Бумажный тигр (I. Материя) - Константин Сергеевич Соловьев Страница 9

открыл в Миддлдэке дело по изготовлению и продаже пилюль и порошков, так что мню себя не последним человеком на острове в данном вопросе. Последнюю неделю торговля шла бойко, не могу пожаловаться. Хинный порошок для мисс Кларк, асафетида для маленького Блейка, стрихнин для мисс Гаррисон, пятипроцентный лаунданум для… одной молодой особы. Смею полагать, моя аптека всегда была оплотом современной медицинской науки, приходилось отпускать даже патентованные пилюли Паттерсона от мигрени и ртутную мазь от сифилиса. А два дня назад — как отрезало! За полдня — ни одного покупателя. Ни тебе порошков от подагры, значит, ни пилюль для жёлчи, ни свечей от несварения… Сперва я даже заподозрил неладное — вдруг в Хукахука появился конкурент, снабжающий моих пациентов собственной фармакопией?..

— Хейвуд-стрит в длину чуть больше мили, — проворчал Макензи, — Откройся здесь ещё одна аптека, мы знали бы об этом ещё до того, как её первый посетитель успел бы чихнуть!

— Вот и я так подумал. Однако то, что я узнал, оказалось дикостью даже для меня. Оказывается, мою клиентуру переманил какой-то шаман-кроссарианец, торгующий всякой дрянью во имя своего покрытого тиной Танивхе! Порошки из морских раковин, пилюли из водорослей и прочая тому подобная дрянь. В наш просвещённый век, заметьте, и не где-нибудь в Клифе, где Танивхе самое место, а едва ли не в центре Нового Бангора!

Макензи закашлялся.

— На месте Эйфа я бы хорошенько вздул дубинкой этого мерзавца! Здесь, в Миддлдэке, вотчина губернатора Брейрбрука, Лукавого Жнеца, любители Танивхе могут убираться обратно в Клиф!

— Бросили бы вы оба, — миролюбиво посоветовал О’Тун, поглядывавший на них из-под густых бровей и похожий на обросший белым мхом гранитный валун, — Чего я никогда не понимал в кроссарианстве, так это того, с какой яростью почитатели Девяти набрасываются друг на друга по малейшему поводу. Да, возможно, Танивхе — не самый почитаемый из губернаторов Нового Бангора, однако и он заслуживает уважения, у него есть свои последователи…

Его уже не слушали — Макензи и Фарлоу принялись упражняться в остроумии, причём доктор сыпал остроумными прозвищами на латыни, а хозяин «Глупой Утки» бомбардировал неприятеля, используя гремучую смесь из шотландских ругательств и полинезийских диалектов.

Лэйд не вслушивался. Опыт давно приучил его держаться подальше от любых споров, которые возникают вокруг Девяти Неведомых, кроме того, его и самого уже клонило в сон — час стоял поздний. Однако же было что-то, что мешало ему откланяться, пожелать джентльменам доброй ночи и объявить о закрытии заседания Треста. Какая-то зыбкая мыслишка, мелкая, точно складка на исподнем, но будто бы слегка трущая, заставляющая распаренную сладким пуншем душу тревожно ёрзать на своём месте.

Танивхе, Отец Холодных Глубин, хладнокровный повелитель Клифа… Брейрбрук, Лукавый Жнец, почитаемый за жизнелюбивый нрав и щедрость губернатор Миддлдэка… Нет, глубже, глубже…

Стоп. Он словно поймал невидимый радио-сигнал, запущенный в мировой эфир аппаратом Попова, сигнал, который вился вокруг его головы последние несколько минут, но только сейчас нашедший путь внутрь.

— Абриэль! — позвал Лэйд вслух, — Это ветер со стороны Майринка дунул мне в ухо, или вы в самом деле только что сказали, будто отпустили недавно стрихнин леди Гаррисон?

Разгорячённый спором Фарлоу не сразу сообразил, о чём он.

— Стрихнин? Да, конечно. Только продал я его не самой мисс Гаррисон, а для неё. Согласитесь, едва ли она сама могла бы явиться в аптеку. Вы же понимаете её положение…

Лэйд мысленно с ним согласился. Конечно. Старая вдова миссис Гаррисон редко покидает своё убежище в Мэнфорд-хаусе. Неудивительно, что для столь необычной покупки она использовала свою служанку. Стрихнин — куда более интересная покупка, чем фунт ароматного китайского чая сорта «кимун».

— Не думал, что вы торгуете ядами, — пробормотал он, — Теперь я, пожалуй, трижды подумаю, прежде чем принять ваше предложение выпить чашку чая…

Доктор Фарлоу дёрнул плечом.

— Я держу аптеку, старина. Как говорил мудрый Парацельс, подчас всего крупинка отличает яд от лекарства. Без сомнения, стрихнин — один из сильнейших ядов, известных медицине, но его у него и другие ценные свойства, интересные для науки…

— Например, отрава для крыс, — утвердительно произнёс Лэйд.

— Например, отрава для крыс, — согласился доктор Фарлоу неохотно, чувствовалось, что эта тема разговора не увлекает его, — Что ж, многие на острове действительно травят крыс стрихнином, не могу же я из-за этого не отпускать им то, что они просят?

— И много ты отпустил стрихнина для миссис Гаррисон?

— Четыре унции, если не изменяет память.

— Ауэ! — не удержался Лэйд, — Так много?

Фарлоу взглянул ему прямо в глаза. Достаточно прямо и достаточно выразительно, чтобы дать явственно понять — продолжение этого разговора его не интересует.

— А что ещё я мог сделать для этой несчастной леди?

В самом деле, подумал Лэйд. Что ещё можно сделать для человека, который много лет назад добровольно похоронил себя, обернувшись чёрным крепом, и который частью сознания давно уже пребывает в ином мире. Забавном, населённом мифическими существами, но, надо думать, не менее хлопотный, чем привычный нам.

— Конечно. Совершенно справедливо с твоей стороны.

— Всегда к твоим услугам, Чабб. Напомни, чтоб я позже рассказал одну забавную историю про мистера Варлоу, вздумавшего натравить своего домашнего автоматона на крыс, и о том, какой конфуз из этого вышел…

— Непременно напомню, старина.

* * *

Ночи на Новом Бангоре были тяжёлыми, влажными и душными. Однако эта выдалась по-настоящему холодной и, поднимая воротник плаща, чтоб спрятать подбородок от ледяного порывистого ветра, Лэйд подумал о том, что никогда, должно быть, не сможет привыкнуть к тому, как на смену иссушающему дневному зною приходит пробирающая до костей малярийная прохлада. Проклятый циклон. Таких холодов в Новом Бангоре он не помнил лет пять.

Нет, подумал он секундой позже, на этом острове куда больше вещей, к которым я никогда не смогу привыкнуть. Куда больше.

Он нарочно вышел из «Глупой Утки» с таким расчётом, чтоб оказаться снаружи одновременно с Эйфом Саливаном и теперь наблюдал, как тот тщательно водружает полицейский шлем на голову.

— Ну, доброй ночи, Чабб, — Саливан шутливо козырнул ему, — Передавайте от меня наилучшие пожелания мисс Прайс. И старому Дигги, конечно.

— Непременно.

Саливан уже развернулся было в другую сторону — его дежурство ещё не было закончено — но Лэйд вынудил его остановиться, осторожно взяв за рукав.

— Эйф… А ведь Мэнфорд-хаус, кажется, неподалёку отсюда, а?

Несмотря на молодость Саливан тоже был обладателем отличной памяти, хоть память эта была и менее приятного свойства, чем аптекарская. Он всегда помнил, кто склонен горланить допоздна песни, кто скандалит с домочадцами, кто имеет свойство запускать свой кредит в лавке…

— Четверть мили на восток, — быстро сказал он, — Старая развалина в георгианском стиле с эркером. Это дом миссис Гаррисон, верно?

Лэйд кивнул.

— Он самый. Мне кажется, Эйф, нам с вами как джентльменам стоит нанести ей визит, дабы убедиться, что