Враг с планеты Земля - Владимир Анатольевич Тимофеев Страница 9

Над теряющимся в мареве горизонтом висело оранжево-красное солнце. Глаза оно почти не слепило, но его блики вовсю отражались от разбросанных тут и там пятнам солончаков.

Из растительности здесь имелся только какой-то изломанный сухостой, проросший прямо сквозь камни и отбрасывающий на них длинные мёртвые тени.

Ящерицы, жуки, пауки, скорпионы, змеи… поблизости не наблюдались. То ли вся местная живность ещё не выползла из своих ухоронок-укрывок, то ли, наоборот, попряталась в норах от поджидающих её снаружи опасностей: палящего зноя, ночного холода, хищников, суховея-самума…

Утро сейчас или вечер, мне было, увы, неизвестно…

«Утро», — прошелестело в сознании.

«Мела? Ты здесь?»

«А где же мне ещё быть-то?» — проворчала соседка.

«Знаешь, куда мы попали?» — обвёл я взглядом окрестности.

«В мир за барьером».

«На другую планету?»

Мела неожиданно усмехнулась:

«Ты, наверное, удивишься, но планета, мне думается, та же самая».

«Тебе это просто думается или ты точно знаешь?»

Ответа я не дождался. Какая причина? Да какая угодно. Обида, усталость, плохое настроение, страх, желание поразмышлять «без свидетелей»… Моя подселенка могла замолчать в любую секунду, это за ней водилось…

Разбираться с этой строптивицей мне не хотелось. Узнать, куда мы попали и что ей об этом известно, можно и после. Гораздо важнее было сейчас понять, как нам отсюда выбраться.

Проникнуть в дополнительные измерения не получилось. И это меня огорошило. После мира-без-времени такое умение уже казалось мне чем-то неотчуждаемым и неотъемлемым, таким же, как например, способность дышать, говорить, думать… «Внешний» барьер на мои потуги не откликался, хотя энергия у меня внутри точно была. Я её чувствовал, видел и собственный отпечаток, и ауру закуклившейся в моём сознании Мелы…

В качестве «последнего аргумента» достал телефон. Сеть, ясное дело, отсутствовала.

По всему выходило, что мы здесь застряли, и возвратиться назад привычными способами у нас не получится.

Последнюю мысль я, видимо, высказал вслух, потому что сидящая во мне подселенка сменила, наконец, гнев на милость. А, может быть, она просто закончила размышлять и пришла к какому-то выводу.

«Жизнь здесь есть и, вероятно, недалеко, потому что любые переходы между мирами тяготеют к источникам жизни».

«А попонятней нельзя?»

«Нельзя! — отрезала Мела. — Я и так сказала тебе сейчас больше, чем можно».

«Что значит можно?! — опешил я от этого заявления. — Кто тебе мог запретить? Твоя хозяйка исчезла, ты сейчас сама по себе».

«Да, Мельна исчезла, — не стала спорить соседка. — Но блок она с моей личности так и не сняла. Возможно, просто забыла».

«То есть, выходит… — почесал я в затылке, — та блокировка всё ещё действует?»

Мела вздохнула:

«Да. Это так. Я до сих пор не могу напрямую рассказывать о многих вещах. А если могу, то только когда ты уже и сам почти догадался».

«А если не напрямую? Если какие-нибудь обходные пути поискать?»

«А чем я, по-твоему, сейчас занимаюсь?! — внезапно окрысилась Мела. — Да я, если хочешь знать, только это всё время и делаю, и где благодарность?»

«Ладно, проехали. Извини, — поднял я виртуальные руки. — Буду тогда тоже думать… Так что ты там говорила про источники жизни? Они тяготеют к порталам?»

«Наоборот. Это порталы к ним тяготеют».

«Ага. Понятно. Значит, нам надо найти их. А дальше?»

Женщина промолчала.

«Ладно. Попробуем с другой стороны. Где их искать? Куда мне лучше пойти?»

«Доверься своей интуиции», — нехотя буркнула Мела.

Негусто, но тоже хлеб. Раз дело опять дошло до запретов и блоков, большего от неё сейчас всё равно не добьёшься.

Боль в теле слегка поутихла, я медленно встал и уже в который раз огляделся.

Куда идти, за что хвататься…

В голову почему-то лезло сакраментальное: «Солнце на западе. Значит, Ашхабад там».

В моём случае, если Мел не ошиблась и сейчас действительно утро, а мы в северном полушарии, солнце находилось на востоке. И Ашхабада здесь, ясное дело, не было.

Идти навстречу светилу мне не хотелось. В обратную сторону тоже, потому что, по ощущениям, туда рельеф поднимался, и, значит, вода там вряд ли нашлась бы, а без неё, как известно, никакие «источники жизни» не появляются. Поэтому надо идти на юг… Или на север… Да, на север всё-таки лучше. Солнце, по крайней мере, станет тогда уходить за спину, и за глаза можно будет не беспокоиться.

Приняв решение, куда двигаться, сразу почувствовал облегчение. А спустя полчаса, когда прошёл уже парочку километров, понял, что поступил правильно. К северу местность снижалась, и идти под горку, да ещё по камням, а не по песку, было действительно легче.

Солнце, поднявшись над горизонтом, начало припекать. Ожогов от его лучей я не боялся, а вот голову стоило поберечь. Панамки у меня, ясен пень, не было, в качестве головного убора пришлось использовать куртку. Соорудил из неё что-то вроде чалмы, с рукавами и пуговицами. Выглядело авангардно, но функцию свою выполняло. Чего не хватало, так это воды. И хотя пить пока не хотелось, часа через три это могло стать проблемой.

Желание отыскать воду или хотя бы намёк на неё заставляло меня забирать в ту сторону, где уклон был сильнее. Житейская логика говорила: наткнуться на скопление влаги в низине шансов гораздо больше, чем на возвышенности.

Что-то похожее на водную гладь замаячило по ходу движения часа через полтора. Конечно, я знал, что в пустынях могут быть миражи, но этот казался вполне реальным. Потому что вода на жаре всегда испаряется, а виднеющаяся впереди лёгкая дымка на это явно указывала. Теперь надо было только успеть туда раньше, прежде чем сконденсировавшаяся за ночь влага полностью не испарится.

Последние две сотни метров я уже не сомневался, что вода там и вправду имеется. Единственное, что напрягало — это какой-то гул в голове. Или, скорее, зуд, по мере приближения к цели, становящийся всё сильней и сильней. Как будто бы кто-то царапался изнутри о черепную коробку, стараясь вылезть наружу.

Наполняющееся ночью и пересыхающее в