Сергей Вольнов - Зона Посещения. Шифр отчуждения Страница 9

– Что-о?!

– С днюхой, говорю, бродяга! Счастлив будь, здоров, да чтобы по жизни брошенные кубики правильное число выдавали и шарик в загаданную лунку на рулетке ложился, короче, удача чтоб не отворачивалась от тебя! Просыпайся давай, соня!..

– Забыл совсем… – покрутил я головой. – Спасибо, Марлин.

– Подъезжай ко мне, – зазвал старый друган, – посидим, коньячку примем! Без девочек, конечно, но, думаю, скучать не придётся. С глазу на глаз, так сказать, в суровом мужском кругу. Или занят? А то, кажись, суббота, тебе на работу сегодня не…

– Без базара, буду, – ответил я, – через час примерно, я только глаза продрал, – констатировал я, и вслед за этим поневоле вырвалось: – Всю ночь какая-то муть сни…

– Конечно, жду! – перебил собеседник, будто нарочно пресекая мою случайную попытку разгласить эксклюзивное знание, то ли бред, то ли откровение свыше, поди разберись. – Только, если не возражаешь, я пока без тебя пригублю немного. Не терпится этого многозвёздочного красавца откупорить…

– Без проблем, Серёга, только не наберись до моего приезда…

– Ты ж меня знаешь, дружище!

С этими словами Марлин отключился.

«Хорошо хоть, беседа происходила без видеорежима, и тёзка не видел мою физиономию!» – обоснованно подумалось.

Это я вошёл в ванную и посмотрелся в зеркало. Под глазами неслабые мешки, лицо серое. Как будто всю ночь ящики грузил. Да уж, действительно какой-то удушливый мрак привиделся… Я встряхнул головой и сунул голову под струю холодной воды. Ничего, пройдёт.

Новый день, новая жизнь, в которой не место глупым ночным страхам. И мысленно самому себе адресовал:

«Поздравляю, однако. На целый год укоротилась твоя дорога к смерти…»

Завтракать не было ни желания, ни острой необходимости, хотя как врач я себе не рекомендовал бы отказываться от утреннего приёма пищи.

Вообще я уже несколько лет не праздновал днюху. Не видел особого смысла торжествовать. Это в детстве хотелось поскорей вырасти, а со временем начал понимать, что взрослая жизнь – ещё не повод для радости.

Но Марлин чуть ли не единственный человек, который с первых классов школы со мной рядом и ухитрился не облажаться ни разу, не предать и не подставить.

Перед визитом к нему я удалил наросшую щетину – к вновь набирающей цикличную популярность касте сторонников бородатости пока не примкнул – и принял прохладный душ. Почистил зубы, сделал пару десятков приседаний, затем вытащил из шкафа одеяние, заготовленное для особенных случаев.

Тёмно-синюю в белую точечку-горошек сорочку, элегантно сочетающуюся с чёрными брюками и красной бабочкой. О, бабочка у меня шикарная, усеянная крохотными белыми рисуночками теннисных мячей! Смотрятся они тоже как горошек, но при ближайшем рассмотрении ясно, что именно мячики, с характерными плавно изогнутыми серенькими полосками. Детали зачастую всплывают, лишь когда вплотную к проблеме или явлению приблизишься.

Облачившись в это великолепие, я сделал вызов и подождал прибытия таксокара. Машинка подтянулась минут через пять, за это время я успел покинуть квартиру и спуститься на лифте к выходу на улицу. Забравшись в салон, я озвучил конечный пункт поездки, автоматическое такси рвануло по извилистой ленте проложенной между зданиями дороги, ничуть не менее закрученной, чем американские горки… Маневрируя меж другими электромобилями, я унёсся навстречу приключениям и новым открытиям.

Официально Марлин теперь держал небольшое «живое» кафе. Да, из тех самых заведений для гурманов. Хозяином одного из них и числился мой друг детства и юности.

Это было теперь его увлечением, хотя он не сразу открыл для себя это занятие. С того момента, как получил диплом «вышки», сначала пытался по специальности подвизаться, сценарным райтером в сетевых ресурсах, но охладел к «словопомолу».

Потом путешествовал по миру в реале и вдруг внезапно для всех – почти, – кто его знал с детства и юности, несколько лет назад ушёл в кулинары. Мы с ним ровесники и вместе вступили в безоговорочно взрослую жизнь, вот только в разных университетах учились, и ориентиры у нас всегда, честно признаться, были несколько разными.

Наверное, именно поэтому до сих пор дружим, не разбежались, не поссорились на почве столкновения интересов. Хотя я вхожу в малое число тех «почти», для которых уход в питейно-кулинарный бизнес внезапным не стал.

Мы с ним в третьем классе уже были закадычными корешами, не разлей вода. Списывали друг у друга уроки, спиной к спине отбивались от представителей враждебных субкультур, процветавших в школе. Помню, как-то раз в седьмом классе нас с ним в туалете зажали старшие пацаны. Не назову точную их численность, но обступить и замкнуть в кольцо нас они смогли. Так Марлин тогда сдёрнул крышку бачка с одного из унитазов и пробил ею башку самого крупного старшеклассника. Эффектно он тогда долбанул, что да, то да-а!.. Кровищей забрызгало весь туалет, осколки крышки долетели до коридора.

А я, воспользовавшись замешательством противников, со всей мочи въехал по яйцам тому, который больше приглянулся. Двоих мы вывели из строя. Против остальных держались как могли, хотя нас не слабо тогда отметелили. У меня весь мир перед глазами расплывался и смотрелся в палитре красных тонов. К тому же, когда мы оба уже свалились, нас хотели макнуть головами в унитазы.

Меня таки сунули лицом в грязную жидкость, никогда не забуду это противное ощущение, а кореша немножко не успели… Хотя он тоже был никакой, и его через каких-то пять секунд ждала та же участь, но внезапно в туалет с визгом вбежала училка, и на этом бой был окончен. Те кретины даже не оставили никого на стрёме. На то и кретины.

Правда, из школы их потом всё-таки не выгнали, дали окончить. Главное, к нам они больше не совались. Кстати, на тот момент Марлина ещё Марлином не звали, прозвище возникло позже, и получил он его в среде не школьной, а уличной. Я с ней соприкоснулся в гораздо меньшей степени, потому что уже с головой окунулся в изучение медицинских наук…

Этот инцидент в туалете я помнил, как ни старался забыть, а не смог.

«Жри!!!» – орал враг, сунувший меня лицом в дерьмо. Голос запечатлелся, и выплеск энергии не забылся, резкий такой, громкий, сквозь кровавое забвение доносящийся… Уже после того, как этот самый тип окончил школу, я сам стал старшеклассником и периодически думал о подходящем случае расправиться с ним. Встреться он мне где-нибудь в приватной обстановке да на неширокой тропке, уж я бы наверстал, не упустил возможность. Но случайной встрече не суждено было сбыться. А не случайную я не решился организовать.

Наверное, это был мой выбор. Потому что если бы по-настоящему хотел поквитаться с ним, сделал бы всё необходимое. Остальное – отговорки для слабаков. А я ведь не слабак, жизнь подтвердила. Тогда почему всё-таки не?..

«Ладно, уже нет смысла копаться в том эпизоде прошлого, – подумал я, смотря в окно автокара на проносившиеся мимо строения и пейзажи, – свою роль в становлении характера он сыграл, больше я никому не позволял меня унижать, за то и спасибо».

Думаю, что Марлин в отличие от меня поступил бы с обидчиками иначе. Если бы его успели макнуть. Куда более тесное соприкосновение с уличной средой сыграло бы свою роль. То самое, что со временем отправило его в извилистый вояж по планете, закончившийся возвращением и уходом в кулинары. Для прикрытия настоящего бизнеса, связи для которого он по ходу наладил.

…В дневном свете город совершенно преобразился. Сверкали многогранники небоскрёбов, в их зеркалах отражались небеса, шпили словно пронзали небо. Чем больше скорость, тем сильнее смазывается открывающаяся с транспортной эстакады панорама. Здесь, в выси, основное внимание привлекали к себе эти стеклянные исполины, наполненные изнутри разного калибра офисами, квартирами, гостиничными номерами, производственными и жилыми помещениями.

Они, как муравейники, кишели людьми, словно мягкие игрушки наполнителем, были набиты перегородками, креплениями, жалюзи и подобными элементами. Они многообразны подобно живым организмам – по каркасу, росту, внешнему виду…

От бурного двадцатого века сегодняшний день отделило почти столетие, и за это время опомнившиеся мы, земляне, успели исправить немало ошибок предыдущей истории, главное, предотвратили Третью мировую войну и, перейдя на возобновляемые источники энергии, не угробили окончательно экологию.

«Я еду к единственному человеку, которому мог бы рассказать об увиденном СТРАШНОМ сне, – вдруг подумал я, отворачиваясь от проносящегося за окнами города и закрывая глаза. – Но точно понимаю, что не расскажу. Не потому что не поверит и будет смеяться, а потому что разглашение внесёт помехи в миссию…»

Именно в этот момент я внезапно для самого себя поверил, что сон не был бредовым видением. И главное, осознал: меньше всего на свете хочу, чтобы картина этого светлого и, по большому счёту, радостного города, моего Гордого, залилась дерьмом по чьей бы то ни было прихоти.