Игорь Исайчев - Чужая дуэль Страница 18

Досконально осматривать труп никакого смысла не было. В этом случае, чтобы определить причину смерти не нужно даже иметь медицинское образование. Тем более что вокруг мертвого расползлась большая лужа вязкой, чернеющей на воздухе крови, и пачкаться в ней я побрезговал. А вот местность окрест прополз буквальным образом на коленях… И ничего не нашел… Точнее, ничего существенного, если не считать очень странных следов по краю громадной лужи, затопившей, как мне показалось, половину пустыря.

Обрез воды начинался довольно далеко от места убийства и забрел я туда больше от отчаяния. В замерзшей под утро грязи, как в гипсе застыли отпечатки кошачьих лап. И все было бы ничего, но, судя по диаметру следов, пробежавшая здесь кошка должна была быть ростом даже не со льва, а как минимум со слона.

Присев на корточки возле находки я, пока не затекли ноги, изучал странную аномалию. Жизненный опыт подсказывал, что таких животных в природе не существует. Хотя, с другой стороны, от мира, куда можно запросто, как в открытый канализационный люк провалиться из будущего, можно ожидать всего.

…Смурной, мятый со сна Селиверстов, явился в окружении всего состава полицейской части, когда я, давно закончив поиски, задумчиво курил, аккуратно стряхивая пепел в ладонь.

Красноречивый взгляд и прочувствованное рукопожатие околоточного показали, что он по достоинству оценил заботу о сохранности обстановки в неприкосновенности. Кивнув на мои перепачканные землей колени, Селиверстов первым делом спросил:

– Разыскал что-нибудь?

Я почесал переносицу, прикидывая, стоит ли заострять внимание полицейского на диковинных следах, как в поле зрения попало странное устройство. В громадине на высокой треноге, отдаленно напоминающей небольшое безоткатное орудие, только обладая развитым воображением, можно было признать допотопный фотографический аппарат. Теперь вопрос решился сам собой.

Ничего не объясняя, я прихватил Селиверстова за край рукава и потянул по к луже. Найденные мною отпечатки, как следовало ожидать, и на него произвели впечатление. Околоточный без возражений дал указание их сфотографировать.

После того, как развеялся дым от сгоревшего магния вспышки, я утомленно потянулся и легко хлопнул полицейского по плечу.

– Все, господин начальник, как говориться – мавр сделал свое дело, мавр может удалиться. Вы, конечно, порыскайте здесь еще. Чем черт не шутит, в нашем деле лишний догляд не помешает, но я, откровенно, сомневаюсь, в надобности. Но, дело, собственно, твое. Ну и оговоренную вчера встречу, само собой, придется перенести на послеполуденное время. Ты не против, если я часиков после трех тогда подъеду?

Селиверстов рассеянно кивнул в знак согласия, с кислым выражением разглядывая изуродованное тело. Понимая состояние околоточного, на пустом месте получившего очередную капитальную проблему, я не стал больше его отвлекать и направился в сторону дома…

В дверях я буквально лоб в лоб столкнулся с Прохоровым. Он, не отвечая на приветствие, мертвой хваткой вцепился в мою руку и поволок в кабинет.

Выглядел вельможа совсем плохо. Темные круги вокруг ввалившихся глаз подчеркивали нездоровую бледность лица. Трясущимися губами, едва справляясь с волнением, он с надрывом изрек:

– Степан Дмитриевич, а я ведь едва не потерял второго ребенка, – и совершенно неожиданно всхлипнул.

Несколько потерявшись от подобного поворота, я спустя пару секунд все же сообразил, что нужно сделать, благо графины с водой имелись почти во всех комнатах. Прохоров послушно сделал несколько судорожных глотков из быстренько поданного мною стакана, вновь обретая способность соображать.

Он постоял некоторое время молча, отвернувшись к окну, и вдруг глухо пробормотал, похоже, обращаясь сам к себе:

– А если бы записка не попала в мои руки?.. Тогда как?..

В звенящей тишине растворялись минуты. Я, не спрашивая разрешения, закурил, не без интереса дожидаясь продолжения. Наконец, напрочь выбитый из колеи отец, сумел взять себя в руки и, вернувшись за стол, начал связно излагать свои мысли:

– С этой минуты, Степан Дмитриевич, – он пристукнул кулаком по гулко отозвавшейся дубовой столешнице, – первостепенное значение имеет только одно – безопасность Маши. Все остальное отодвигается на второй план. И я вас умоляю, примите этот груз на свои плечи. Я верю, вы справитесь.

Нельзя сказать, что оказанное доверие вызвало буйный восторг, скорее напротив, повисло на вороте лишней проблемой. Хотя, нечто подобное я ожидал с самого начала встречи, и поэтому не особо поразился. А раз у меня уже было время определиться, что себе дороже рисковать отказом благодетелю, то, тяжко вздохнув, я с ходу приступил к изложению своих соображений:

– Александр Юрьевич, надеюсь, вы осознаете, что Мария Александровна будет в безопасности только тогда, когда будет пойман убийца. Таким образом, откладывать его поиски на потом, значит совершать непростительную ошибку. Это раз, – я раздавил окурок в пепельнице. – Во-вторых, хотите ли вы этого или нет, но придется привлекать местную полицию. До погребения Николая осталось несколько часов, и за это время при всем желании я не смогу подготовить телохранителей даже из самых сообразительных и преданных слуг. Среди подчиненных Селиверстова можно выбрать двух-трех человек, которые, по крайней мере, сегодня, справятся с охраной вашей дочери.

При упоминании фамилии околоточного, Прохоров недовольно скривился, но промолчал, а я, пользуясь моментом, продолжил:

– Далее, я предлагаю вам немедленно обратиться к генералу Бибаеву с просьбой о выделении специально обученных людей для круглосуточной охраны Маши. Полагаю, он не откажет. А я, воля ваша, буду ими управлять, одновременно занимаясь непосредственно тем, для чего вы меня, собственно, и нанимали. И как только душегуб будет пойман, необходимость в телохранителях отпадет сама собой, – я, уже ощущая неприятную горечь во рту от неуемного курения натощак, отпил воды из стакана, и все же зажигая очередную папиросу, закончил. – Вот такой, вкратце, мой план. Теперь слово за вами.

Прохоров поднялся из-за стола, по-стариковски ссутулившись, сцепив руки за спиной, сделал круг по обширному кабинету. Поправил портьеру на окне. После чего повернулся ко мне и устало сказал:

– Хорошо, вам виднее. Поступайте, как считаете нужным.

Меня же в который раз остро кольнуло непонимание, почему столь высокопоставленный сановник проникся доверием к первому встречному? Но, как бы там ни было, доверие, а вслед за ним и содержание, необходимо оправдывать. Я покосился на полированную колонну напольных часов:

– Тогда есть смысл к половине десятого послать за Селиверстовым, он как раз сейчас в саду имения на месте убийства. А также к назначенному часу пригласить Марию Александровну, чтобы вместе уточнить детали мероприятий сегодняшнего дня…