Амброзия - Дикий Носок Страница 12

«На мусорке, разумеется,» – машинально ответила Люся, не сразу осознав смысл услышанного, и тут же всполошилась. – «Как это ошибочная? Позвольте, у меня и документы есть.» И ринулась к ящику в стенке, где хранила документы. В то время как мужики уже выдвинули машинку вперед и откручивали что-то сзади. Бумаги, как на грех, не находились. А ведь лежали сверху, в прозрачном файлике, точно помнила она. Ну что ты будешь делать? Как сквозь землю провалились!

Людмила Марковна металась между ящиком с документами и рабочими, решительно и беспощадно выволакивающими машинку в коридор, что-то заискивающе лепетала, хотя это было ей вовсе не свойственно. Люся вела бы себя иначе, будучи полностью уверенной в своей правоте. Но в том то и штука, что уверенности этой у нее не было. Она тащилась по пятам за рабочими, шлепая домашними тапочками по грязной подъездной лестнице, а потом и по заплеванному асфальту во дворе. Люся уже перестала хватать суровых, как усатые моржи, мужиков за руки, просто зло наблюдала за происходящим. Злилась Людмила Марковна, конечно, не на работяг. Дымилась паром она на непутевого мужа. Попадись ей в эту минуту Васька, свернула бы шею, как куренку, не задумываясь. Но мужа хранили неведомые боги.

Зато под руку попалась какая-то расфуфыренная с утра пораньше девица: в короткой, жесткой джинсовой юбчонке, черной маечке на двух тонких бретельках и на метровых каблучищах. Людмила Марковна глянула на нее с такой ненавистью, что вертихвостку тряхануло вбок будто от удара. Но она тут же вскинула нос и гордо процокала мимо, нарочито покачивая бедрами и шепча сквозь зубы: «Старая, жирная корова! Смотри не лопни от зависти!»

***

Анастасия Рокотянская купалась во внимании, как розовый поросенок в грязной луже. С вожделением, завистью или умилением взирали на нее все, кроме малых детей. Даже подслеповатые старухи спешно надевали очки, чтобы не пропустить этакое явление. Мужики масляно глазели все без исключения, независимо от возраста и степени кобелистости.

До работы Настя добралась почти без приключений и первым на кого напоролась, был Василий, ожидавший открытия любимого заведения на ступенях.

«Мое почтение, барышня,» – схохмил он, заглядывая с верхней ступеньки лестницы в легкомысленный вырез ее маечки и добавил. –«С прибытком что-ли тебя поздравить? Ей-богу, с прибытком. Откуда такое богатство? Раньше то где прятала?»

«Иди ты, балабол. Умываться по утрам надо, не то бы раньше заметил,» – довольно парировала Настя. – «Хватит пялиться. В стриптиз-клуб вон иди, баб разглядывать.»

«А вот скажи, Настюха, чего вы – женщины, тогда заголяетесь? Чтобы на вас потом никто не смотрел? В паранджах бы тогда и ходили, как в диких странах. А то нарядилась во как,» – красноречиво обвел руками в воздухе силуэт Васька. – «А потом – не пялься. Для мужской природы совершенно невозможно не пялиться, если показывают, да еще и бесплатно.»

Получив за последнее замечание сумочкой по спине, развернулся и правда пошел. И вскоре к огромному своему удивлению понял, что идет именно туда, куда и послали – в ночной клуб. Умом то он понимал, что делать там сейчас нечего. Ночные клубы по утрам не работают, на то они и ночные. Центральный вход для посетителей, разумеется, оказался закрыт. Василий, как человек бывалый, завернул за угол и обнаружил распахнутую дверь в кухню. В проеме покачивался толстый зад уборщицы, методично возившей шваброй по углам. Мусорные контейнеры, принадлежащие клубу и огороженные забором, дабы кто чужой не накидал своего мусора, уже были забиты под завязку плотными черными пакетами с пустыми бутылками и отходам кухни.

«Ой, Василий Ефимович!» – с неожиданным почтением проговорила уборщица, напоровшись задом на Ваську. – «Что й то Вы сегодня рано? Вы проходите, проходите. Я сейчас уберу.» И торопливо вытащила ведро с грязной водой наружу.

Подивившись ласковому приему, Васька вошел внутрь, беспрепятственно повилял по пустому лабиринту сверкающей металлом кухни и вышел в зал. При дневном свете он выглядел довольно прозаично и с оттенком легкого запустения: слегка потертые диванчики, танцпол с пустой клеткой, безлюдный бар. Однако бармен был на месте и, как ему по должности положено, натирал бокалы.

К бару Василий приближался с опаской. Денег у него не было ни гроша. Волшебный карман опустел. Сколько ни совал он туда руку – все без толку.

«Доброе утро, Василий Ефимович,» – с профессиональной вежливостью невозмутимо встретил его бармен. – «Чего желаете?»

«А давай виски. Того – с птичкой,» – обнаглел проходимец. Если уж выкинут отсюда взашей, как нищеброда безденежного, то хоть хлебнет напоследок чего получше, рассудил он.

Действуя ловко, точно фокусник, бармен достал квадратный толстостенный стакан, плеснул в него из бутылки на два пальца и громыхнул кубиками льда. Василий сглотнул.

«Может быть Вы желаете в своем кабинете … заняться бухгалтерией?» – предупредительно поинтересовался бармен. – «Я подам, как обычно.»

«Чего?» – переспросил обалдевший Васька и, изумляясь собственной наглости, продолжил. – «А, ну давай. Бери, что там надо и пошли.» Пропустив бармена первым, он, млея, поднялся за ним по узкой лесенке куда-то наверх.

«Вот это подфартило,» – радостно думал он, оглядывая так называемый «свой» кабинет. Бармен (предусмотрительный малый, далеко пойдет), оставив поднос на столике у диванчика, уже удалился. Василий храбро покрутился в кожаном вертящемся кресле, обшарил ящики письменного стола (денег не нашел, только кучу бумаг), облизнулся на запертый сейф, примерил мягкие, пижонского вида туфли, найденные под столом, и переместился на бархатистый вишневый диванчик. Тот стоял таким образом, что в небольшое затемненное окошко перед ним виден был весь зал. Вконец обнаглев, Василий развалился на диване, вылакал виски, загрыз лимончиком и незаметно для себя задремал.

Проснулся уже ближе к вечеру, в полной темноте. За целый день его никто не побеспокоил. Даже истинный хозяин кабинета.

***

Людмила Марковна весь день кружила по дому на манер не кормленного тигра в клетке, поджидая блудного мужа. Тот так и не показался. Люся уже успокоила нервы рюмочкой кагора, килограммом курабье и остатками краковской от завтрака. Слегка полегчало, но не отпустило. Она вымыла руки и уставилась на себя в зеркало. Надо же, даже осунулась от сегодняшнего происшествия. Лицо скорбное, будто у постящейся старухи за праздничным столом, под слегка жабьими глазами змейками разбегались морщинки. Людмила умылась, достала из шкафчика баночку крема и привычными движениями вбила его кончиками пальцев в кожу. Так-то лучше.

***

Настя всегда отчаянно хотела быть модной. Нет, даже не модной, а продвинутой, передовой. Вроде тех женщин, что отважились первыми в мире надеть бикини, или стать врачами, или полететь в космос. Собственная