Дом стекла и света - Марк Хармс Страница 17

– Ох, вы меня смущаете!.. – покраснела графиня и убрала свою руку из ладоней Варни. – Хотя, думаю, опытный спутник в моих путешествиях мне бы не помешал…

– Да никому не интересна ваша болтовня! – раздраженно перебил графиню детектив, до сих пор нервно прохаживающийся по всей платформе, отмеряя шаги. Все окружающие с удивлением глянули на него. – Кому интересен этот ваш лепет, когда у меня есть реальная возможность поймать Лоуренса Блоу на лжи! Вы понимаете, как это важно?..

Остальные замолчали, делая про себя выводы. Блок подумал, что сейчас, пока все заняты разговором, можно было бы улучить момент и дать принцессе знать, что она здесь не одна, что ее защитник в двух шагах от нее. Но, как назло, платформа замедлила ход и с громким гулом остановилась. Двери стеклянной кабины раздвинулись в стороны, открыв перед путешественниками ярко освещенный коридор. Мистер Варни галантно подал руку графине, та, улыбнувшись, взяла его под локоть, и маленькая группа путешественников двинулась вперед, замыкаемая безучастной принцессой.

13. Фиолетовый цветок

В конце коридора, освещенного красными и желтыми лампами, путешественников и Питера Блока ожидала закрытая дверь. Перед ней, нахально глядя на присутствующих, скрестив руки и посасывая зубочистку, стоял один из полицейских, подло пленивших жителя из переулка, не желающего жить среди телекамер – кажется, его звали сержант Рой. Рукава его синей рубашки были затянуты, и Блок увидел, что волосатые руки сержанта сплошь покрыты татуировками в виде маленьких пятиугольных звезд, переливающихся на свету.

– Добро пожаловать в пятый отсек, господа путешественники! – сержант сплюнул зубочистку на грязный пол и широко улыбнулся. Зубы у него были желтыми и острыми. – Меня зовут Рой, я проведу вас к пятому отсеку. Прошу за мной!

Он толкнул дверь, и она отодвинулась в сторону с протяжным лязгом. Путешественники, шепотом переговариваясь друг с другом, двинулись вперед, за сержантом, бодро размахивающим руками.

– Извините!.. – робко окликнул Роя пекарь, держащий за руку свою дочь. – Мы все направляемся в совершенно разные миры. Возможно ли сделать это, пользуясь всего одной Дверью?

– Не беспокойтесь, – беззаботно протянул сержант, не глядя на собеседника и продолжая все так же бодро вышагивать впереди. – Сегодня очень много народу. Двери не выдерживают нагрузки. Вот и пришлось открыть… э-э-э… резервные входы. Да.

Пекарь, видимо, удовлетворенный ответом, снова вернулся в середину группы.

Наконец, они дошли до какой-то темной двери. Сержант, посторонившись, с любезной улыбкой стал пускать всех внутрь. Когда принцесса и не отходящий от нее ни на шаг Питер скрылись в дверном проеме, дверь за ними резко захлопнулась. Сержант остался с той стороны, и Блок понял, что их всех заманили в ловушку.

Они оказались в полутемном зале с низким потолком, полностью выложенным грязно-серой плиткой. Повсюду – на полу, у стен и на железных скамейках – корчились и кричали десятки людей. У Блока закружилась голова, он потерял из виду принцессу и остальных из ее группы и пытался понять, откуда исходит шипение. Он поднял глаза вверх и увидел, как из вентиляции в дальней стене в комнату быстро просачивается молочный пар и так же быстро исчезает. Ядовитый газ!..

Блок быстро ринулся назад, туда, где, как он помнил, была дверь – но ее словно и не существовало никогда, только серая плитка под корчащимися руками!.. Перед глазами у него расцвел огромный ярко-фиолетовый светящийся цветок с черным венцом и двигающимися, словно хищные щупальца, лепестками. Питер вдохнул воздуха, и цветок потускнел.

– Это… не… Солия… – хрипел под его ногами какой-то толстый мужчина, пытающийся выдавить слова. Он отчаянно цеплялся за ноги Питера, но хватка была слабой, как у обессиленного младенца. – Верните… меня…

– Ловушка! – кричал кто-то в глубине зала обезумевшим голосом, а затем истерично расхохотался: – Измена! Обман!..

Пытаясь сохранить равновесие и рассудок, Питер зажал нос пальцами и стал лихорадочно искать глазами принцессу. Тщетно – она могла быть любой из этих черных фигур, выкрикивающих неразборчивые слова и проклинающих себя за свою беспечность. Питер подумал, что так и выглядит ад – низкие небеса, багровый полумрак и неясные фигуры людей повсюду. Боже, как кружится голова…

Глаза выхватывали отдельные кадры, словно он смотрел плохо склеенный документальный фильм. Священник Никол разрывает на себе черную рясу и хохочет над своим богом; бездомный Грегори бьется головой о стену, попутно снимая это на свой видеофон; рыжебородый и его спутница слились в страстных объятиях, готовые покинуть этот мир вместе; пекарь остервенело сжимает в своих руках лицо дочери; молчаливая красавица всеми силами вдыхает ядовитые испарения, на лице ее – широкая счастливая улыбка…

Всеми силами отгоняя от себя фиолетовый цветок, Питер оглядел скамейку. На ней он, наконец, нашел принцессу – она уже падала на пол, когда он подхватил ее.

– Принцесса! – крикнул он, но та, похоже, была без сознания. – Принцесса! Нет! Принцесса!..

Сознание ускользало от него, уступая место черному забытью, в котором уже нет места чувствам и воспоминаниям. Хэйл победил! Победил его, невидимого и всесильного, даже не встретившись с ним с глазу на глаз, победил его подлым газом и фиолетовыми цветами! Он не выполнил свое задание, он не остановил безумца, он не спас прекрасную принцессу, он позволил обмануться себе и своим товарищам – Питеру остается только признать поражение и падать, бесконечно падать в кошмарную черную бездну…

14. Кошмар наяву

– Вы в порядке? Я вижу, что теперь вы по крайней мере можете меня слушать. Ну же, откройте глаза!

Питер разлепил веки. Светлый кабинет, богатый стол, огромная шикарная люстра свисает с потолка. Шкафы с древними книгами. За окном высотой с человеческий рост – изумрудная роща. В голове больше не было безумного ветра, разъедающего мысли, а перед ним сидел… Хэйл!

– Хэйл! – так и воскликнул он и протянул руки к его лицу… Точнее, попытался протянуть и наткнулся на невидимую преграду – руки его был связаны в смирительной рубашке.

Хэйл, молодой человек, облаченный в халат врача, зацокал языком:

– Ай-ай-ай, Питер! – он склонил свое усталое лицо, и лоб его прорезали морщины. Его черные глаза-бусины встретились с глазами безумца в смирительной рубашке. – Сколько раз мы с вами говорили об этом! И вы каждый раз обо всем забываете. Вы очень трудный пациент.

Питер снова оглядел кабинет. Шутка разума? Он только что был газовой камере, он только что сжимал в объятиях умирающую принцессу, и он только что умер. Куда же он попал?

– Где я?

– В больнице, конечно же, – ответил Хэйл и с любопытством стал наблюдать за движениями глаз Питера. – В не совсем обычной больнице.