Две дамы и галечный пляж - Анна Викторовна Дашевская Страница 15

Когда экскурсовод добралась до Нерея, Юра просто превратился в слух, но, увы, ничего нового девушка не сказала.

– А надписи как переводятся? – спросил он, едва Аспасия договорила.

– На пьедестале высечено процитированное мною четверостишие из Гесиода, а на ленте, которая перетягивает хитон, вот что: «Tha dialyso ston afro tis thalassas, gia na epistrepsete sto spiti to syntomotero dynat».

– Это эллинский язык?

– Да.

– И что это значит? – спросила леди Камилла.

– «В пене морской растворюсь, чтоб вернуться скорее домой». По одной из легенд, Нерей иногда выходит из моря и путешествует неузнанным среди людей. Иногда он становится судьёй, иногда – учителем, – Аспасия улыбнулась, глядя на восторженное лицо мальчика. – Это всего лишь легенда!

Напоследок компания зашла в магазинчик при музее. Леди Камилла купила несколько копий золотых украшений, Полине приглянулся бледно-жёлтый длинный хитон, а Юра закопался в книгах. С некоторым изумлением тётушка увидела, что он выбрал не только музейный каталог, но ещё и стихотворный сборник, и учебник эллинского языка с набором кристаллов со звуковыми уроками.

– Ты уверен, что будешь этим заниматься? – спросила она тихонько.

– Я попробую, – пожал он плечами.

– А стихи?

– Книжка на двух языках, эллинском и всеобщем. Мне интересно, как перевели! А что, ты против?

– Ну что ты, я целиком за. Может, ещё вот это? – она протянула мальчику словарь. – Он для тех, у кого есть хотя бы десять единиц магической силы. Здесь можно прослушать произношение слов, если активировать встроенное в книгу заклинание.

– Класс, спасибо!

И Юра аккуратно положил словарь поверх остальных книг.

____________________________________________

*        Acta Mathematica Magica – «Журнал магической математики», ежеквартальное издание Магической Академии при Коллеже Сорбонны.

**      Сыр Манури – это популярный сливочный сыр, родиной которого считается Греция. Манури более сливочный, чем фета, благодаря добавлению сливок в сырную закваску. Его жирность составляет 36–38 %, а содержание соли только 0,8 %, что делает его гораздо менее соленым, чем фета. Манури имеет вид продолговатого конуса, мягкая консистенция и неровность формы, придают ему особый, аутентичный неаккуратный вид.

***     Лаврак – он же сибас.

****    Гиматий или гиматион – элемент греческой одежды, появившийся на территории Этрурии в VII веке до н. э. Прямоугольный отрез ткани размером на 4 на 1,7 метра, оборачивался вокруг фигуры на голое тело или поверх хитона. Полотно со спины перебрасывали через левое плечо, чуть спуская край до локтя. Далее ткань делала один оборот вокруг тела и возвращалась на то же плечо. При самом простом способе ношения, правая сторона оставалась открытой. Низ по высоте драпировался в зависимости от вкусов и удобства носителя, но обязательно ниже колена и выше лодыжки.

Усложненный вариант обертывания (ораторский) позволял спрятать обе руки внутри гиматия, а женщины еще и укрывали им голову. Гиматий пользовался популярностью у греческих мужчин и женщин в качестве всепогодного плаща. По сезону можно было подобрать вариант из хлопка, льна и шерсти.

*****  Хитон – у древних греков (первоначально у ионян) имевшая вид сорочки мужская и женская нижняя одежда, которую шили из шерстяной или льняной ткани. Хитон всегда подпоясывался, как правило, с напуском. Его длина зависела от возраста и социального положения человека. Чаще всего он доходил до колен, но жрецы и должностные лица при исполнении обязанностей, а также трагические актёры во время представлений носили длинные (до лодыжек) хитоны.

****** Нерей – в древнегреческой мифологии один из наиболее любимых и чтимых богов водной стихии (моря): добрый, мудрый, справедливый старец, олицетворение спокойной морской глубины, обещающий морякам счастливое плавание.

Глава 13, (в которой исчезает, а затем снова появляется певица)

Утром Полина поняла, что она проспала всё на свете и уже давно наступил день.

То есть, поняла она это, когда взглянула на часы и увидела, что стрелки подползают к одиннадцати. За окном же было как-то темновато, сумеречно. Она вылезла из-под одеяла, подошла к окну и открыла ставни.

Облака висели над морем, и неподвижная поверхность воды казалась серебристо-серым зеркалом. Ни один, даже самый лёгкий, ветерок не тревожил висящей над морем лёгкой дымки. Присмотревшись, Полина разглядела, что это мельчайшие капли дождя, которые, кажется, истаивали в воздухе. Впрочем, листья деревьев в саду были мокрыми, а на дорожках красовались вполне убедительные лужи.

– Похоже, это надолго… – пробормотала Полина, и отправилась умываться.

Леди Камилла допивала кофе. Она расположилась на террасе в плетёном кресле, смотрела на дождь и о чём-то думала. Появление подруги, видимо, вспугнуло её мысли, она повернулась и приветливо улыбнулась.

– Надо же, какой сегодня день странный, – проговорила Камилла. – Я и не думала, что в июле на Керкире может быть такая погода.

– Даже и хорошо, – со вздохом отозвалась Полина. – Поплавать это не помешает, а потом сяду работать. Надо браться за учебный план к грядущему семестру. А Юра где?

– Отправился на виллу «Маргарита» к приятелям, юным Манолакисам.

– Позавтракал? Ох, глупый вопрос – ну конечно же, он позавтракал! И похоже, его идея изучения эллинского… э-э-э… увяла.

– Нисколько, – леди Камилла усмехнулась. – Он сообщил, что будет изучать язык в разговорах с его носителями.

– Вот как…

Решительно, Полина не узнавала своего племянника, мальчика умного, но слишком впечатлительного. Каждое новое впечатление затмевало предыдущее, и увлечения Юры сменялись стремительно.

Она налила себе кофе, положила на свежий хлеб довольно толсто отрезанный кусок окорока, ещё один ломоть хлеба намазала густой розовой смесью под названием тарамосалата*, осмотрела получившийся натюрморт и удовлетворённо вздохнула.

Какое-то время на террасе слышен был лишь мерный шорох дождя да сопение маленького чёрного бульдога, спящего у ног хозяйки. Наконец леди Камилла нарушила тишину.

– Странно, – сказала она, откладывая газету. – Второй день не слышно рулад нашей дорогой соседки Сони.

– А вчера тоже было тихо? – переспросила Полина. – Я как-то не обратила внимания, такая была суматоха… с телом.

– Вот именно! И даже на эту суматоху не выглянула ни сама госпожа Мингард, ни её горничная. Уж горничная-то точно должна была проверить, в чём дело!

– Наверное, уехала в Керкиру, как обычно она и делает.

Леди Камилла покачала головой.

– Соня всегда репетирует днём, вне зависимости от погоды и обстоятельств. Так что она, скорее всего, уехала с острова.

– Жаль, если так, – Полина и вправду огорчилась. – Она мне нравилась.

– Надо будет спросить у господина Стоматули, – заключила леди Камилла.

Завтрак закончился, и дамы разошлись по своим делам: Полина поплавала полчаса и решительно взялась за составление учебного плана для кембриджского курса математического моделирования, а Камилла уселась на террасе писать письма.

Идиллию разрушил влетевший в дом Юра. Он