Борис Тараканов - Колесо в заброшенном парке Страница 22

— Ты что орешь? — высунулся из ванной Стас, весь в клочьях пены.

— Чёртов ящик! Стас, хочешь, я тебе телевизор подарю?

— Вот еще, зачем? Там одна реклама… Я его из принципа не смотрю, — ответил Стас и пошел домываться.

О своем деле Стас вспомнил только в метро. Был час пик. В битком набитом вагоне под грохот колес трудно разговаривать, тем более на серьезные темы, однако Стас честно попытался.

— Вов, помнишь Андрея Щербакова?

— Кого?

— Андрея. Он еще в ФСБ работал, потом ушел.

— Где?!

— В ФСБ! Федеральной службе безопасности.

— Ну да, конечно. Академик, «Отец информационного оружия», «Собирательный образ хакерского фольклора»… Он еще жив?

— Еще как! Жив-здоров. И даже упитан…

— И где он сейчас?

— Да какая разница! В Госпожнадзоре. Только не переспрашивай меня, что такое Госпожнадзор…

— Не буду. Звучит как «Держопера».

— Какая «жопера»? — не расслышал Стас. — Ох, простите! — сказал он кому-то, развернувшись вполоборота, — это я не вам.

— Державна опера! Государственная опера по-украински…

— Чего ты меня все время с мысли сбиваешь! Так вот, Щербаков попросил меня проконсультировать одного своего бывшего коллегу…

— Какого калеку?

— Вовка, ты издеваешься! У меня руки стиснуты, а то дал бы тебе по башке!

— Стас, я не слышу ничего! Шумно очень…

— Меня сегодня приглашают на Лубянку!!!

Некоторые пассажиры оглянулись. Вовка от неожиданности отпустил поручень, за который держался, и тут же начал заваливаться.

— Тише! — сказал он, восстановив равновесие. — Чего орешь? Стас, ты уверен, что выбрал самый подходящий момент, чтобы об этом сообщить?

— Нет. Но другого, боюсь, не представится…

— На весь вагон ведь заорал… И зачем приглашают?

— Да я ж тебе говорю — дать консультацию!

— Какого плана? — осторожно поинтересовался Вовка.

— Да кто их там поймет… Андрей сказал — документы какие-то нашли, позарез требуется историк.

— А, историк… — сказал Вовка как будто даже с облегчением.

— Какие документы, где нашли — ничего толком не объяснил! Ты же знаешь Андрея. Благородный беспорядок — это его стихия.

— Еще бы! Брось ты это дело, Стас. Пошли их… подальше… В смысле вежливо откажись. А то припашут тебя, так потом гроша ломаного не заплатят.

— Наоборот! Это-то как раз я выяснил. Заключают с тобой разовый контракт. Официально. И деньги неплохие… Только, пожалуй, ты прав — лучше отказаться. Что-то мне это все меньше и меньше нравится.

— Да ты что, Стас? Тебе деньги не нужны?!

— Нет, деньги мне как раз нужны… Только… не люблю я эту организацию…

— Ну и не люби себе на здоровье! В конце концов, ты же не стукачом к ним оформляешься. Поглядишь бумажки их вонючие, выдашь по ним заключение, делов-то… А надо будет что-нибудь откопать — я тебе помогу, пока не очень занят. В крайнем случае отца привлечем, как из Германии вернется.

— Ладно, сами справимся.

— Конечно, справимся! Чтоб мы с тобой да не справились…

«Осторожно, двери закрываются…» — вмешался в разговор женский голос из динамика.

— Ого, мне на следующей выходить… Короче, Стас, смело шагай в свое Ка-Гэ-Бэ и не забывай — я с тобой… мысленно… Давай вечером у Ашота посидим, расскажешь, как там и что… Ну, счастливо! Ни пуха тебе…

— Иди ты к черту!.. Спасибо, Вов.

День был жарким и насыщенным. В суматохе дел Вовку неотлучно преследовала мелодия услышанной утром арии. «Вот привязалась! — с досадой думал он. — Как теперь вытравить?..»

Вечером позвонил Стас. На нетерпеливое вовкино «Ну как там?» он тихо ответил: «У Ашота, как и договаривались. Подъезжай к восьми», — чем только еще больше раздразнил вовкино любопытство.

Маленькое кафе располагалось неподалеку от стасова дома. Его содержала армянская семья. Стас и Вовка с некоторых пор стали там завсегдатаями: здесь было по-армянски колоритно, но недорого, вкусно и очень спокойно. Когда Вовка вошел в кафе, Стас уже ждал его за дальним столиком в углу.

— Так-то вот оно, Вова, — начал Стас, когда Вовка уселся напротив. Стас имел привычку начинать с заключительной фразы, и Вовка решил не перебивать его, чтобы не сбить с мысли. Но тут к их столику подошел горбоносый и смуглый хозяин кафе.

— Что будем кушать, уважаемые?

— По шашлычку? — спросил Стас у Вовки. Вовка кивнул.

— Ашот, два шашлычка, если можно.

— Канэшно, можно, дарагой, о чем речь! — гортанно воскликнул Ашот.

— Не очень жирный?

— Какой жирный?! Парной баранина!..

— Ну и… бутылочку каберне.

— Для начала, — добавил Вовка. — К мясу оно, конечно, красного надо… хотя я бы сейчас шампанского выпил. В такую жару бокал брюта со льдом очень бы не помешал.

— Вай, нэт брута — сладкое есть.

— Не, сладкого не надо. Остановимся на каберне.

Когда Ашот, приняв заказ, удалился, Стас продолжал:

— Так вот… Андрей — зараза такая — отрекомендовал меня, археолога, как одного из лучших документоведов истфака МГУ.

— Стас, не прибедняйся. С документоведением у тебя все в порядке.

— И ты, Брют! Представь, Вов, сценку: захожу я в назначенный кабинет, постучав предварительно, только «здасьте» говорю, а мне чуть не на шею кидаются: «Станислав Игоревич! Голубчик!! Вас-то нам и не хватало!» — и суют пачку документов, уже любезно переведенных на русский… Оцени состав: заметки одного англичанина, посетившего Венецию (XVIII век), копии редких архивных документов о философских исследованиях композитора Виральдини, его дневник…

— Он еще и философствовал?

— Оказывается, еще как! Причем, на темы глобального мироустройства. Неплохо, да?

— А что, столь уважаемое ведомство не могло пригласить для консультации кого-нибудь из консерватории? Ведь ты же не музыкант.

— Я об этом тоже спросил. Но мне недвусмысленно дали понять, что здесь проблема… так сказать, немузыкального жанра. И документы эти к музыке отношения не имеют… Блин, еще один Джордано Бруно на мою голову! Ты слушай дальше… На чем я остановился?

— На глобальном мироустройстве.

— Ага… Но добила меня пачка фотографий вкупе с описательными приметами двух мальчишек лет двенадцати.

— Что за фотографии? Тоже из Венеции восемнадцатого века? — пошутил Вовка.

— Наблюдательного типа, — серьезно ответил Стас. — Ушли, пришли, гуляют, играют… Мальчишки как мальчишки. Самые обычные, современные. Много фотографий с железнодорожных путей — чаще всего мальчишки играют именно там.