Бумажный тигр (II. - "Форма") (СИ) - Соловьев Константин Сергеевич Страница 18

— В таком случае, вас ждет первое испытание за сегодняшний день. Как известно, второй круг Ада отдан под обитание жертв похоти. Так что, думаю, вы догадываетесь, куда мы с вами направим стопы.

— В Шипси, — почти без колебаний произнес Уилл.

— Ну разумеется. В Шипси.

Шипси встретил их радостно и, в то же время, небрежно, как встречают приятных, но не очень близких друзей. В этом не было ничего досадного или обидного. Насколько было известно Лэйду, в подобной же манере он встречал всех своих визитеров, вне зависимости от их положения в обществе, внешнего вида и достатка.

Беспутных школяров, пристально изучивших всю подшивку «Жемчужины[28]» и теперь ищущих приключений себе по карману. Почтенных джентльменов с шелковыми цилиндрами, страдающих отдышкой, разглядывающих со знанием дела обильный ассортимент обнаженных женских ножек. Вечно спешащих моряков, несших сюда последние монеты, не пропитые в Клифе и жгущие ветхий карман.

Подобно Миддлдэку, Шипси поздно просыпался, зато всю ночь в нем клокотала жизнь. Жизнь в ее естественном виде, не прилизанная для рождественской новеллы, не выглаженная, не выстиранная с крахмалом. Сладострастная, плотоядная, беспечная, ласковая, наглая, распутная, громкая… Ластящаяся, пьяно смеющаяся, способная в следующий же миг перегрызть горло — в кипящем от феромонов воздухе Шипси подчас лишь секунда разделяла убийственную страсть и страстное убийство.

Лэйд с улыбкой наблюдал за тем, как автоматоны из бордельной обслуги аккуратно вытаскивают из сточной канавы беспробудно спящего джентльмена, лишившегося и шляпы и штанов, но почему-то в дамских чулках и густо перепачканного кондитерским кремом. Еще одна жертва распутности и невоздержанности. В этих краях рыбье зелье не очень жаловали — увлекая своих жертв в теплые течения своих океанских грез, оно делало человека равнодушным к удовлетворению похоти, а похоть была тем топливом, на котором существовал старый добрый Шипси. Что ж, подумал Лэйд, зато опий, гашиш и кокаин здесь всегда пользуются неизменным спросом…

— Шипспоттинг — верхняя часть острова, — вслух произнес он, очертив тростью в воздухе соответствующую фигуру, — К тому же, расположенная неподалеку от моря. Это делает его в некотором роде превосходной наблюдательной площадкой, что и отразилось в названии. Когда-то здесь располагалась лоцманская служба и маяк[29].

— Эти знания я уже успел подчерпнуть от полковника, — кивнул Уилл, — Правда, он уснащал его историю более… живописными деталями.

— Могу себе представить. Имей я целью напугать вас, непременно включил бы в рассказ пару из них. Наверняка, полковник Уизерс не мог не упомянуть благородную хозяйку этих чертогов, леди Аграт. Также известную, как Дщерь Субботы.

— Это ведь ее прозвали Паточной Леди?

— Ее. У нее тут много имен. Но редко кто упоминает их вслух, тем более, что некоторые из них весьма… неприглядны, хоть и дают некоторое впечатление о ее манерах. Например, иногда ее кличут Нежной Агонией или, более мелодично, Эклампсией[30].

— Я слышал, она… довольно жестока, — заметил Уилл. И хоть он произнес это почти небрежно, Лэйд с удовлетворением отметил, что голос у юного исследователя, едва заметно дрогнул. Надо думать, полковник не пожалел красочных деталей, описывая внутренний быт Шипси и нрав его бессменной госпожи…

— Сложно сказать, — задумчиво произнес он, — Без сомнения, Дщерь Субботы может быть жестокой, но только если кто-то нарушает ее правила. А те подчас весьма сложны для понимания и неочевидны. Например, у нее на удивление пуританские взгляды для владелицы той части острова, на которой количество публичных домов превышает количество пабов.

— Она действительно считает всех местных… дам своими подопечными?

— Дам?.. Вы про проституток? — Лэйд удовлетворенно отметил дернувшийся в сторону взгляд Уилла. Удивительная невинность для обитателя старого доброго Сохо, — Честно говоря, Аграт руководствуется столь сложным сводом правил, что понять ее волю подчас весьма непросто даже ее почитателям. Так что если планируете много времени проводить в Шипси, надеюсь, что в сфере страсти вы не наделены чрезмерным воображением или энтузиазмом. Ради вашего же блага, разумеется.

Уилл не был похож на развратника, но Лэйд с явственным удовольствием заметил, что тот едва заметно покраснел. Может, и в самом деле подумывал о чем-то подобном?

— Я не…

— Вам не доводилось читать «Половую психопатию» австрийского доктора Крафт-Эбинга?

— Н-нет.

— Думаю, мисс Аграт держит эту книгу на столике возле кровати, как Библию. Ее сложно упрекнуть в пуританстве, как правило, она с полным пониманием встречает всякое удовлетворение телесных потребностей, пусть даже из числа тех, что в Старом Свете считаются недостойными и постыдными. Если вас томит что-то такое, Уилл, не стесняйтесь, Шипси создан для удовлетворения подобных желаний и, поверьте, умеет это делать. У вас есть в запасе какая-нибудь тайная страсть? Тяга к молодым девушкам, быть может? Напротив, к пожилым? Тут это не покажется никому предосудительным, уверяю вас, что бы вы ни придумали, для Аграт это будет отвратительно невинной шалостью, и только. Может, вас привлекают чужие или свои собственные страдания? Или вы сторонник той любви, что скрывает свое имя[31]? Как бы то ни было, Шипси найдет развлечение вам по вкусу.

Уилл побледнел. Судя по тому, как раздулись его ноздри, предложение Лэйда он воспринял без воодушевления, напротив, с величайшим негодованием, и лишь манеры не позволили ему дать должную отповедь прямо здесь, на улице. Это немало позабавило самого Лэйда.

— Впрочем, — поспешно заметил он, — Похоть — куда более сложный плод, чем какие-нибудь ренглоты[32]. Здесь, в Шипси, переедание может привести к более серьезным последствиям, чем желудочные колики. Взять хотя бы одного господина из Редруфа… Воспитанный, надо думать, на трудах Франсуа де Сада, он имел привычку стегать юных девиц стеком. С их согласия, к слову. Уверяю вас, с учетом того, какие чаевые он оставлял жертвам своего невинного развлечения, половина населения Шипси готова была выстроиться в очередь перед его дверью! Но, видимо, его невоздержанность в конце концов переполнила чашу терпения Аграт.

— Она… убила его?

— Ну что вы, — отмахнулся Лэйд, — Аграт — это вам не Карнифакс, Кровоточащий Лорд. Если уж кто-то сумел заслужить ее внимание, она редко снисходит до банального убийства. Она предпочитает давать уроки, правда, понять их мораль иной раз весьма непросто. Она просто сделала так, чтоб этот человек понял о боли больше, чем мы все когда-либо знали. Нет, никаких пыток. Она просто изменила что-то в его мировосприятии. Щелкнула невидимым выключателем. Так что как-то утром, проснувшись, он обнаружил, что всякая боль приносит ему не телесные мучения, как это свойственно живому человеку, а блаженный экстаз. Прищемив палец, он не ругался сквозь зубы, как бывало, а стонал от наслаждения. Оцарапавшись листом бумаги, замирал в пароксизме нечеловеческой эйфории. Она дала ему то, что он сам привык дарить прочим — боль во всем ее бесконечном многообразии. Разве не царский подарок?..

— Не уверен.

— Вы сказали, что человеческая душа интересует вас как вместилище страстей и чувств, вот почему я вспомнил про него. Мне показалось, этот случай будет вам интересен. О нем не писали в «Луженой глотке», но за его достоверность я могу поручиться своей головой.

— Полковник не упоминал об этом случае.

Лэйд пожал плечами.

— И тем не менее он доподлинно о нем осведомлен. Он был среди крыс, которые вытаскивали останки этого несчастного из его дома.