Минская мистика - Влада Ольховская Страница 29

– А я тебе зачем? Вужалки не опасны.

– Нет, не особо, но… В истории теннина вроде как тоже ничего опасного не было, а получилось то, что получилось. Мне с тобой спокойней и думается лучше. Ну же, соглашайся!

– Рада, посмотри на меня, – тяжело вздохнул Пилигрим. – Что я могу в таком состоянии? Безопасней, если я буду здесь.

– Да? И сколько ты намерен быть здесь? На что надеешься? Как, за те дни, что ты тут торчал, лучше стало? И не станет!

– Я даже ответить не успел…

– Все и так очевидно, – отрезала Рада. – Слушай, я не знаю, что произошло, а ты мне не скажешь. За помощью ты тоже не обратишься. Ты намерен выкарабкиваться сам – и я предлагаю тебе отличный вариант. Вернись к тому, что любишь, этого должно быть достаточно.

Он не спешил с ответом, а ей больше нечего было добавить. Рада лишь продолжала наблюдать за ним с насмешливой уверенностью.

Жаль, что уверенность эта была по большей части актерской игрой. На самом деле Рада понятия не имела, что сейчас способно помочь Пилигриму – и что она будет делать, если из-за него пострадают люди.

Глава 6. Вужалка Жюли

«Не стоит дарить себе обманчивый покой мыслию о том, что Его Величеству неведомы имена всех дочерей его. Его Величество выше имен и привязанностей. Но если пострадает дочь Его, обидчику надлежит заплатить так, будто пролил обидчик этот кровь Его».

«Жизнеописание Ужиного Царя», том второй.

Пилигрим понимал, что глупо винить себя за случившееся. Многим хотелось бы изменить собственное прошлое, отстирать, переписать, дорого заплатить, чтобы все закончилось иначе… Но так не делается, правила игры одни на всех. Кроме разве что предсказателей, причем толковых, а не таких, как див. Однако даже они иногда ошибаются, а уж ведьмары в этом отношении и вовсе не отличаются от людей.

Он даже не заметил, когда сбился с пути и оказался в болоте. Пожалуй, еще в доме дива – просто осознал он это не сразу. В глубине души Пилигрим давно уже опасался, что не справится и не удержится, однажды он кому-то навредит. Но то, что его жертвой должна будет стать именно она, ударило особенно больно. Он не собирался признавать это, но Рада ему нравилась. Она оказалась лучше, чем он ожидал – больше, чем просто одна из династии толмачей. Она никак не должна была платить за его ошибку.

Поэтому Пилигрим и отказался от задания, он сам себя запер в квартире, как в клетке. Он ожидал, что от этого будет лучше: он получит достаточно времени, чтобы покопаться в книгах и найти решение проблемы до суда. Но, как водится, одних благих намерений оказалось недостаточно. В книгах не было ответов, потому что его ситуация стала уникальной. Он лишился привычных ориентиров и возможности выпустить злость. Травы не помогали, соль едва сдерживала его. Это было похоже на падение с обледеневшего склона: Пилигрим понимал, что происходит, он просто никак не мог это остановить.

И вот тогда явилась она. Рада вряд ли понимала, какой опасности она себя подвергла. В первое время, когда она только вошла, ему понадобилась вся сила воли, чтобы держаться на почтительном расстоянии от гостьи. То, что засело внутри него, рвалось на волю – оно хотело охотиться. Пилигрим понятия не имел, сколько он продержится, а объяснить ей всю правду не мог. Такие, как она, не уходят от чужой боли, а стараются помочь. Она бы бросилась к нему, попыталась бы обнять или за руку взять – что там эти сентиментальные девицы считают достойным лекарством для души?

Он не представлял, что было бы, если бы она дотронулась до него тогда. Он почти не сомневался, что сорвется.

Но чем дольше она говорила с ним, тем легче ему становилось. Пилигрим такого не ожидал, однако не заметить не мог. Рада привлекала его к расследованию – а тот, кто жил внутри него, находил в ее словах обещание охоты. Это обещание работало куда лучше, чем травяные сборы, оно успокаивало и возвращало Пилигриму контроль над собственной жизнью.

Он должен был рискнуть и помочь ей. Во-первых, чтобы защитить Раду, потому что она опять ввязывалась во что-то непонятное. А во-вторых, чтобы спасти самого себя, потому что за последние дни ее визит стал лучшим, что с ним случилось.

И все равно Пилигрим не пошел с ней сразу, не мог просто. В последнее время он не смотрел в зеркала, завесил их тряпками и все. Но он догадывался, что в таком виде ему лучше на улицу не выходить, тогда ему придется объясняться не с градстражами, а с обычной городской милицией.

Рада и сама все понимала, она-то его видела! Поэтому она легко согласилась дать ему паузу и покинула его темную душную квартиру. О том, какое впечатление у нее осталось после визита в эту нору, Пилигрим предпочел не думать. Это снова возвращало его к рассуждениям о прошлом, которое нельзя переписать.

Он направился в тесную ванную и убрал полотенце с зеркала. Что ж, зрелище оказалось именно настолько паршивым, насколько он и ожидал. Пилигриму оставалось лишь исправить то, что можно, не задумываясь о том, кем он мог бы стать очень скоро, если бы сегодня не получил вот этот неожиданный повод выйти из дома.

Это отняло больше времени, чем обычно, и все же ему удалось избавиться от образа опустившегося наркомана. К Раде он присоединился почти нормальным – будто только что выкарабкавшимся из тяжелой болезни, но не более того.

Рада все это время дожидалась его на лавочке возле подъезда, под старой развесистой алычой. Его спутница где-то добыла себе молочный коктейль и неспешно потягивала напиток через трубочку, наслаждаясь лучами солнца, добиравшимися до нее через густую зеленую листву. Рядом с сумкой лежал планшет, но на него Рада больше не смотрела. Услышав, как хлопнула дверь, она повернулась к Пилигриму и улыбнулась ему.

– Наконец-то! Я уже решила, что ты там опять спать завалился среди волшебных сушеных кустов. Приятно видеть, что ты пришел в себя.

– Давай по делу, – проворчал Пилигрим. Он пока не решался смотреть ей в