если честно, наибольший восторг я испытал, когда впервые смог подорвать лазерами капсулу. Даже первый полет был уже не так интересен. Повторение пройденного и отработка достигнутого. Заниматься одним и тем же дальше очень скоро становится скучно.

— Я же вижу, что обидно, — не поверил пилот. — В этом у меня преимущество. Для меня важнее всего мнение жены. Она ждет меня всегда. А кто ждет тебя?

Телефон в кармане Сизаря запел гимн, и тот торопливо схватился за трубку:

— Денис?

— Да, это Тумарин. Я все знаю. Вы молодцы, герои. Просто титаны. Извини, что не встретил, мы в «Хруничева» все еще обитаемые отсеки согласовываем. Рабочие секции уже в производстве, а они здесь никак в габарит не вписываются. Но я за вами слежу и горжусь. Теперь давай первым же самолетом в Москву. Ты здесь нужен.

— А что там?

— Ты забыл? У нас пять новых «Касаток» на стапелях в Комсомольске-на-Амуре собираются. Ты же не можешь летать сразу на всех! Пилотов мы еще наберем, а вот техников, кроме тебя, подготовить некому. Ты сегодня один в своей системе хоть что-то понимаешь. Остальные только предполагают. Теоретически. Так что давай, жду.

— Я шерп, — отключившись, признался Алексей. — Натуральный шерп. Покорение Эверестов на потоке. Вы тоже в Москву?

— Да.

— Тогда пошли в диспетчерскую. Найдем попутку, в ней и отоспимся.

Ближайшей машиной в Россию оказался «лавочкинский» «Су-100», забравший домой и Ольгу Косакину, и встречавших ее коллег, и большую часть журналистов, и десяток работников «Молибдена», которым понадобилось смотаться на родину. Алексей девушке искренне посочувствовал: ее окружало восхищение на грани поклонения, ее хвалили, ее расспрашивали, ей обещали славу и повышения, раз за разом брали «эксклюзивные» интервью. В общем — не оставляли ни единого шанса поспать. А ведь она за последние двое суток вздремнула всего пять часов, а все остальное время напряженно работала.

Сизарь же с Егором Антоновичем незамеченными устроились в заднем отсеке, благополучно продрыхли весь полет и спустились на бетонку в вечернем Шереметьеве бодрыми и отдохнувшими. Таможня много времени тоже не заняла — без вещей оба прошли по «зеленому» коридору, там на шею пилота тут же кинулась упитанная женщина с каштановыми волосами и в красном плаще, повела за собой.

Лёшу же никто не встречал, не ждал ни здесь, ни дома, и потому первым делом он отправился в местный ресторан. Какой смысл возвращаться к пустому холодильнику в общаге, если можно сытно поесть прямо здесь?

Рассиживаться Сизарь тоже не собирался, а потому повернул к стойке быстрого питания, взял себе сок, салат, пару котлет с картошкой и сел за свободный столик.

Молодой человек успел управиться почти с половиной снеди, когда к столику подошла фигуристая синеглазая красотка в джинсах и свитере, курносая и щекастая, с пышными рыжими кудрями, в которых глубоко утонули солнцезащитные очки, и осторожно кашлянула:

— Простите, а вас случайно не Алексеем зовут?

— Да, — вскинул голову молодой человек. — Мы знакомы?

— А фамилия ваша, случайно, не Сизарь?

— Сизарь, — признался Алексей.

— Тот самый? — округлились глаза девушки.

— В каком смысле? — насторожился он, ожидая подвоха.

— Который летал в космос?

— А-а-а, — облегченно вздохнул Лёша и наколол вилкой котлету. — Ну да, это я. А вы откуда знаете?

— Тот самый?! — чуть присев и сжав ладони возле колен, издала восторженный хомячий писк незнакомка. — Самый настоящий? Которого по телевизору показывали?

— А, точно, — сообразил Сизарь. — Показывали.

— Надо же… — Она осторожно примостилась напротив на краешек стула. — А я думала, вы только спецрейсами летаете. И с охраной, и вас эскорт встречает с мигалками.

— Ну вот, как видите, — развел руками Лёша и отправил в рот еще кусок. — Прошу прощения, что разочаровал.

— А можно с вами сфотографироваться?

— Не уверен, что выгляжу лучшим образом, — усмехнулся Сизарь и пригладил щетинистую лысину: — Прическа растрепалась, борода не брита, одежда походная. Оно вам надо?

— Но ведь вы настоящий!

— Это да, — признал Алексей. — Это мое единственное достоинство.

— Значит, можно? — встрепенулась незнакомка, шустро метнулась к нему, села рядом, обняла его за плечо, крепко прижавшись, другой рукой вскинула телефон, направив объектив на себя, нажала боковую кнопку. Прозвучал щелчок камеры, и она вернулась обратно на свой стул: — Скажите, а вы улетаете или прилетели?

— Я как раз вернулся, — кивнул Сизарь. — Завтра буду отчитываться перед начальством.

— То есть, вы едете в Москву? Никого не ждете, никого не встречаете?

— В общем, нет, — пожал плечами Алексей.

— Можно, я вас отвезу? — встрепенулась поклонница, жалобно округлив глаза.

— Вы даже не знаете, где я живу!

— Какая разница? Если подруги узнают, что я подвозила самого Сизаря, они умрут от зависти!

— Да? — несколько обескуражило Алексея такое неожиданное восхваление.

— Здорово! Я так рада, что вы согласились! Вы не обидитесь, если я всем скажу, что отвозила вас из Шереметьево домой?

— Да мне как бы не жалко, — допил сок Сизарь. — Просто не хочется вас утруждать.

— Да вы что! Это же такая удача! — Она снова схватилась за телефон, «сняла» Алексея, потом себя, снова его и наконец поднялась: — Тогда поехали?

— Поехали…

Машиной поклонницы оказался красный двухдверный «мерседес» двухсот двадцатой модели. Забравшись внутрь, девушка первым делом повернула на себя коробочку видеорегистратора, помахала ладошкой:

— Привет! С вами я, Ульяна Ёжкина. А теперь посмотрите, кто рядом со мной в моей скромной папиной тачке. — Она повернула коробочку к пассажиру: — Узнали? Это сам Алексей Сизарь, самый знаменитый космонавт России, совершивший первый в мире полет на ракете с термоядерным двигателем! И он сейчас рядом со мной, и мы отправляемся в Москву!

Девушка вернула регистратор в рабочее положение, завела мотор.

— Вот это мне сегодня повезло! Теперь все будут думать, что я ваша девушка.

— Давай тогда лучше на «ты», — предложил Алексей. — Никак не привыкну, когда мне «выкают». Обычно мы все на равных — и на работе, и с друзьями.

— Давай! — тут же согласилась Ульяна, включила заднюю передачу, вырулила с парковки и двинулась к выезду между длинными рядами машин. — Тогда скажи, ты домой очень торопишься? Тебя там кто-то ждет?

— Не понял? — вскинул брови Сизарь.

— Я могу пригласить тебя на ужин?

— Прямо сейчас? — несколько опешил от такого напора молодой человек.

— Тебя никто не встречает, тебя никто не ждет. Это значит, что у меня есть шанс стать девушкой самого Алексея Сизаря! И если я этот шанс упущу, то буду рвать на себе волосы до конца жизни… — Она внезапно вдавила педаль тормоза, повернулась к пассажиру, расправила плечи, демонстрируя высокую грудь, вскинула подбородок, взъерошила пятерней волосы, тряхнула головой, рассыпая кудри по плечам: — Как считаешь, я достойна быть твоей девушкой?

— Есть одно условие, Ульяна, — откинулся к дверце Алексей. — Давай лучше я тебя приглашу? А то как-то нехорошо…

— Ну, ладно, так и быть, — снова взялась за руль поклонница.

— Договорились. — Сизарь машинально провел ладонью по карману, в котором лежали его паспорт и зарплатная карта. Тратиться ему в последнее время практически не приходилось, а платил Тумарин очень даже неплохо. Или, точнее — корпорация «Молибден». В общем, в любом случае он был уверен, что сможет потрафить капризам неожиданной спутницы. — Только мне нужно заехать домой, переодеться и принять душ.

— У меня есть идея получше, — повернув голову, подмигнула она.

— Какая?

— Узнаешь. Не бойся, тебе понравится, — пообещала девушка.

Через полчаса машина, свернув с узкого асфальтированного проезда, закатилась на гравийную дорожку между высокими шпалерами, увитыми розами. Повинуясь нажатой на брелоке кнопке, ворота закрылись позади гостей, и Ульяна предложила:

— Идем?

— Что это за место? — вышел из машины Сизарь.

— Место очень тихое и уютное, — ответила девушка. — Так получилось, что я живу одна и смогла сделать все так, как хочется именно мне. Ты любишь розы?

— Никогда не задумывался над этим вопросом.

— Давай покажу. — Она взяла его за руку и повела через лабиринт шпалер и тропинок, петляя только ей знакомым путем. В опустившихся сумерках расцветку бутонов было не угадать, но хозяйка все равно указывала на цветы, комментируя: — Это чайная. А это махаон — изнутри желтая, а к краям бархатисто-синяя. Это «Афродита», светло-коричневая. Говорят, такого цвета были глаза греческой богини. Это «Бирюза», это «Рубин», а это мой дом, сейчас открою…