Лодейцин - Иван Олейников Страница 11

— Неплохо, — покивал головой Уоннел. — Думаю такую функцию многие бы внедрили себе в мозг. Господин Цеб, а если я попрошу вас включить имитацию? Это ведь не будет оскорбительно?

— Не будет, господин Уоннел. И включу с удовольствием. Это будет стоить двенадцать часов.

— Позвольте, но ведь у нас договор, — напомнил следователь. — От меня вам десять дней, от вас искреннее сотрудничество. Помните?

— Конечно помню. Но содействие следствию предполагает устное изложение фактов. Выражение эмоций и жесты к ним не относятся. Вы, как юрист, должны знать.

— А вас не подловить, — с уважением сказал следователь и откинулся на спинку стула. — Мне особенно про жесты понравилось, — и он указал на руки подследственного, прикованные к стулу.

— Так что насчет сделки? — спросил Цеб.

— Соблазнительно, но, мое слово, двенадцать часов — несуразный срок. Тогда время операции попадет на середину ночи, и ее скорее всего отложат до утра. Или вы на это и рассчитывали?

— Возможно.

— Хорошая попытка. Но я предлагаю три часа и только под мое честное слово, без официальных подтверждений и тягомотины.

— Я согласен поверить вашему слову, но прошу шесть часов.

— Нет, довольно и трех. И знайте, мне ваши эмоции не очень-то нужны. В принципе, можете сидеть с каменным лицом, лишь бы отвечали. В общем, три. По рукам?

— По рукам! — воодушевленно сказал Цеб и широко улыбнулся.

Он изменился мгновенно. Его лицо стало живым и подвижным, я заметил это даже через цензурную замазку. Особенно это было видно по реакции младших следователей — они даже ахнули перед экранами.

Уоннел со смешанными чувствами долго смотрел на обновленного Цеба.

— Знаете, — сказал следователь, — у меня сейчас мелькнуло. А зачем вы столько дней держали равнодушный вид?

— Вы правильно догадались, господин следователь. Рано или поздно вы бы из любопытства предложили мне эту сделку. И это сработало.

— Хм! Однако.

Уоннел понял что попал в мелкую ловушку и проиграл Цебу три часа.

— Но вы дали честное слово, — напомнил тот.

— Я держу его, — сказал следователь, — тем более оно мне ничего не стоит. Мне просто удивительно, что человек так цепляется за время. Никогда такого не видел и предположить не мог.

Следователь помолчал, принял серьезный вид и сказал официальным тоном:

— Господин Цеб, сейчас я буду задавать вопросы, которые могут показаться не совсем корректными, но поверьте, я ни на что не намекаю и прошу понимать их прямо, без двойного смысла.

— Я готов, господин следователь. Я готов даже к неприличным вопросам.

— Ну, не всё так грубо. В общем, сперва такой: вы можете причинить себе вред?

— Вред с какой точки зрения: с вашей или моей? Это принципиально.

— Точка зрения? Не совсем понял. Я говорю, физический вред своему телу.

— Ясно, но я о самом понятии вреда. У вас оно расплывчатое и может означать что угодно. У меня же оно заключается только в одном: продлевает жизнь или нет.

— Да, понятно. В плюс, в минус, да. Но, допустим, есть вред нейтральный или такой, о котором нельзя сказать сократит он жизнь или нет.

— Он во всяком случае ее не увеличит, а значит это вред, всё правильно.

— А есть ли, по-вашему, действия, о которых нельзя такого сказать?

— Конечно, ими полна жизнь.

— Как вы к ним относитесь?

— Отношусь как к полю непрерывной деятельности. Я всегда в процессе выяснения, добычи информации, определения шансов. В моей голове три категории для окружающих меня явлений: вред, польза и неопределенность. Но это не просто качественные признаки. Нет, каждому явлению присвоено число. Такое-то явление — вред с такой-то вероятностью.

— Как прекрасно! — следователь криво улыбнулся. — И вы думаете, что верно определяете шансы? Ваше разоблачение как бы опровергает ваши слова.

— Нет, совсем не опровергает. Можно как угодно точно считать вероятности, но они не перестают быть таковыми, то есть они не обязаны всегда сбываться в приятную сторону. Вероятность моего разоблачения на глубоком сканировании была очень высокой. Как потом выяснилось, разоблачение не грозило, но это не я ошибся с предположением, а просто не сыграл хорошо предсказанный шанс.

— И как вы с этим управляетесь? Я бы давно запутался.

— Потому что вы не сосредоточены. Еще добавлю для понимания: к моему мнению о вероятности прикреплено число вероятности моего верного суждения. Эти числа всегда ходят парами.

— Господи! — сказал следователь и прикинул, глядя в потолок. — То есть, если я правильно понял: "Явление Икс полезно с вероятностью Игрек, и это мое мнение верно с вероятностью Зет".

— Да, именно так.

— И это про каждое окружающее явление?

— Да, обо всём, что попадает в поле моего восприятия.

— Как может хватить на это памяти?

— Человеческой памяти хватает и не на такое. Вы знаете случай Яна Весенника? — спросил Цеб.

Я, верьте нет, даже вздрогнул, когда услышал свое имя из уст маньяка с рисованным лицом.

— Это человек, который всё помнил? — спросил следователь. — Он, кажется, попал во Второй мир.

— Да, всё верно. Мало того, он живет, помнит и запоминает до сих пор, прямо сейчас, когда мы с вами общаемся. Ради него в законе отдельная поправка.

— Думаете, его память — это не выдумка? Может он шарлатан.

— Нет, всё по правде. Строгие научные данные.

— Хорошо, но давайте продолжим о вероятностях, — сказал следователь. — Вы сказали, что у вас в голове как бы склад с образами и на каждом по два числа, так?

— Да, всё верно.

— Это именно числа? В прямом смысле?

— Да.

— Приведите пример. Допустим, назовите число, обозначающее вероятность вашего разоблачения при глубоком сканировании.

— Если вы просите точное число, то, боюсь, не смогу назвать. Я не знаю как перевести образ числа, присущий явлению, к вашему пониманию.

— Ага, то есть это всё-таки не числа, а некие образы!

— Нет, это числа, — не согласился Цеб. — Попробую объяснить. Если у вас есть сто предметов, которые вы можете сравнить по какому-то признаку и выстроить по порядку, то, хотите или не хотите, но они числа. Вы всегда можете сказать какое ближе по порядку, какое дальше. Вы чувствуете на каком они расстоянии друг от друга. Если это не числа, то что это? Другого названия не придумать. Мой мозг всегда верно сравнивает эти числа между собой, но чтобы назвать их вам, мы должны договориться о мерах. Допустим, будем мерить в процентах. Ноль процентов — значит явления точно не будет, сто процентов — оно точно произойдет. Но что между ними?