Вторжение - Евгений Станкевич Страница 2

– И парнишка был найден живым, и мирно спящим в своей постели?

– Не совсем так, детектив. Патрульный вместе с соседом долго не могли достучаться до владельца, после чего полицейский решил зайти в дом. Дверь оказалась не запертой. Войдя, оба сразу учуяли неприятный запах, который уже давно распространился по всему дому. Джонатан Пэтси повесился в собственной спальне, а на стене, около которой располагалась кровать, было написано: «мертвые не страдают».

Гордон приподнялся на кровати, внимательно вслушиваясь в каждое слово. Спящая рядом жена перевернулась с одного бока на другой, возмущенно вздыхая. Разговор мужа вывел её из глубокого сна. Теперь ей придется отчаянно ловить призрачную нить, которая могла бы вернуть её обратно в объятия Морфея.

– Надпись парень воссоздал своей же кровью, – продолжил Дэвид, – если верить нашему судмедэксперту, сначала бедолага перерезал себе вены левой руки кухонным ножом, потом сделал неординарное послание, и позже сознательно полез в петлю, где и провел почти трое суток, пока озадаченный сосед не обратился в службу спасения. Я узнал, что Сюзанна последняя говорила с ним по телефону именно в тот момент, когда у неё случился приступ. Никто не обратил на это внимания, ведь следов нападения не было, девушку просто увезли в больницу и положили на больничную койку. За все дни ее навещала только подруга. Именно с ней она виделась перед инцидентом в парке. Никто не обеспокоился отсутствием Джонатана, который уже висел в петле.

– Думаешь, она в разговоре по телефону заставила его совершить суицид, после чего инсценировала какой-то приступ, сознательно ударилась головой об асфальт и договорилась с врачом, чтобы тот всё подтвердил? Похоже на полный бред, не находишь?

– Вот и мне так кажется, только меня не покидает мысль, что все эти события каким-то образом связаны.

– Почему подруга Сюзанны не заподозрила отсутствие её суженого?

– Милый, а можно разговаривать вполголоса? – вмешалась в разговор недовольная жена.

Уэсли встал с кровати и двинулся на кухню, ничего не ответив жене. Его заинтересованность в диалоге была слишком высока, чтобы прерывать коллегу и реагировать на жену. Он подошел к электрическому чайнику и прикоснулся ладонью к стенке. Та оказалась холодной. В это время голос на другом конце провода продолжал:

– Это предстоит выяснить мне, с твоего позволения, конечно же. Я уже поговорил с врачом, и тот дал согласие на небольшой допрос, когда состояние Сюзанны более-менее стабилизируется. Допроси ее ты. Правда тебе в любом случае придется сказать ей, что ее парень мертв. Я встречусь с подругой и постараюсь максимально осторожно побеседовать с ней.

– Мне остается ждать звонка от доктора?

– Нет, я сам тебе позвоню.

– Понял. Будь осторожен, но в меру, если нужно будет, надави. И да, спроси её, были ли какие-то конфликты у пострадавшей с парнем. Это, возможно, прояснит ситуацию с самоубийством.

– Ты все же думаешь, что девушка подтолкнула его залезть в петлю?

– Хоть это и звучит немного абсурдно, но любое предположение может оказаться правдой в будущем. Всё прояснится в любом случае, твоя задача – добыть информацию. Жду твоего звонка.

– Созвонимся.

Дэвид положил трубку, а Уэсли продолжил смотреть на экран телефона, который вскоре погас. Кухня вмиг залилась мраком, что вывело детектива из ступора. После новости о суициде безобидный случай в парке принимал совсем другой оборот. Уэсли решил заварить себе чашечку кофе, и попутно заглянуть в холодильник, чтобы осведомиться, есть ли там ингредиенты для бутербродов.

«Да и перед женой стоит извиниться», – подумал детектив, и, прежде чем приступить к приготовлению завтрака, двинулся обратно в спальню.

«Мертвые не страдают». Что это значит?

Сосредоточенные глаза детектива всматривались в блокнот. Он выборочно подчеркивал слова и обводил в круг вопросы, которые должен был задать Сюзанне. Сидя в гостиной, детектив обеими руками оперся на столик, зеленые зрачки бегали от одного края бумаги к другому, густые брови, унаследованные от отца, изредка вздымались вверх то ли от непонимания, то ли от удивления. Тем не менее, время подумать у него хватало с запасом. Дэвид на связь не выходил, значит ехать в больницу было еще рано, да и, по-видимому, ничего интересного за половину дня так и не произошло. Жена уже давно простила мужа за плохое поведение утром, подошла к нему и нежно поцеловала в лоб.

– Ты, как и всегда, весь в работе? Даже в свой выходной…

Вопрос риторический, и Уэсли понял это, лишь разводя руками и мило улыбаясь жене. Детей у них не было, двенадцать лет назад молодая пара узнала причину: всему виной гормональное бесплодие Лизы. Щитовидная железа работала немножко не правильно, что в свою очередь сводил к нулю шанс на беременность. Пораженная такой новостью Лиза долго не могла выйти из глубокой депрессии, несколько раз пыталась наложить на себя руки, а потом старалась найти малейший повод, чтобы уйти от Уэсли, в истерике подкрепляя это своей женской бесполезностью. Практически год Уэсли боролся с припадками жены, старался поддерживать ее и даже предложил усыновить ребёнка, на что Лиза ответила резким отказом, не желая воспитывать чужое чадо. Тогда Уэсли перехватил инициативу, и дал жене право выбора: либо мы усыновляем ребенка, либо живем дальше и любим друг друга так же, как в беззаботные студенческие годы. Таким незатейливым образом Уэсли изменил ход её мыслей, и она со временем пришла в себя, хоть и отказалась от похода в детский дом. Сейчас ей тридцать восемь, а ему сорок один. Больше подобных разговоров у них не возникало, и Уэсли никогда не жалел о таком выборе, а Лиза в свою очередь поняла, что он готов любить её такой, какая она есть.

Детектив взял ручку и обвел самый, по его мнению, важный вопрос. Помнит ли пострадавшая о том, что случилось в парке? Конечно, ответ мог быть очевидным, девушка в очередной раз могла бы сослаться на плохое самочувствие и приступ, но Уэсли казалось, что дело тут совсем не в этом. Помимо этого: о чем она говорила со своим парнем, и как в целом проходил их диалог? Замечала ли Сьюзи за ним странное поведение или необдуманные поступки? Вопросов было слишком много, но все сводилось к одному: ему придется сказать о смерти Джонатана. Уэсли задумался, тяжело вздыхая. Ему снова придется скорчить серьезное лицо, чтобы просто сообщить о смерти чужого человека. Подобное действо проворачивалось не один раз, но конкретно в этой ситуации Гордон поймал себя на мысли, что ему грустно. Детективу нужно не только оповестить о страшной новости, от которой и без того бедная девушка может впасть в жесткую депрессию, но