Принцесса где-то там (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич Страница 18

И Пеннивайз их тоже услышал. Он отшатнулся от меня и посмотрел налево, туда, откуда шел звук.

Туман тут же рассеялся, и я увидела того, кто пришел.

Он выглядел как обычно.

Линялые голубые джинсы, потертая кожаная куртка, серые, видавшие виды кожаные кеды. Он был расслаблен, держал руки в карманах и не выглядел как человек, которому страшно до чертиков.

Как, например, мне.

– Убери руки от моей дочери, – сказал дядя Бэзил.

– Ты кто такой? – возопил Пеннивайз. – Откуда ты здесь взялся? Как сюда пришел? Никто не может приходить в мой туман без моего разрешения!

– Да? – удивился дя… папа. – Извини, я не знал.

– Ничего страшного, – сказал Пеннивайз. – Внизу много места, внизу хватит места всем.

Его руки удлинились, из пальцев выросли когти. Его рот стал наполовину лица, его зубы подались вперед. Он стал выше ростом и принялся бешено вращать глазами.

– Болеешь? – сочувственно спросил папа и вытянул в сторону правую руку.

С одной стороны, я испытывала невероятное облегчение от того, что не осталась одна. С другой же – мне было в два раза страшнее, потому что я втянула в эту историю дя… папу, и он пришел, ответив на мой призыв, но далеко не факт, что и он справится с воплощением истинного зла.

– Я был рожден в огне. Я упал с небес в столбе пламени, я спал под землей, когда эти поля заливало потоками магмы. Я старше этого поселения, – заявил Пеннивайз, из-за изменений в его челюсти его речь стала почти неразборчивой. – Старше, чем эти леса. Старше, чем эти горы. Я был свидетелем метеорита, который убил динозавров на этой планете, я…

– Ты слишком много говоришь, Танцующий Клоун, – сказал папа, и в его раскрытую правую ладонь прилетел топор. Тяжелый красный топор на длинной рукояти, такими обычно пользуются пожарные. Это было, как в кино про того белобрысого парня с молотком, не помню, как его звали… – Но слова дешевы, а виски стоит денег.

… только круче, потому что происходило на самом деле.

– Давай уже танцевать, – сказал папа и подмигнул мне. – Боб, стой на месте и закрой глаза.

Пеннивайз зарычал и бросился в атаку.

Если верить городским легендам, Пеннивайз охотится не только за людьми, но и за их страхами.

Страх подпитывает его, страх делает его сильнее. Я не сомневалась, что если бы папа был тут один, Пеннивайз уже умер бы с голоду, потому что уже стало очевидно – папа ничего не боялся.

Оставалась только я, и я старалась не боятся изо всех сил. Но как это сделать, если рядом с тобой твой настоящий отец, о встрече с которым ты мечтала столько лет, бьется с древней злой силой, погубившей уже не одну сотню людей?

Папа попросил меня закрыть глаза, и я его послушалась, но, конечно же, я подсматривала, и легче от этого не становилось. Я видела, как он дерется с Пеннивайзом, руки которого выросли до трехметровой длины. Я видела, как он борется с огромным пауком, как подрубает одну из его ног и ловко уворачивается от удара другой. Я видела, как он стоит в окружении оранжевых огней, ярких и тусклых одновременно, и как одним движением руки он заставляет их погаснуть.

Когда я закрывала глаза, становилось еще хуже, потому что я все равно слышала, что происходит. Крики, рык, удары, тошнотворный хруст, ровное дыхание моего отца и чавканье, с которым пожарный топор раз за разом вгрызался в инопланетную плоть чудовища. Незабываемые звуки, которые много лет преследовали меня в ночных кошмарах, после которых я просыпалась с криками и вся в поту.

Из-за которых я боялась ложиться спать.

А потом звуки кончились, и стало еще страшнее, потому что я не знала, кто победил. Логика подсказывала мне, что если бы победил Пеннивайз, я бы уже слышала его мерзкий голос и приглашение полетать там, внизу, но это был тот случай, когда рациональное мышление не помогало. Я так и стояла с закрытыми глазами, как мне казалось, целую вечность, а потом услышала голос своего отца.

– Не люблю клоунов, – сказал он.

Тогда я и открыла глаза.

Асфальт был покрыт трещинами и вмятинами, а в каких-то местах даже расплавился. Вокруг были разбросаны гигантские паучьи ноги, обломки хитинового панциря и белели лужи жидкости, о происхождении которой мне вообще ничего не хотелось бы знать. Посреди всего этого безобразия лежал Пеннивайз, снова в клоунском облике, а из головы у него торчал пожарный топор.

Папа улыбнулся и виновато развел руками.

– Прости, что врал тебе все эти годы, Боб, – сказал он. – Поверь, у меня были на то свои причины.

Я всхлипнула.

Он подошел ко мне, вытер руку о свои джинсы и погладил меня по голове. Обнял за плечи. Мне хотелось задать ему тысячу и один вопрос, выслушать тысячу и один ответ, рассказать, что я на самом деле чувствовала все эти годы, но для всего этого наступит время потом. Сейчас мы просто стояли в центре кровавого побоища и прижимались друг к другу.

После смерти Танцующего Клоуна туман окончательно рассеялся, и мы оказались на улице, и снова стали видны дома и припаркованный на обочине «бьюик». А еще посреди дороги обнаружился маленький мальчик в желтом дождевике, который смотрел на нас широко раскрытыми глазами.

Папа помахал ему рукой.

– Как тебя зовут, малыш? – спросил он.

– Джорджи Денбро, сэр, – сказал малыш.

– Беги домой, Джорджи, – сказал папа. – Твой брат Билл тебя уже заждался.

Малыш кивнул, развернулся и побежал, его резиновые сапожки скрипели на мокром асфальте. Меня даже не удивило, что папа знал имя брата этого мальчика. Мне казалось, что в такой день уже ничто не сможет меня удивить.

– Так ты на самом деле волшебник? – спросила я. На самом деле, он не был похож на волшебника. Ведь вместо бузинной палочки он предпочитал использовать пожарный топор. Да и мантию свою где-то потерял.

– Нет, – сказал он. – Я не волшебник, я – …

Полагаю, ты можешь и сам догадаться, какое слово он произнес следующим.

И да, это тот самый топор.

Глава 9

– Привет, папа, – сказала я.

– Привет, Боб.

– Давно тут сидишь?

– Ну, некоторое время.

– Мог бы и позвонить, – но он никогда не звонил. Может, у него просто симки местной не было.

– Мне не трудно и подождать, – сказал он.

Рядом с ним на ступеньках лежал букет, роскошный и, наверное, очень дорогой. Это было непохоже на те подарки, что он обычно мне приносил.

– Раньше ты никогда не дарил мне цветы, – сказала я.

Он смутился.

– Да и в этот раз они не от меня. К тебе тут курьер приходил, я расписался в получении.

– И кем ты представился? – если бы он сказал правду, ему бы все равно никто не поверил. Сейчас он выглядел, максимум, моим старшим братом, да и то с разницей всего лишь в несколько лет.

Время почему-то было над ним не властно.

– Дальним родственником из деревни.

– Зайдешь?

– Конечно.

Он поднялся со ступенек, отряхивая джинсы. Под цветами обнаружилась кожаная папка для бумаг и небольшая коробочка, перевязанная красным бантом.

– Там написано, от кого это? – поинтересовалась я.

– Какой-то К. Браун, – сказал папа. – Знаешь такого?

Черт бы его драл.

– К сожалению, да, – сказала я.

Мы поднялись ко мне. Я зажгла свет, поставила чайник и заглянула в холодильник. Там было пусто.

– Еды нет, – сообщила я.

– Ничего страшного, я не голоден.

Зато я тут вспомнила, что ничего не ела с самого утра, и в животе предательски заурчало.

– Давай закажем пиццу, – предложил он. – Или что-нибудь китайское.

– Нет, лучше пиццу, – сказала я. – Свали это барахло в какой-нибудь угол.

Он сгрузил букет, папку и коробку на подоконник, а сам уселся в кресло, предварительно переложив валявшееся там барахло на диван. Не то, чтобы я была принципиальным противником чистоты и порядка, обычно на уборку у меня просто не оставалось времени. Пока он всем этим занимался, я позвонила в пиццерию на углу и заказала «пепперони» и «четыре сыра». Не лучшая пицца в городе, зато у них самая быстрая доставка.