Григорий Симанович - Аполлоша Страница 21

А этот довел ее. Довел ее! И вернулся. И снова довел до обморока после бесчисленных полуфиналов и финалов.

Босягин Никита Павлович. Она стала называть его Бося.

Она все труднее сосредотачивалась на своих бухгалтерских документах и отчетах, мешало воображение. Но надо было брать себя в руки. Нельзя терять нормально оплачиваемую работу в солидной брокерской конторе.

– Вкусно?

– Супер, мамочка! (Ей нравилось, что он ее так называл, это даже возбуждало.)

Бося был моложе на семь лет. По его словам, владел на паях компактной службой безопасности. «Качался» в том фитнесе, где она его и высмотрела.

Инга предполагала, что Бося бандит, но современный, так сказать новой формации. Утюгами клиентов не прижигает, по кабакам из пистолета не палит. Просто делает свой или чей-то бизнес, как у них говорят, по понятиям, в безупречном костюме и кипенно-белой сорочке под неброским галстуком. Ну и черт с ним! Какая разница? Лишь бы не уходил.

– Как на службе? Процветает конторка-то ваша? Говорят, люди сейчас акции покупают пачками? – Бося откинулся на спинку стула и расслабленно закурил в ожидании второго.

Инга сделала паузу и сгрузила ему со сковородки мощную, с кровушкой отбивную и гору картошки.

– Покупают. Но выигрывают настоящие профессионалы. А дураки и дилетанты как прогорали, так и… – Инга махнула рукой и снова уселась, с восхищением наблюдая за тем, как неандертальские челюсти Боси перемалывают сочные оковалки свиного стейка. – Но, вообще, всякие чудеса случаются… Мне вот тут отчеты одного мужчины попались – сильно удивили. Я на них стала внимание обращать – чума полная!

И Инга рассказала об удивительном участнике рынка, вот уже много месяцев играющем почти со стопроцентным попаданием и короткими шажками, тихой сапой нарубившем миллионы.

– А начал, как последний лох, почти все вложенное спустил. И вдруг как пошел-поехал…

Бося был не лох. Кое-что в биржевой игре просекал.

– На каких же акциях?

– Да в том-то и чудо, что на самых разных. От голубых фишек до замухрышек.

– Так вроде не бывает. Если информацию сливают, то из одной конторы, ну, из двух.

– Вот и я говорю – не бывает. Нереально. А есть. И все чисто. Я для интереса проверяла, не сомневайся.

– Что – ващще без попадалова?

– По-серьезному – ващще. Рубит, как капусту. Да еще с «плечом» играет, у биржи взаймы берет и ничего не боится. Ну, иногда минусует по мелочи, и то такое впечатление, что специально. Вроде понять дает, что живой человек, а не компьютер. И сразу отыгрывает. Знаешь, сколько надыбал? Пятнадцать миллионов без малого, если мне память не изменяет.

– Баксов? – Бося удивленно поднял брови, бицепс правой руки дернулся и вздулся.

– Да нет, рублей, конечно. Но все равно, не кисло, согласись? И больше бы взял. Но где-то с полгода назад, как выигрывать стал, счет ополовинил. Уменьшил стартовою сумму.

– Странно… – Бося опрокинул рюмку и дожевал последний кусок, изумленно взирая на «мамочку». Та же быстро забыла обо всем и потекла, осознав, что ужин съеден и скоро, очень скоро железные клешни сомкнутся вокруг ее талии и горячий поршень начнет свою умопомрачительную работу.

Через два часа из полуобморока, из блаженного небытия Ингу вывел тихий, ласково-настойчивый голос Никиты:

– Ты вот что, мамочка, ты адресочек-то узнай игрока этого. Надо бы познакомиться с человеком, перенять опыт…

– Я не могу, не имею права, – безвольно прошептала Инга и тотчас почувствовала властное, непререкаемое прикосновение его руки к тому месту между ног, которое…

– Можешь, мамочка, можешь! Я ведь для тебя все могу.

Она мгновенно завелась, и последнее, о чем в состоянии была подумать, сдаваясь тиранической похоти: «Господи, до чего дошла – в рабство попала…»

Конец марта выдался теплым, а первой приметой скорой весны вот уже несколько лет было для Инги до предела обостряющееся, совершенно уже нестерпимое сексуальное сумасшествие.

Глава двадцать третья. Пир победителей

Первого апреля 2008 года, в национальный день смеха, выпавший на вторник, они собрались в квартире Игната не смеха ради, а по случаю преодоления круглого «рубежа». Биржевой сессией решили пожертвовать. Четыре текущих остатка на четырех брокерских счетах «концессионеров» в сумме составили тридцать один миллион рублей. Позади был изнуряющий марафон – сотни часов бдения у компьютеров. Впереди – и вовсе ослепляющие перспективы.

Днем раньше Любовь Андреевна, с благословения своих партнеров по бизнесу и сексу, сняла со своего брокерского счета честно заработанные десять процентов, то есть миллион, оставив девять с хвостиком для дальнейшей игры. Игнат из соображений безопасности сопроводил ее до дверей ее брокерской конторы, а потом в сберкассу, где она открыла почти на всю сумму несусветный для себя депозит – только ей принадлежащий. Ту же операцию проделал Костик – Утист под заботливым присмотром Гоши, но сумма была чуть скромнее: семьсот тысяч.

Утист говорил мало, редко улыбался, и к этому Гоша привык. Но глаза в тот день были как никогда живыми, подвижными и влажно блестели, выдавая несвойственное ему приподнято-возбужденное состояние.

Игнат и Гоша тоже сняли понемногу на праздник и на текущие расходы. Накупили вкуснятины и выпивки, Любаша сделала стол, нажарила мяса.

Игнат, накативший грамм двести в качестве аперитива, говорил тост, впавши в военную терминологию:

– Товарищи, боевые друзья, коллеги! В этот радостный день наш маленький дружный отряд празднует завершение первого этапа операции под условным названием… – Тут Игнат замялся, и Гоше как более продвинутому по части художественного слова, пришлось ассистировать: – …«Король рынка».

Игнат с одобрением глянул на друга, но подправил:

«Покорители рынка». Затем продолжил:

– Судьба подарила нам уникальный шанс заработать на бирже в условиях рыночной экономики большие деньги. Не скрою: ваши доходы, Любаша и Костик, скромнее наших с Георгием Арнольдовичем. Но мы – отцы-основатели фирмы, знаем главный секрет и, естественно, должны получать больше. Мы выбрали вас, потому что вы люди родные, скромные и не станете испытывать к нам черной зависти. Вы не знаете, как мы это делаем. И от этого только польза. Как известно, меньше знаешь – крепче сон. Конечно, вам любопытно. Но правильно делаете, что не задаете лишних вопросов, держите все в тайне и доверяете нам. Мы вас не обидим. Только что смогли в этом убедиться. Спасибо за добросовестную службу. Я горжусь вами. Поработаем еще три-четыре месяца, даю слово, что каждый из вас получит еще по миллиону рублей. Да здравствует Горбачев, отменивший в России коммунизм! Пусть процветает частная собственность и свобода рыночной жизни, когда каждый при желании может стать богатым и счастливым! (Игната, как когда-то Остапа, несло, но Гоша не стал встревать, понимая, что друг в эйфории.)