Гомер Пим и секрет Одиссея - Анн Плишота Страница 18

Гомер и Лилу молча кивнули в ответ.

– Это какая-то безумная шутка…

Все стояли ошеломленные, но каждый думал о своем. – Я вот что хочу понять… – снова заговорил Саша спустя несколько секунд. – Жорж… или Телемах, допустим, так… сказал, что из-за врачей становится лотофагом. Вот тут что-то такое есть, только я не могу сообразить…

Лилу посмотрела на него с легким укором.

– Даю тебе подсказку: древнегреческая поэма.

Саша прищурился. Несколько секунд спустя его лицо вдруг озарилось так, словно он только что сделал великое открытие.

– Ну конечно, да-да! – воскликнул он. – «Одиссея», Гомер, пожиратели лотоса, растения, от которого можно забыть, кто ты и откуда!

– Ого, видишь, сколько ты всего знаешь, – не преминула отметить Лилу.

– Это наркотик на самом деле-то…

– Но здесь ему дают лекарства.

Осмысляя такой обширный поток информации, троица снова погрузилась в молчание. Гомер шумно задышал, сам того не замечая. Он щелкал пальцами, ему трудно было сдерживать волнение. Не выскажи он сейчас всего – задохнется.

– Кое-что меня встревожило… Помните, он говорил про Эрнеста?

– Крылатого карлика?

– Точно, но ведь про Эрнеста нет ни слова в отцовской тетрадке, и при этом я его видел.

– Что-о? – вскричал Саша.

– Мне нужно будет перечитать, но я уверен на девяносто девять и девяносто девять сотых процента. Будь это Жорж Финк – он мог бы говорить только о том, что успел прочесть в тетради, так ведь?

– Так, так, – подтвердил Саша.

– И с лотофагами то же самое. Жорж Финк сказал бы, что его тут пичкают наркотическими лекарствами, он не стал бы говорить, что превращается в лотофага. – Но даже если мы предположим, что это Телемах, – где же тогда Жорж Финк?

– Он пленник фильма, – высказалась Лилу.

– Да, как и мой отец, и Раймон! – воскликнул Гомер.

Все закольцовывалось этой гипотезой, подкреплявшейся по мере того, как разные ее части соединялись в единый пазл.

– Но по этой логике, если твой отец заключен внутри фильма, тогда его персонаж Одиссей должен быть вне его? – Саша сделал следующий вывод.

Гомер переживал очень странное чувство: он готов был перейти от паники к эйфории. Ответы на некоторые вопросы вовсе не означали, что решение найдено. Проблема обретала целостность и, по-видимому, становилась еще сложнее.

– А Раймон? У него тоже была роль в фильме? – спросила Лилу.

– Нет, не думаю. Но проверю.

Налетевший порыв ветра, сильнее обычного, пронизал их насквозь. Начинавшийся прилив изменил и воздух, и пейзаж, обострив чувства, накопившиеся за день. – Ва-а-ау… – выдохнул Саша. – Ну если все так и есть, от этого точно съедет крыша.

– Но ведь так все и есть! – одновременно крикнули Гомер и Лилу.

Тут Биби, сидевшая на плече у юного хозяина, сочла нужным вмешаться:

– Говорите о Телемахе? Его место на Итаке! Чтоб дней счастливых опять было много, у каждого должна быть своя дорога.

У всей троицы даже дыхание перехватило.

– Но как их всех вернуть?.. – пробормотал Саша.

– Вытащить Телемаха из Гренатье – вот чем заняться должны вы все, – как ни в чем не бывало продолжала Биби. – Потом Одиссея настанет черед – сейчас за кулисами он живет.

– За кулисами? – переспросил Гомер.

– За кулисами мира людских речей, в котором он чужой и ничей; имя выберите из лексикона для того, кто занял место Раймона!

Все отнеслись к этому по-разному: Саша протяжно свистнул, Лилу склонила голову набок, Гомер потер лоб. – Ну вот, а мы-то думали, от нас подвигов ждут, – заключил Саша.

– Точно-точно! – поддержала Лилу.

Гомер смотрел на них с чувством, скрыть которое был не в силах. Нервное возбуждение, подступающие слезы и желание кричать – все это в нем вдруг смешалось.

– Вы мне… будете помогать? – едва смог выговорить он.

Саша бросил в ответ насмешливый взгляд.

– Слушай, зачем обижать нас такими вопросами, а? Ясно, что да!

– Если думаешь, что теперь будешь распутывать эту историю один, то ты ошибаешься, Гом.

Друзья улыбались, и это успокоило Гомера еще больше, чем их слова. Подняв руку, он раскрыл им ладошку, они хлопнули по ней, блеснув глазами, в едином порыве, с новой энергией. Никто из них не знал, куда двигаться дальше.

Но они были уже в пути.

Глава 18

Гомер заперся в старой отцовской машине и долго следил по смартфону за маршрутом друзей. Как уже часто бывало, Саша предложил Лилу проводить ее до самого дома, ведь так будет спокойней для всех, а от него, как он говорил, не убудет.

Конечно, это был лишь предлог: главной и, скорее всего, единственной причиной было то, что Саша нравилось быть с Лилу, и Гомер злился на себя за то, что вовремя не сообразил ей это предложить. В следующий раз он сам пойдет ее провожать.

А пока он чувствовал себя глуповато, отслеживая на экране две аватарки, прижавшиеся друг к другу и медленно передвигавшиеся на схеме, которую показывал смартфон. Но вот они наконец остановились. Что они там делают? Почему не идут дальше? Наверное, зашли купить что-нибудь погрызть в булочную рядом – на схеме появилось ее обозначение. Едва Гомер подумал об этом, как его желудок напомнил о себе: в нем весьма красноречиво заурчало. Треть шоколадного батончика, съеденного на смотровой площадке в Гренатье, осталась в далеком прошлом.

– Надо подкрепиться, а не то живот может ввалиться, – с ученым видом изрекла Биби-Два.

Гомер рассеянно погладил маленького зверька по голове. Каким бы безумием это ни казалось, а говорящая песчанка уже вызывала у него все меньше и меньше изумления.

Впрочем, куда важнее необходимости поесть были другие срочные дела.

Его отец, Жорж Финк и Раймон – в западне фильма, а Телемах и Одиссей здесь, на этой земле, в реальной жизни. Саша был прав. Это невероятно. Никто им не поверит.

Но, в конце концов, и не надо, чтоб им верили и помогали. Они и так уже неплохо разобрались в ситуации, в которой ничего не смог понять ни один полицейский, сыщик или медиум за целых пять лет. Были рассмотрены все предположения, от самых гнусных до самых фантастических, и никому – никому! – не пришло в голову то, что удалось обнаружить Гомеру и его друзьям. – Дураки они все, – пробормотал он.

Ему отчаянно захотелось рассказать все маме. Ее бы это утешило – ведь выходило, что муж вовсе не зажил другой жизнью с другой женщиной. Или ей иногда казалось, что его нет в живых? Что вообще она думала на самом деле? Гомера мучил этот вопрос. А может быть, она просто перестала даже размышлять об этом.

Он отверг идею доверить ей все, что знал сам. Пусть это лучше останется тайной, тяжелой, но завораживаю щей тайной до того дня, когда он наконец сможет появиться на пороге ее кабинета вместе с отцом и скажет ей: «Мама, смотри, кого я привел!»

Да уж, это был бы самый прекрасный момент в ее жизни.

И он будет, этот самый прекрасный момент в ее жизни.

Его размышления прервал заерзавший смартфон. – Ау, Саша! Ты уже дома?

– Угу.

По