Не та девушка (СИ) - Пьянкова Карина Сергеевна Страница 10

— Какой удивительно яркий мужчина — этот Джордж Дарем. Рядом с ним викарий словно бы меркнет. Вероятно, тяжело жить, всегда будучи вторым.

О жарких взглядах, которых я удостоилась от капитана Дарема, хозяйка почему-то не сказала ни единого слова, как будто это было чем-то совершенно неважным. Довольно странное поведение для миссис Мидуэл, которая всегда оставалась поборницей нравственности.

— Впрочем, вам как никому другому понятно, каково это — жить, будучи в чьей-то тени, — добавила миссис Мидуэл.

Что-то внутри сжалось, но взять себя в руки удалось быстро. Первый год моей жизни в Сеннене был наполнен совершенно бестактными вопросами о прошлой жизни, трагедии, случившейся со мной, а также тех отношений, которые связывали семейства Мерсеров и Эверсов. В итоге я привыкла к чужому любопытству и порядком зачерствела.

— Мне никогда не приходилось жить в тени моей подруги, — обронила я тихо. — Как это ни удивительно, но мы считали себя ровней друг другу. И были ровней.

Даже несмотря на шокирующую разницу в происхождении.

Появление в Сеннене капитана Джорджа Дарема внесло в размеренную жизнь деревни сумятицу, которая распространялась как лесной пожар. Спустя несколько дней не только миссис Мидуэл было жаль, что нельзя вот так запросто отослать куда подальше молоденьких девушек. Военный щедро расточал авансы любой особе женского пола, которая попадала в поле его зрения, и наличие законной супруги мужчину, кажется, ни капли не смущало. Впрочем, не только его: млеющие девицы также предпочитали забывать, что в доме викария остановился не только Джордж Дарем — Сьюзан Дарем также приехала с мужем.

Попала под чары приезжего военного и Элен Картрайт. Она начала походить на собаку, мечущуюся между двумя наполненными мисками. В роли мисок выступали два брата Дарема. И Джордж, и Генри привлекали жену церковного старосты, привлекали настолько сильно, что очень скоро в Сеннене не осталось человека, который бы не пребывал в уверенности, что миссис Картрайт желает нарушить брачные обеты или с преподобным Даремом, или с капитаном Даремом, а то и — упаси Творец — с ними обоими.

Впрочем, нет, все-таки был в нашей деревне человек, который совершенно ни о чем не подозревал, и по иронии судьбы стало им наиболее заинтересованное лицо — мистер Картрайт.

Конечно, он ревновал свою жену ко всем и каждому, но делал это… в каком-то смысле абстрактно. Этот пожилой джентльмен как будто на самом деле не ожидал, что вполне конкретный мужчина посягнет на добродетель его жены. Хотя я бы не сбрасывала со счетов и тот вариант, при котором миссис Картрайт посягает на добродетель какого-то мужчины.

Как бы то ни было, Элен Картрайт постоянно оказывалась рядом с капитаном Даремом, а он, пожалуй, получал от этого удовольствие. Причем не только от внимания красивой молодой женщины, но и от того, насколько возмущен и оскорблен младший брат тем фактом, что родственник развратничает прямо в его собственном приходе.

Миссис Картрайт же совершенно точно принимала негодование преподобного на свой счет и в итоге оделяла своим вниманием и священника. Отчего он злился еще больше. Наблюдать со стороны за развлечениями Джорджа Дарема и муками Генри Дарема было… наверное, забавно, как ни стыдно признаваться в подобном низком чувстве.

Все чаще наши местные кумушки подмечали, что жена церковного старосты и брат викария исчезают из поля зрения других обитателей деревни подчас в одно и то же время, и особенно прозорливые даже озвучивали верные признаки, говорящие о произошедшем грехопадении.

Преподобный Генри Дарем мрачнел все больше и больше.

А субботним вечером, накануне очередной службы около семи часов вечера миссис Картрайт обнаружила своего мужа, мистера Джерома Картрайта в его кабинете, сидящим за столом. И, кажется, в этом не было ничего хоть сколько-то интересного, вот только мистер Картрайт был окончательно и бесповоротно мертв.

О том, что в деревне произошло неладное, мы с миссис Мидуэл поняли, когда мимо окон гостиной пронеслась полицейская машина.

— Я ни капли не сомневалась, что этим все и закончится, — расстроенно покачала головой миссис Мидуэл. Я растеряно посмотрела на нее, еще ничего не понимая.

— Когда в таком тихом месте как Сеннен появляется такой привлекательный мужчина как Джордж Дарем, кто-то всенепременно должен умереть, — пожала плечами пожилая леди и сделала глоток чая. Она сохраняла полную невозмутимость.

— Убийство? — мне показалось, что я просто ослышалась.

Миссис Мидуэл кивнула.

— Но… но полиция могла приехать из-за чего угодно!

Эти слова должны были успокаивать… Но почему-то не успокоили.

— Разумеется, моя дорогая, — не стала переубеждать старушка.

Я почти не удивилась, когда миссис Мидуэл оказалась права. Нет, сам факт, что в Сеннене могло произойти убийство, пугал и шокировал, но то, что моя хозяйка все предугадала, казалось чем-то закономерным. Леди, у которой я служила, вообще отличалась редкостной прозорливостью.

О смерти мистера Картрайта нам сообщил инспектор Харрис, который жил неподалеку, в городке под названием Брайтхилл. За все то время, которое я прожила в Сеннене, инспектору Харрису доводилось бывать у нас исключительно как частному лицу — он навещал в деревне свою тетку Мэри Локк и всегда наносил визит миссис Мидуэлл. Со всеми прочими неурядицами, которые порой возникали между соседями или домочадцами, разбирался констебль Донован, полицейский в летах, который давно воспринимался всеми как добрый, пусть и строгий дядюшка.

— Убийство здесь, в Сеннене, — проворчал инспектор Харрис, попивая чай, который ему любезно предложила миссис Мидуэл. — Уму непостижимо. А все эти приезжие! Я всегда говорил, что от военных стоит ожидать одни только неприятности!

Я тут же подметила, что викария к приезжим инспектор уже не относил. Наверное, это делало Генри Дарему честь.

— А как именно убили мистера Картрайта? — осведомилась миссис Мидуэл с любопытством, которое легко прощалось старым леди, особенно если они проживают в провинции.

— Удар ножа в шею. Повредили артерию, — ответил полицейский, и тут же извинился, заметив, как я зеленею лицо. — Старик истек кровью.

— Наша Бет — такая чувствительная натура, — с улыбкой произнесла моя хозяйка и протянула мне нюхательные соли, которые я приняла с благодарностью. — Совершенно не готова к ужасам нашего мира.

С этим суждением о себе я была категорически не согласна, однако спорить не стала. Я вообще давно отвыкла спорить.

— Надеюсь, у обитателей Сеннена хватит чувства такта, чтобы не праздновать этот день, — обронил с мрачным смешком инспектор Харрис. Он тут же виновато посмотрел на мою хозяйку, словно был маленьким мальчиком, оказавшимся перед строгой классной дамой, однако миссис Мидуэл только тихо вздохнула.

— Могу сказать лишь одно — плакать по мистеру Картрайту никто не станет, — произнесла пожилая дама со смесью иронии и горечи.

Инспектор покивал.

— И в первую очередь — миссис Картрайт? — со странной улыбкой спросил Харрис.

Миссис Мидуэл покачала головой с такой же странной улыбкой.

— Ужасные люди — полицейские. Они пробуждают в людях самое дурное, — задумчиво изрекла она и протянула мне опустевшую чашку, которую я с готовностью наполнила.

Продолжила говорить хозяйка, только сделав пару глотков. Полицейский все это время терпеливо ждал.

— Бедняжка Элен… Она совершенно не способна на сочувствие, — произнесла миссис Мидуэл. — Она действительно не станет плакать по мужу. Хотя из мистер Картрайта в конечном итоге супруг вышел неплохой.

Мне удалось сохранить невозмутимость ценой невероятных усилий. Теперь я поняла, что никак нельзя полагаться на мнение моей хозяйки относительно брака и мужчин.

— Этот старый брюзга? — поразился не меньше меня инспектор Харрис, потешно округлив глаза.

Миссис Мидуэл пожала плечами.