Вальтер Моэрс - Лабиринт Мечтающих Книг Страница 20

Я облегченно вздохнул. Что за демонические травы здесь курят? Было ли это разрешено законом?

– Рассказывай дальше! – попросил я Овидоса. Он озабоченно посмотрел на меня, но потом продолжил.

– Этот огонь, – сказал он, – превратил средневековый Книгород в современный город, а отсталый книгородский хокуспокус заменил современным библионизмом.

– Библионизмом? – переспросил я. – Звучит как болезнь, которую можно подцепить в общественной библиотеке.

– Ты действительно чертовски долго здесь не был! Ты пропустил пару важных вещей, Хильдегунст! Вся антикварная букваримия – это вчерашний снег. Библионизм – это нечто новое! Библио – все! Библио-то, библио-это!

– Возможно, я немного потерял связь, – согласился я, – но способен к обучению. Ты познакомишь меня с актуальным положением дел?

– Это не сложно, но существует некая взаимосвязь. Мы являемся городом, жизнь которого определяют книги. Библионизм – это понятие, которое объединяет в себе все связанные с книгами научные дисциплины, профессии, социальные феномены и прочее. Представь себе, что вся повседневная жизнь, связанная с книгами, закатилась в большой пакет. Тогда ты получишь библионизм. Оглянись вокруг. Что ты видишь?

Я последовал предложению Овидоса.

– Большое количество незнакомых людей, которые слишком много курят, – сказал я, несколько озадаченный вопросом. Вообще-то я видел еще пару порхающих под потолком Живых Книг, но сейчас не хотел об этом говорить.

– Верно, – сказал Овидос. – И каждый видит что-то свое, правда? Это добротышки, мумы, полувеликаны, брюквосчеты, квакши, наттиффтоффы, кровомясы, болотники, мидгардские гномы. Не говоря уже о динозаврах, гм. Как можно все это вобрать? Я скажу тебе: с помощью библионизма. Ведь то, что нас всех здесь объединяет, это наше особое отношение к книге. Это напоминает напечатанное предложение: оно состоит из букв, которые выглядят совершенно по-разному и, кажется, стоят беспорядочно, но, тем не менее, предложение можно прочесть! И оно имеет смысл. Над ним можно даже посмеяться, если оно комично. Так живет Книгород. Это – библионизм.

– Книгород имеет смысл? – спросил я.

– Не умничай! Библионизм – это не религия, не объединение или партия. Это не какая-нибудь точная наука с жесткими правилами. Это дух современного Книгорода. Не жуткий алхимический призрак, подобный старой букваримии, а дух, предполагающий разум и просвещение. Могу привести пару примеров.

Я кивнул. О чем он, собственно, говорит?

– Надеюсь, у тебя есть время. Ни один библионист не похож на другого, – сказал Овидос и огляделся вокруг, как будто что-то искал. – Поэтому важно знать, что нас отличает, чтобы мы лучше понимали друг друга. Посмотрим… Видишь того псовича в длинном плаще?

– Да.

– Он не является книгородцем. У него с собой пакет редких газетных материалов. Ни один местный житель это не купил бы, только туристы. Но лишь немногие туристы заходят в дымительную, стало быть, он – библиоман.

– Вот как?

Овидос глубоко вздохнул, что в этом помещении могло сравниться с вдыханием содержимого из кальяна.

– Библиоман, – продолжал он, – считается в Книгороде одной из наиболее популярных категорий библионизма. Он одержим желанием приобрести как можно больше книг и привезти их домой. Это так называемый средний библиофил. Если он это делает в рамках закона и не ворует книги, то этот библиоман – самый желанный гость в городе, мы все живем от доходов с его приобретений. И группа таких библиоманов очень велика.

Но я бы тоже смог это сделать, подумал я про себя. Идентифицировать кого-то с помощью антикварного пакета, полного книг, как библиомана не составляло особого труда.

– Впрочем, это не представляет особого труда, – сказал Овидос в подтверждение моих мыслей. – Собственно говоря, почти каждый в Книгороде в какой-то степени библиоман. Но теперь будет сложнее. Дай-ка я посмотрю…

Он заскользил взглядом по прокуренному помещению, при этом неловко выворачивая шею, чтобы заглянуть в каждый угол.

– Итак… – пробормотал он, – в дымительной находятся… э-э-э… один библиофрен… два библиота… один библиокласт… один библиопат… один библиофоб… нет, два! Три библионекроманта, которых нельзя не заметить, и… э-э-э… ах да, один библиоскоп. И неизбежный библиовер, вон там, у стойки! Это только на первый взгляд. Обзор довольно ограничен. Библионеров, кажется, сегодня нет. Да, ни одного. Они здесь бывают редко.

Не говоря уже о том, что я не знал значений этих понятий – кроме того, что это были, очевидно, подкатегории библионизма, – я представить себе не мог, как удавалось Овидосу так четко определять посетителей дымительной. Кто такие были библиоты? Книжные некроманты? Или он хотел надо мной тонко подшутить?

– Так-так, – сказал я поэтому осторожно, слегка ироничным тоном.

– Ты не доверяешь моим библионистическим способностям, позволяющим определять личности? – спросил Овидос, удивленно подняв брови. – Но ты не должен сомневаться – в этом я дока! Я рантье и профессиональный фланёр, у меня много времени и возможностей для наблюдения. Я десятки раз читал все романы Олайндра Контуры о Херлоке Шолмсе! Они необыкновенно помогают выработать детективный взгляд и комбинационный дар. Смотри, я сейчас докажу тебе это! Посмотри на того полугнома в зеленом суконном пальто через два стола. – Овидос указал на него легким кивком головы.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Клаворган – примитивный клавишный инструмент, изготовленный исключительно для обитателей Драконгора. Клавиатура клаворгана состоит из 24 очень широких и массивных клавиш, которые были разработаны специально для трехпалых лап драконов. Клаворган не предназначен для исполнения сложной музыки. – Здесь и далее прим. переводчика В.М.

2

Чешуйчатые динозавры – вид, к которому относится Хильдегунст фон Мифорез, – линяют до семи раз в течение жизни, при этом их чешуйчатый покров каждый раз имеет разный цвет. Существует особая отрасль цамонийской литературной науки (Дерматологическая этимология динозавра), которая подразделяет литературные работы этих обитателей Драконгора по различным цветам кожи в соответствующие периоды. Если следовать этой – не бесспорной – градации, то здесь начинается Пурпурный период Мифореза (см. Экзегидиор Фламмштрудель «Пурпурное путешествие. Третья линька Мифореза и ее влияние на его биографические труды»).

3

Флоринтский канализм – гиперреалистический стиль живописи, в котором традиционно работали художники города Флоринта. Предпочтительные мотивы канализма – изображения флоринтских каналов и окружающих их ландшафтов и архитектуры, на которых «можно разглядеть даже сопли в ноздрях гондольера», как шутя заметил критик.