Макс Кроу - Лучший стимпанк-детектив Страница 15

– О да, много надежнее.

– Тогда считайте, что Двор Венаторов – ваш клиент, а не надсмотрщик.

В творческом подходе ему не откажешь. Я даже вежливо улыбнулся:

– Видите ли, за сделку я привык получать награду. Если в конце ждет все та же клетка и вонючие помои – какой смысл мне идти на это? До Рождества суда не будет, а в святую неделю помилования раздаются, как подаяния у церкви. Если повезет, я буду свободен еще до нового года. Так к чему мне эти ваши игры?

– Потому что ты можешь не дожить до суда, – рявкнул младший сыщик, выхватив из кобуры пистолет, но после окрика старшего нехотя убрал оружие на место.

Совсем распоясался. Махать стволом в приличном обществе не принято.

– Я понимаю, что долг перед родиной для вас – пустой звук, – без обвинения, спокойно произнес Вилсон, – поэтому давайте я под свою ответственность гарантирую, что по истечении службы у нас вы беспрепятственно покинете Асилум без единого обвинения. В наш город вам путь будет закрыт, но Патриа Магнум – великая держава.

Я во все глаза смотрел на него. К слову сказать, не меньше меня удивился Пилс. Тот, похоже, был близок к эпилептическому припадку. Фактически меня только что благословили на воровство во всех городах, кроме Асилума. У меня отбирают самый жирный кусок пирога, но при этом оставляют целыми руки, что не так уж и мало.

– Что ж, нужно соглашаться, пока сделка актуальна, – вынес я вердикт.

– Вот и славно, – Вилсон все также смотрел сверху вниз, будто собирался дать мой подробный портрет во все города империи. – А теперь ваше первое задание.

Он подошел к столу и жестом поманил меня. Вокруг пишущей машинки были разложены чертежи. Господь милосердный, да мог ли я мечтать о том, что когда-нибудь сыщик Двора Венаторов сам пошлет меня воровать, к тому же снабдив всем необходимым? Уж не сплю ли я?

– Эти чертежи хранились в архиве зодчего, – произнес Вилсон, следя за моим лицом. – Там же, в другой ячейке, находились копии чертежей большинства построек в Торговых Рядах, Имперском Дворике и Лебединых Прудах. Они все исчезли. Предположительно – похищены.

Я присвистнул. Кто-то замышлял крупное дельце, и хотелось бы знать кто. В Асилуме таких смельчаков нет, если не считать, конечно, меня самого. Но даже я не решился бы на подобную дерзость: не только похитить чертежи, но сделать это явно, словно бросая вызов.

– Так как с кого-то нужно начинать, то вот – дом Чейза, – Вилсон снова нагонял тумана. Готов поставить авард на то, что у него есть более точная причина начать именно с этого дома. Только мне пока об этом не хотят говорить. Ну и славно. Чем меньше имперских тайн в моей голове, тем лучше.

Мне дали время ознакомиться с чертежами. Впервые имею дело с такой полной раскладкой. Удивительный дом. Один этаж верхний, два – подземных. Теперь этот дом можно с закрытыми руками обчистить! Мне бы только вынести всё добро мимо сыщиков… Впрочем, подумаю об этом, когда меня выпустят отсюда.

– То есть вы хотите, чтобы я сделал с этим домом то, что может сделать кто-то другой, менее сознательный? – наши взгляды с Вилсоном встретились. – Вынести вам мешок с драгоценностями или…?

– Хватит пока драгоценностей, но не утруждайте себя забирать всё. Выберете самое ценное, вам же это не составит труда? Нужно волнение, а не громкое разбирательство.

– Ясно. Что-нибудь еще?

– Да. При любых обстоятельствах, что бы вы ни взяли в другом месте, обязательно посетите спальню хозяина и украдите что-то… заметное. Разумеется, если сможете.

Последняя фраза была чистой издевкой. Он хотел проверить, соврал ли я про азарт. Что ж, отчасти-таки соврал. Но не настолько, чтобы рисковать шеей ради пустышки.

– Если меня поймают?

– Вы отправитесь в тюрьму дожидаться суда.

– А если убьют?

– Воскрешать мы не умеем, Лоринг.

Просто великолепно. Не задание, а мечта.

Конвой вывел меня из кабинета и повел по коридору. Какой меланхолик выдумал наклеить обои, состоящие из чередования темно-серых и светло-болотных полос? Это на нижней части стены, верхнюю же украшали деревянные рамки с портретами особо выделившихся в службе егерей. Газовые лампы торчали, как поганки, и издавали неприятное шипение. Возникало впечатление, что они поджидают удачного момента, чтобы ужалить.

– Леди Коллинс!

Конвоиры умудрились отдать честь по уставу, и не выпустить меня из рук. И правда, нам навстречу плыла прекрасная Илайн. Сегодня она была еще краше, или же тусклое освещение добавляло ее образу таинственности.

– Лоринг, – приветствовала она меня, подходя ближе. – Как понимаю, вы передумали?

– Мне не оставили выбора, миледи.

– Не бурчите, – улыбнулась девушка. – Побудете для разнообразия порядочным человеком.

– «Порядочным»… Это как? – я ощущал нетерпеливое желание конвоиров скорее избавиться от меня, но никто из них не решался прервать нашу беседу. – Как вы, которая обманом привела меня в ловушку? Как Вилсон, вымогающий моего согласия?

Она недовольно прищурилась.

– И все же здесь лучше, чем в тюрьме.

– Чем, миледи? Я в кандалах, а эти господа пинают меня как безродную собаку.

Она внезапно подалась вперед, наклоняясь так, что наши щеки едва не соприкоснулись. Ее горячий шепот погнал волну мурашек по моей коже.

– Нужно сперва доказать свою незаменимость, а затем диктовать условия. Не путайте последовательность, сквайр Лоринг.

Она выпрямилась, кивнула конвоирам, по отстраненным лицам которых было трудно догадаться, как они восприняли ее выходку, и меня повели дальше.

Видимо, решив, что я все-таки не такой уж паршивец, меня заперли в камере, находящейся на втором этаже Двора Венаторов. Это место для содержания сынков богачей, перебравших с первой свободой. Когда нужно наказать, но сделать это достойно благородной фамилии. Например, пожурить, погрозить пальчиком и посадить в такую себе комнату с диваном, столом, креслом и решетчатой дверью. Тут даже нужник был за ширмой. Я удивлен, как это ванну не разместили в углу. Вдруг какому толстосуму придет в голову поутру понежиться в теплой воде?

Для любого избалованного юнца это помещение было бы кошмаром. А для вора – настоящие хоромы. Стены в кирпичной кладке, две керосиновые лампы с дополнительными баллонами. Кресло обито зеленой кожей, стол немного потерт, но добротный, из благородной породы дерева. Я бы мог здесь жить, если бы не решетка, напоминающая о моем заключении.

Что ж, первое дело я проведу так, что Вилсон не придерется. А потом пусть только ослабят поводок…

Мне дали сутки на подготовку. Вернее – им понадобились сутки. Достать все то, что я просил, было несложно, если знать места и иметь соответствующую физиономию. Когда же в лавки с подобным товаром входили законники, на продавцов накатывал приступ тяжелой формы шизофрении. Они переставали понимать, чего от них хотят, нередко забывали родной язык, а порой предлагали абсурдные вещи, такие как пирожки, чашку кофе или нелепое тряпье. Даже от переодетого егеря разит за сто ярдов. Все же они справились и предоставили на мой суд несколько видов веревок, меховых накладок на обувь, позволяющих заглушить шаги в помещении. А также отличный набор металлических штырей, из которых выйдут великолепные отмычки, недостающие в моей коллекции. Я сказал, что мне понадобится всё это для дома Чейза. И хоть охрана никуда не уходила, наблюдая за тем, как я превращаю элитную камеру в небольшую мастерскую, они так и не поняли, к каким дверям отмычки готовятся прямо у них под носом.

Вечером в назначенный день за мной пришел Вилсон собственной персоной и оба его подчиненных.

– Миледи составит мне компанию? – спросил я у Илайн больше из желания подразнить Пилса: по ее костюму было очевидно, что на прогулку в чужой дом девушка не собирается.

Она мило хихикнула и подарила мне приятную улыбку, хоть глаза остались холодными. Подозреваю, ее тоже забавляло издеваться над коллегой больше, чем кокетничать с вором.

– Всё готово? – поинтересовался Вилсон, глядя на связку моих новеньких отмычек. Никто не знал о парочке, припрятанной в матрасе.

– Разумеется. Если позволите, – я взял у него из рук мою сумку.

Дом Чейза располагался в Лебединых Прудах, районе самых сытых и довольных жизнью. Это элитное местечко, и построить здесь дом – значит, заручиться нужными связями и полезными знакомствами. Говорят, здесь даже на горшок ходят так, словно соседи наблюдают. Отчасти так и есть. Тесное расположение домов привело к тому, что слишком эмоциональную речь было слышно на всю улицу, и о вечерней ссоре супругов моментально становилось известно всем. Так как императрица Глория поощряла сдержанность во всем, то выражение чувств стало моветоном, порицаемом в высшем свете. Веселье, как и гнев, не имели права на жизнь, а если их и демонстрировали, то так, словно ничего особенного не происходит. Многие супруги и прежде спали в разных комнатах, теперь же это стало необходимостью. Излишнее внимание между ними принималось как нечто вульгарное и даже грязное. Говорят, по количеству детей у богачей можно было понять, сколько раз они за свою жизнь находились в семейном ложе вместе. Но не думайте, что все джентльмены вели себя так, будто их оскопили. Кислая мина, нарочито холодный тон, унылые разговоры о политике – всё это лишь до поры, пока поблизости находится супруга, а вокруг – такие же лицемеры. Но как же они менялись, едва вырывались в «Бубенчики» или игорные дома! О, тогда они по-другому пели. Они кричали до хрипоты, пока голые девки стегали их ремнями, просаживали половину наследства за одну ночь, поносили императрицу и исполняли танцы прямо на столах. Стоило же им выйти на улицу, как всё менялось обратно. И это люди, пишущие законы, определяющие нравственные нормы, первыми бросали камни в тех, кто еще накануне развлекал их. Потому что негоже своим существованием стыдить благородных сквайров.