Минская мистика - Влада Ольховская Страница 30

– Можно подумать, ты так занят был! Но давай по делу, что уж там. Начать это дело я предлагаю с беседы с вужалкой, которая и приволокла в Минск лампаду.

С вужалками Пилигрим был знаком не понаслышке – они жили в разных городах, не только в столице. Формально они считались принцессами, потому что каждая из них и правда была дочерью Ужиного Царя. Однако Царь был всего один, потому его и почитали. Престола же вообще не существовало, так что девушкам этим нечего оказалось наследовать. Значение имел только сам титул Ужиного Царя, он переходил к сыну, единственному наследнику, рожденному за целое поколение.

Дочерей же рождалось очень много, столько, что сам Ужиный Царь не запоминал их, а фамилии им давались материнские. Хотя по традиции Царю все равно полагалось их любить, и он старался, как мог. Все его дочери жили в достатке и сами себя причисляли к аристократии. В мире нечисти на них смотрели снисходительно и по-настоящему опасались только тех, кому магических способностей досталось побольше.

– Ты вычислила ту вужалку, которая нам нужна? – поинтересовался Пилигрим.

– Ага, на нее же данные изначально были. Жюли Мазуркина.

– Чего?.. Серьезно? Вот прямо так: Жюли – и Мазуркина?

– Не слишком вероятно, – фыркнула Рада. – Скорее всего, по паспорту она окажется какой-нибудь Юлей. Но ей кажется, что быть Юлей слишком просто и недостаточно почетно для принцессы, она всюду подписывается Жюли. А может, матушка у нее со странностями и изначально так назвала дочь. Но я все-таки считаю, что это ее фишка.

– Почему?

– Потому что достаточно просмотреть ее соцсети, чтобы понять: она не очень-то довольна страной, в которой ей довелось родиться.

Жюли Мазуркина была наследницей бизнес-леди, владелицы сети ресторанов. Ее отец для широкой аудитории оставался неизвестным, а бизнес матери пошел в гору как раз с рождением дочери. Так что можно было предположить: женщина прекрасно знала, с кем связалась, и извлекла из союза с Ужиным Царем максимальную пользу.

Благодаря этому Жюли с детства получала все, что угодно. Она много путешествовала, изучала иностранные языки, высшее образование получила во Франции. Где-то между всеми этими перелетами в ее сознании появилась и закрепилась вера в то, что все лучшее, вся истинная цивилизация сосредоточена ближе к той части света, куда заходит солнце. Ну а тут – те, кто остался, и то, что осталось. Не то чтобы плохое, просто… не такое, не лучшее, вторичное и не модное.

Она подчеркивала, что ее «места силы» – они все там, за горизонтом. И одежда у нее только от именитых брендов. И обувь дизайнерская. А сумки для нее и вовсе создает знакомый итальянец. С таким подходом ей вполне логично было переродиться из Юли в Жюли. Странно даже, что фамилию не тронула, осталась Мазуркиной, а не какой-нибудь Ла Мазури. А может, не странно, может, это мать ей пригрозила, чтобы играла – да не заигрывалась. Потеря местной банковской карты стала для Жюли более весомым аргументом, чем романтика заграничных далей.

С друзьями была примерно та же история: она признавала только иностранное производство. Нет, местная мелкая нечисть тоже бегала за вужалкой, всегда так было. Но к таким почитателям Жюли относилась со снисхождением, граничащим с презрением. Их она считала свитой, а вот настоящих друзей искала там, где и тусовалась. Только с такими друзьями она вывешивала совместные фото с соцсетях.

– Что любопытно, фотки с Лиа она старательно подтерла, – сообщила Рада. – И в друзьях у нее лампады больше нет, видимо, заблокирована.

– Так может, это вообще ошибка? Ты не ту вужалку нашла?

– Как думаешь, сколько в этом городе вужалок по имени Жюли? Нет, это она. А вот такое отрицание якобы близкой дружбы… Это не случайно, я вижу две возможные причины. Первая – Жюли всерьез считает, что Лиа ее продинамила, удрала из страны тусить дальше, наплевав на ее приглашение. Вторая – Жюли знает, что произошло с лампадой на самом деле, и опасается тоже огрести.

– А просто «поссорились и расплевались навеки» – не вариант?

– Нет, конечно! Это же не настоящая дружба, а престижная. Ее покупают за большие деньги и просто так не выкидывают.

Пилигрим лишь усмехнулся, но тему предпочел не развивать. Он явно не тянул на эксперта в дружбе как таковой, а уж в женской дружбе – тем более.

Жюли выкладывала в соцсети всю свою жизнь, поэтому пользоваться ресурсами градстражи, чтобы найти ее, не пришлось. Вужалка давно уже сообщила всем желающим, что сегодня будет на показе коллекций современных дизайнеров, который пройдет в здании Национальной школы красоты. Жюли скорбно жаловалась, что это, конечно, не Милан и не Париж, но иногда нужны контрасты, да и вообще, у нее там знакомая коллекцию выставляет, вот и пригласила ее прийти… Словом, вужалка будто оправдывалась за то, что вышла в свет в родном городе. У нее почти все записи были такие.

Пожалуй, это должно было раздражать, а Пилигрим ее жалел. Она ведь никогда довольна не будет… Представителей других видов нечисти, более сильных, в любой стране признавали. Но вужалка? Те, перед кем она преклонялась, вряд ли ее когда-либо воспримут всерьез, так и будет всю жизнь метаться.

Или пытаться завоевать себе место через связи с такими нелюдями, как лампада, местными и признанными. Лиа была для нее не подругой, а достижением, причем важным. Жюли не должна была ее отпускать просто так… если ее мнение вообще учитывалось.

Показ проходил в центре города, можно было не медлить – квартира Пилигрима располагалась на окраине. Насколько он понял, пускали туда не всех, а только избранных и по пригласительным билетам. Пилигрим ожидал, что это станет проблемой – и напрасно. Рада с кем-то переписывалась почти все то время, что они были в метро. А когда они добрались до школы красоты, их у главного входа встретила молоденькая девушка в пышном розовом платье, торопливо вручила два пригласительных и куда-то ускользнула.

– Не ожидал, что ты у нас дама со связями, – оценил Пилигрим.

– Зря смеешься, с толмачами многие хотят дружить. Когда с нами дружат, мы игнорируем некоторые мелкие нарушения правил и приводим прибыльных клиентов.

– Ты только что призналась градстражу в нарушении закона. Снова.

– А ты разве при исполнении? – с невинным видом осведомилась Рада. – Никогда бы не подумала! Арестуешь?

– Ограничусь устным предупреждением.

– Вот! Я тоже при таких нарушениях ограничиваюсь устным предупреждением – и все счастливы. Если ты закончил меня устно предупреждать, начинай смотреть в оба. Я тут заглянула на страничку Жюли,