Николас Эймерик, инквизитор - Валерио Эванджелисти Страница 21

– Маркус! Ты очень кстати, я тебя ждала, – сказала она вместо приветствия. – Присядь пока. Я как раз просматривала твою работу.

Фруллифер опустился в кресло. Прокашлялся и заговорил:

– Я знаю, что своим назначением обязан тебе. Даже не представляешь, как я тебе благодарен. Я бы никогда не осмелился надеяться…

Синтия жестом остановила его:

– Некогда рассыпаться в благодарностях. Похоже, твоими исследованиями заинтересовалось правительство. Но нужно, чтобы ты разъяснил мне пару моментов.

– С радостью. – В белом халате она была даже привлекательнее, чем в джинсах и блузке. Фруллифер представил себе, как расстегивает одну пуговицу за другой, потом тянется губами к ее губам, одной рукой придерживая Синтию за затылок, а второй лаская ее грудь, и потом… Маркус почувствовал, что уши начали гореть, и постарался прогнать фантазии. – Спрашивай, конечно, – сдержанно сказал он.

Синтия взяла со стола исписанный листок и пробежала его глазами:

– Насколько я поняла из твоей работы, нейронные сети, созданные для захвата и возбуждения пситронов, – это аналоги сетей, которые существуют в человеческом мозге. В любом человеческом мозге, например в моем или твоем.

Фруллиферу не слишком понравилось, что его мозг отнесли к категории «любых», но он решил пропустить это мимо ушей.

– У большинства людей возбужденные пситроны теряются в сфере воображаемого, и в массиве содержащейся в ней информации та информация, которую они несут, рассеивается, – объяснил он, соединяя подушечки пальцев.

Синтия приподняла бровь:

– Сфера воображаемого?

– Да. Примерно то, что Юнг называет коллективным бессознательным. Основа всего разума, которую древние называли духом, отличным от души, то есть индивидуального разума.

– Но это сфера бессознательного.

Фруллифер фыркнул:

– Всегда существовали люди, которые – разумеется, неосознанно, – могли передать своим пситронам достаточно большое количество информации, чтобы те, после неизбежного перехода в воображаемое, сумели направиться точно к намеченной цели. Так как о существовании пситронов тогда речь не шла, таким людям приписывались исключительные, сверхъестественные способности. Именно поэтому стало возможным появление призраков, эктоплазмы, проведение сеансов медиумами и так далее.

Бровь Синтии приподнялась еще выше:

– Только не говори мне, что ты сам в это веришь.

– Конечно, нет. Но пситронная физика, которую я изобрел после того, как изучил теории Доббса, позволяет избежать как необоснованной веры в подобные вещи, так и чрезмерного скептицизма. Теоретически каждый человек способен что-то создать, если может в достаточной степени управлять собственными пситронами, направляя их к конечной цели. Ты читала мои работы и знаешь, что пситроны попадают в воображаемое потому, что благодаря сверхсветовой скорости их энергия увеличивается и стремится к бесконечности, так же как масса и плотность, что и позволяет им выйти за пределы нашей Вселенной.

– Даже если мы согласимся с этим утверждением, то каким образом пситроны возвращаются?

Губы Фруллифера изогнулись в победной улыбке:

– Из-за массы, стремящейся к бесконечности, скорость пситронов уменьшается – становится ниже скорости света, хотя и незначительно. Именно благодаря этому им удается вернуться в наблюдаемую Вселенную. Их энергия по-прежнему очень велика, а масса намного больше, чем изначальная. В результате пситроны возвращаются в известную нам Вселенную в виде агломератов материи. А если в информации, которой их снабдили, описана какая-либо форма, то материя принимает эту форму.

Ясный взгляд Синтии немного затуманился. Неужели пришло время использовать советы из книги, которую он с таким усердием изучал, обрадовался Фруллифер, на секунду поддавшись иллюзии, что сможет соблазнить Синтию одним только интеллектом. И стал ждать следующего вопроса.

– Но какую материю ты имеешь в виду? – спросила девушка, видимо, теряя терпение. Еще не договорив, она скрестила точеные ноги с тонкими лодыжками, прикрытые халатом всего сантиметров на пятнадцать ниже колена.

Именно этого сигнала и ждал Фруллифер.

– Разумеется, – начал он нарочито небрежным тоном, – речь идет о нестабильной материи, которая рано или поздно восстановит свою изначальную массу, если только не будет постоянно подпитываться потоком новых пситронов, несущих ту же информацию. Но эта эфемерная жизнь материи длится достаточно долго, чтобы наблюдатель успел увидеть материальную модель, описанную в информационном наполнении пситронов, вернувшихся из сферы воображаемого в нашу вселенную.

Закончив фразу, Фруллифер сунул палец за пояс, рядом с пряжкой. Авторы учебника трактовали этот жест однозначно. Он явно намекает на эрегированный пенис. Очень немногие женщины способны противостоять такому сильному внушению.

Однако Синтия, по всей видимости, принадлежала к бесчувственному меньшинству. Она как будто не придала этому жесту никакого значения и ограничилась фразой:

– Мне кажется, я не совсем поняла. Можешь объяснить другим способом?

Вдруг она просто притворяется бесчувственной? Он вынул палец из-за пояса и продолжил разговор таким тоном, словно ему приходилось растолковывать очевидное:

– Как я уже говорил, теоретически любой из нас может придавать эктоплазме более или менее четкую форму на более или менее продолжительное время. Однако в реальности на это мало кто способен, да и те в большинстве своем не могут делать это в одиночку. – В такой момент авторы учебника рекомендовали дотронуться до фаллического объекта. До галстука, например, но Фруллифер не носил галстуки. Поэтому он взял со стола папку с бумагами, скрутил ее в трубочку и принялся поглаживать:

– Допустим, мы хотим создать сложный объект, вроде этого…

Возмущенная Синтия выхватила у него папку:

– Ты что такое делаешь?! Ты мнешь диссертацию моего студента! – Она попыталась разгладить образовавшиеся замятины резкими движениями правой руки.

Это явно было сексуальное сообщение и трактовалось оно однозначно. Приободренный Фруллифер откинулся на спинку кресла. И с блаженной эйфорией в голосе заговорил снова:

– Создаваться могут очень сложные формы, но для этого требуется больше пситронов, чем в норме содержит мозг одного человека. Тогда так называемые медиумы собирают своих единомышленников в круг: таким образом они концентрируют область Психеи, в которой, если они действительно хороши, им удается зафиксировать желаемую информацию. При одновременном возбуждении всех пситронов могут происходить чудеса, часто приписываемые умершим.

Выбор термина «возбуждение» был не случаен. Теперь Фруллифер не сомневался в том, что холодность Синтии, которая все еще пыталась разгладить листки диссертации, – лишь маска. Наверняка сейчас самое укромное местечко тела девушки, о которой он мечтал несколько месяцев, уже увлажнилось от желания, как лужайка – от утренней росы. Чтобы ускорить развитие событий, он подмигнул Синтии – более понятного знака нельзя было придумать.

Но ей очень хорошо удалось скрыть свое влечение: заметив его подмигивание, Синтия посмотрела на него как на придурка. Отложила диссертацию в сторону и ограничилась вопросом:

– А какое отношение все это имеет к твоему проекту космического корабля, который заинтересовал власти?

Фруллифер подмигнул снова, на этот раз правым глазом, но получилась