Дом стекла и света - Марк Хармс Страница 18

– Врешь! – прошипел Питер, с удивлением отметив, как быстро в нем вскипает ненависть. – Ты Хэйл, и ты снова хочешь обмануть меня!

Хэйл, пытающийся притвориться доктором, рассмеялся.

– Вы всегда меня забавляли, Питер, – он быстро поднял руки и замахал ими, как бы призывая забыть только что сказанные слова. – По-доброму забавляли, не поймите меня неправильно. Но в то же время все это печально – вы не хотите своего выздоровления, и я просто физически не смогу помочь вам, если вы сами себе не поможете. Вот скажите мне – что с вами произошло за последние несколько часов?

Он попал в плен к Хэйлу, и тот снова пытается обмануть его своими лживыми речами. Снова! Но Питер будет в этот раз готов, он пустит в свои уши его яд, но не будет им отравлен. Решено – если это поможет его спасению, он будет подыгрывать ему – кем бы Хэйл себя ни представлял.

– Я… – начал Питер, облизнув пересохшие губы, – я пробрался в Либерталию и сбежал от твоих убийц и бандитов, которых ты отправил за мной. Я поднялся наверх, в корпорацию “Мираж”, которая заманивает людей в свои чертоги лживыми обещаниями прекрасных миров, а потом убивает их в своих газовых камерах. А потом я… я… умер.

“Доктор” медленно закивал головой, печально улыбаясь.

– Ну вот. Как я и думал. Две недели интенсивного лечения – и все впустую! – Хэйл встал со стула, медленно прошелся из одного конца своего кабинета в другой, и обратно. Кажется, он был раздосадован. – Вы ведь уже подавали надежды, Питер! Вы уже почти побороли свою болезнь! Наложение, помните?

– Какое наложение?

– Вы всегда были очень эмоциональным, – Хэйл остановился около своего стола и стал рыскать по нему в поисках какого-то предмета. – Сейчас, найду ваше дело… Ага, вот! “Эмоциональный, склонен к импульсивным поступкам. Обладает повышенной внушаемостью”. Ну, остальное уже неважно… Думали, вы уже идете на поправку. А вы – р-раз! – и все испортили. Снова бегали по больнице как ненормальный. Вопили, бесились. На медсестру Элли вот накинулись. А она ведь вас очень любит. Очень!

Хэйл тщетно пытался призвать к его совести. Но, раз уж он решился играть в его игру, то нужно играть до конца. Он ведь сыщик – мастер манипуляции, актер и шпион, это всегда давалось ему с легкостью.

Питер потупился и сделал вид, что ему стыдно.

– А все из-за чего? – продолжал Хэйл. – Из-за книги! Я ведь вам говорил – мы уже давно запретили книги, чтобы такие, как вы, не сходили из-за них с ума. И где вы вообще ее достали?

– Что за книга… доктор? – пересилив себя, спросил Питер. Нужно поддерживать разговор и изучать обстановку, и, быть может, ему представится шанс для побега. Какая же мастерски выполненная иллюзия окружала его!

Хэйл снова подошел к своему столу и стал по нему шарить, что-то бормоча. Его спина была беззащитной, но рубашка – она полностью сковывала Питера! Вот бы найти способ разорвать путы…

– Вот! – торжествующе воскликнул Хэйл в обличии доктора, сжимая в руках кипу каких-то бумаг. Затем он подошел к Питеру поближе, чтобы тот мог разглядеть их.

Бумагами оказались черно-белые фотографии небольшой книги. Обложка была черной, и буквы на ней угадывались с трудом – Питер разглядел только начало названия: “Дом”.

– Мы изъяли это из вашей палаты, – объяснил Хэйл озадаченному Питеру. – Снова. Вы ведь помните? Это из-за нее вы попали сюда.

– Нет, – помотал головой Блок. – Ничего не помню. Почему же книги теперь под запретом?

– О, это давняя история, – Хэйл, похоже, был рад тому, что может побыть в роли учителя. Питер с сомнением посмотрел на полки шкафа, заполненные книгами, и Хэйл, проследив за направлением его взгляда, быстро сказал: – Не обращайте внимания. Это муляжи. Смотрите!

Он стремительно и легко, словно маленький мальчик, подбежал к шкафу, открыл стеклянные дверцы и вытащил наугад первую попавшуюся книгу. Оказалось, это была не книга, а пластиковый ящик.

– Видите? – он постучал костяшками пальцев по поверхности, и раздался характерный глухой стук. – Наш великий президент, Бенедикт Хоуп, своим первым указом распорядился избавиться ото всех книг в нашей стране. Знания отныне передаются в форме гипертекста и языка текстовой логики. Вы, наверное, хотите спросить меня – чем же книги плохи в своей функции передачи информации?

Питер, до сих пор внимательно ищущий поблизости от себя любые инструменты, которые помогли бы ему сбежать, рассеянно кивнул.

– Все очень просто, господин Блэкмур! – весело продолжил Хэйл и в порыве воодушевления даже пробежал по своему кабинету целый круг, затем остановился и продолжил: – Несмотря на свою художественную ценность и несомненно огромную роль в одухотворении человеческого сознания, книги также являются и опаснейшим оружием в руках террористов!

– Террористов?

– Верно! Идеологически безнадежные преступники при малейших усилиях могли зашифровывать целые послания и призывы к оружию в своих литературных трудах. “Между строк” – понимаете? И, что самое опасное – никто не знает, когда эти послания проявят себя! Может быть, через год. Может быть, через пять лет. Или через десять. Или даже через сто! Идеи удивительно живучи и могут дожидаться подходящей ситуации годами, словно впавшие в спячку насекомые. Даже если издательство внимательно изучило бы текст книги, оно не может найти все скрытые автором смыслы. А это значит, что книга, попав к тем, кто болен сомнениями, мгновенно станет катализатором, который в конечном счете приведет к разрухе и новым восстаниям! Понимаете теперь?

Ошеломленный этой речью Питер кивнул, и Хэйл просиял.

– Я вижу, теперь вы действительно выслушали меня, а не как в тот раз! Тогда я сразу понял, что вы притворялись. Но теперь, Питер, я вижу, что вы можете пойти на поправку. Все зависит только от вас. У вас есть ко мне какие-нибудь вопросы?

Питер подумал.

– Да, наверное, – он немного помолчал. – Кем я был до того, как попал сюда? Кем работал? У меня есть жена, дети? Друзья, знакомые?

Хэйл медленно подошел к своему столу.

– Это нормально, Питер, – мягко ответил Хэйл, повернувшись к сыщику. – Ваша память еще вернется к вам. Что касается вашей прежней жизни – вы состояли в преступной ячейке, смысл существования которой заключался в осуществлении подрывной деятельности внутри нашей страны. Вам, можно сказать, повезло: идеологическая служба посчитала, что у вас еще есть шанс на реабилитацию, – Хэйл выдержал небольшую паузу, что-то припоминая. – Не могу сказать того же о ваших товарищах